Путешествия по Китаю и Монголии. Путешествие в Кашгарию и Куньлунь - Михаил Певцов

Монголы олёт живут в участке, ограниченном на северо-востоке нижнею Кобдо, на востоке хребтом Цзун-хаир-хан, на юге горами Бар-чигыр и на западе горами Теректы. Они, подобно торгоутам и цзахачинам, говорят монгольским наречием, удобопонятным для халхасцев. Вообще, наречия алтайских урянхаев, олёт, торгоутов и цзахачин, по отзыву наших купцов, торгующих в Северо-Западной Монголии, очень мало разнятся между собой и притом близки к языку халхасцев, что подтверждают и сами халхасцы [26].

Наши этнографические заметки касаются почти исключительно халхасцев, среди которых мы преимущественно вращались во время пребывания в Монголии.

О нравственных качествах монголов можно сказать, что они добродушны, приветливы и честны. Характер у них вспыльчивый, но злопамятность и месть не свойственны их прямодушной натуре. Вместе с тем монголы упрямы, хотя и поддаются легко обаянию лести. Словоохотливость также присуща им: на предложенный вопрос, кроме прямого ответа, готовы сообщить еще много лишнего. Скорая речь монгола непрерывно льется из его уст, причем нередко высказывается много постороннего, к делу не идущего. Как и все вообще кочевники, монголы ленивы и беспечны, но небезусловно. Монгол предается праздности только во время досуга, которого, правда, у него много, но зато в рабочее время, например при следовании с караваном, он способен трудиться неустанно в течение долгого времени. Беспечность монголов также достойна замечания: нашему пресловутому «авось» в монгольском языке соответствует более сильное «цугэр», отражающееся весьма невыгодно на их благосостоянии.

Замечательно также в нынешних монголах отсутствие хищнических наклонностей, выражающихся обыкновенно в набегах и грабежах, столь обыкновенных у многих других кочевых народов, как, например, у арабов, туарегов, туркменов и отчасти даже у наших киргизов. В Монголии баранта (захват скота) существует только у енисейских и алтайских урянхаев, а в остальных местах не только грабежи, но даже обыкновенные кражи очень редки, исключая городов с их окрестностями да юго-восточной, соседней Внутреннему Китаю части Монголии, в которой нравы туземцев далеко не так патриархальны, как внутри страны.

Монголы, как известно, ведут кочевую жизнь. Их подвижные поселения, состоящие из нескольких войлочных юрт, называются улусами. На всем длинном пути по Монголии (около 5000 верст) мы нигде не встречали больших улусов: величина их колеблется от 5 до 8 юрт и редко от 8 до 12. Между тем как киргизские подвижные поселения (аулы) достигают 50 и более юрт. Малолюдность монгольских улусов объясняется отчасти недостатком обширных, привольных пастбищ, отчасти родственными отношениями, лежащими в основе общежития монголов, поселения которых составляются преимущественно из юрт близких родных.

Привыкнув кочевать рассеянно, монголы и на тучных пастбищах, встречающихся изредка в их стране и способных питать многочисленные стада, не селятся сплошь большими улусами, а разбиваются на незначительные группы (из 4–8 юрт), отстоящие иногда в полуверсте одна от другой. Исключением служат разве только княжеские ставки и большие монастыри, около которых встречаются более многолюдные улусы.

Другая особенность кочевого образа жизни монголов, сравнительно с киргизами, заключается в существовании у них зимних перекочевок. Киргизы, как известно, проводят зиму на одних и тех же местах, перекочевывая в это время года только в редких, исключительных случаях, как, например, от гололедицы или глубокого снега. На своих постоянных зимних стойбищах большинство киргизов устраивает неподвижные помещения для себя (избы, мазанки, землянки) и скота (загоны, навесы). Монголы же перекочевывают по временам с места на место и зимою, хотя и реже, чем летом, а потому и неподвижных жилищ на это время года ни для себя, ни для скота не устраивают. Скот у них круглый год остается под открытым небом, без всякого крова. Только для баранов и коз делают иногда на продолжительных зимних стоянках круглые ограды из камней, высотой фута в три, в которые загоняют этих животных на ночь.

Причина, побуждающая монголов к зимним перекочев-кам, заключается в бедности Монголии тучными пастбищами, на которых стада могли бы свободно питаться в течение всей зимы. В это время года монголы укочевывают нередко в безводные местности, на которых в летнее время пасти скот, конечно, совершенно невозможно, а потому эти пастбища и остаются невытравленными до наступления глубокой осени или зимы. Перекочевав с наступлением холодов в такие безводные степи, покрытые нетронутым подножным кормом (большею частью кипцом), монголы поселяются в них иногда на продолжительное время, гоняя скот на водопой к ближайшим источникам или колодцам, — крупный через два дня, а баранов и коз через день или ежедневно. Если выпадет снег, то они располагаются на безводных пастбищах еще свободнее, укочевывая иногда далеко от воды на хорошие корма. В этих случаях и люди и животные довольствуются вместо воды снегом, который редко остается чистым, а обыкновенно вскоре по выпадении смешивается ветрами с песком и дресвой.

Жилище монгола состоит из войлочной юрты (гэр), отличающейся от киргизской главным образом формою верхней половины. У киргизских юрт она сферическая, а у монгольских — коническая, что, очевидно, зависит от формы деревянного остова, обтягиваемого войлочным покровом. Перекладины, поддерживающие купол киргизской юрты, выпуклые, тогда как у монголов они прямые. Другое существенное отличие монгольской юрты от киргизской заключается в устройстве дверей: монгольская юрта имеет деревянные створчатые двери, которыми она обращается на юг; у киргизской же юрты дверное отверстие закрывается просто войлоком, спускающимся вроде шторы сверху. Наружных украшений, подобно киргизским юртам, у которых войлок в средней части часто покрывается цветным узором, монгольское жилище не имеет. Кровом беднейшим монголам служат небольшие конические шалаши, покрытые старым, дырявым и прокопченным войлоком.

Во время путешествия с караванами или на богомолье монголы помещаются на ночлегах в палатках (майхап) из синей бумажной ткани (дабы), подбиваемой иногда внутри более грубой и редкой бумажной же тканью (далимбою). Устройство и постановка монгольской палатки очень просты. Остов ее состоит из двух вертикальных кольев от 6 до 9 футов высоты, утверждаемых в расстоянии 7—11 футов друг от друга и снабженных на верхних концах железными ушками, сквозь которые продевается третий кол, служащий гребнем, или коньком, остова. На этот остов натягивается палатка, полы которой прикрепляются посредством веревочных петель внизу к железным колышкам, вбиваемым в землю. По наружному виду монгольская палатка напоминает несколько крутую шестигранную кровлю. Острием или носом она для устойчивости обращается в наветренную сторону, а противоположная сторона, состоящая из двух пол, заключает между ними отверстие, служащее дверью.