Кельтские мифы - Коллектив авторов

– Это не дорого, – сказал Брайан. – И в сто раз больше не было бы дорого. Ты слишком мало просишь, и мы думаем, что за этим кроется предательство.

– Это немало. Пусть покарают меня сиды, если я лгу. Вы тоже поклянитесь.

– Зачем нам клясться? Разве не хватит моего слова?

– Не хватит, – возмутился Луг. – Всем известно, что вы наобещаете с гору, а потом норовите улизнуть, не заплатив.

Ничего не оставалось сыновьям Туиреана, как поклясться в присутствии короля Ирландии, и Бодба Деарга, сына Дагды, и вождей из племени сидов, что они все сполна заплатят Лугу.

– Пожалуй, я вам поясню, что мне надо, – сказал Луг.

– Поясни.

– Слушайте. Три яблока зреют в саду на востоке земли, и другие яблоки мне не нужны, потому что эти самые красивые и самые вкусные на всей земле. Цвета они горящего золота, величиной с голову младенца, которому месяц от роду, вкуса они медового, и тому, кто откусит от них, не страшны ни раны, ни болезни. К тому же, сколько ни откусывай от них, они меньше не становятся. Шкура же нужна мне свиньи из владений Туиса, короля Греции, которая лечит любые раны и любые болезни да еще спасает от всякой беды, только от смерти не спасает. А еще она речную воду превращает в вино на девять дней, и если смочить им самую тяжелую рану, от нее и следа не останется. Друиды Греции говорят, что добродетель не существует сама по себе, вот они вложили ее в шкуру, и с тех пор эта шкура у них. Думаю, нелегко вам будет добыть ее. Вы поняли, о каком копье я говорил? – продолжал Луг.

– Нет, – ответили братья.

– Это смертельное копье принадлежит персидскому шаху, и называют его Луин. Ему все подвластно, и, чтобы оно не сожгло дом и страну, наконечник держат в воде. Трудно будет его взять. Знаешь ли ты, о каких конях и о какой повозке я говорил? Они принадлежат Добару, королю Сиогайра, и кони одинаково быстро мчатся по морю и по земле, да и повозке нет равных в красоте и крепости.

Знаешь ли ты, о каких семи свиньях я говорил? Это свиньи Эасала, короля Золотых Колонн. Каждый вечер их убивают, а наутро они опять живые, и если кто отведает их мяса, тому не грозят никакие болезни.

Щенка же зовут Файл-Иннис, и принадлежит он королю Айоруадха, Холодной Страны. Все дикие звери падают ниц перед этим щенком, так красив он, прекраснее самого солнца в огненной повозке.

Вертел ты принесешь мне с острова Каэр Светловолосой. А кричать ты будешь на горе Миохаойна на севере Лохланна. Миохаойн и его сыновья стерегут гору, чтобы никто не кричал на ней. У них учился мой отец, и, если даже я прощу тебе его смерть, они не простят. Пусть тебе все удастся, но они не упустят случая отомстить. Вот и вся плата за смерть моего отца.

Потемнели лицами сыновья Туиреана и в молчании поехали к своему отцу.

– Плохие вести, – сказал Туиреан. – Не избежать вам смерти. Вот если бы Луг захотел вам помочь, тогда другое дело, а иначе плата, которую он назначил вам, не по силам ни одному мужу на земле, если только не заручится он помощью Мананнана или Луга. Идите к нему и просите, чтобы он дал вам кобылу Мананнана, и, если он вправду хочет получить хоть что-нибудь, он даст ее вам, а если нет, то он откажет вам, сославшись на то, что-де не его кобыла и не может он дать вам то, что ему не принадлежит. Тогда просите у него ладью Мананнана, которую называют Скуабтуинн, что значит «бегущая по волнам», и он даст вам ее, потому что нельзя ему отказывать во второй раз, а вам ладья нужнее кобылы.

Сыновья Туиреана пошли к Лугу и, поздоровавшись с ним, попросили его помощи, если он вправду хочет получить с них дань. Наученные отцом, они попросили у него Аонбхарр, кобылу Мананнана.

– Это не моя кобыла, – ответил им Луг, – и я не могу дать ее вам.

– Тогда дай нам ладью Мананнана, – потребовал Брайан.

– Берите.

– Где она?

– В Бруг-на-Бойнн.

Братья возвратились к отцу и к своей сестре Этне и сказали, что Луг дал им ладью.

– Все равно трудно вам придется, – посетовал Туиреан, – хотя Луг в самом деле хочет получить все, что он потребовал от вас, до битвы с фоморами. Но и вам он желает смерти.

Сыновья покинули опечаленного Туиреана, а Этне отправилась вместе с ними на берег, где была ладья.

Брайан вошел в нее и воскликнул:

– Здесь места хватит только для двоих!

И он принялся сокрушаться о том, что ладья так мала.

– Не надо тебе поносить ладью, – сказала Этне. – Не по-доброму ты поступил, убив отца Луга Длиннорукого, мой милый брат, и, что бы ни приключилось с тобой, это твоя вина.

– Не говори так, Этне, – попросили ее братья, – ведь не злые мы сердцем и храбрости нам не занимать. И пусть мы сто раз примем смерть, но трусами не прослывем.

– Горе мне! – вскричала Этне. – Мои братья покидают меня!

Ладья отошла от берега Ирландии.

– Куда мы плывем?

– Мы плывем за яблоками, – сказал Брайан, – потому что Луг в первую очередь приказал нам добыть яблоки. Повелеваю тебе, ладья Мананнана, везти нас в сад на востоке земли.

Ладья повиновалась и долго одолевала зеленые волны, пока не пристала к берегу на востоке земли.

Тогда Брайан спросил братьев:

– Как нам быть, ведь не думаете же вы, что могучие воины не стерегут королевский сад?

– Мы думаем, что нам надо сражаться с ними, ведь все равно не избежать нам смерти.

– Я думаю, пусть после нашей смерти люди вспоминают о нашей храбрости и о нашей мудрости, а не о нашем предательстве и о нашей глупости. Сделаем так. Примем обличье быстрых ястребов и постараемся увернуться от копий, которыми стражники забросают нас. Когда же у них выйдут все копья, скорее сорвем каждый по яблоку и унесем их в когтях.

Братьям понравились его речи. Брайан ударил их и себя веткой друида, и они, превратившись в прекрасных птиц, полетели к саду. Стражники их заметили, стали кричать, а потом забросали их копьями и дротиками. Когда же копья все вышли, ястребы, ничего не боясь, сорвали по яблоку и, целые и невредимые, поспешили прочь.

Однако не много прошло времени, и король со своими подданными узнал о ястребах, похитивших яблоки. Три мудрые королевские дочери обернулись скопами, догнали ястребов на морском берегу и принялись забрасывать их молниями, повергнув их в отчаяние.

– Горе нам! – вскричали сыновья Туиреана. – Они нас сожгут! Нет нам спасенья!

– Я вас спасу, – сказал Брайан.

С этими словами он вновь ударил братьев и себя веткой друида, и вместо ястребов явились три белых лебедя, которые, не медля, нырнули глубоко под воду. Пришлось скопам оставить их в покое, и сыновья Туиреана невредимые вернулись в ладью Мананнана.

Посоветовавшись друг с другом, они решили плыть в Грецию за шкурой свиньи, и ладья понесла их, никуда не сворачивая, прямо ко двору греческого короля.

– В каком обличье мы пойдем к нему? – спросил Брайан братьев.

– Как это, в каком обличье? Как есть, так и пойдем.

– В нашем обличье нам несдобровать. Лучше прикинемся бардами из Ирландии, и тогда нас примут с почетом и уважением.

– Нелегкое это дело, – вздохнули братья, – ведь мы не барды и сочинять стихи не умеем.

Все же они завязали волосы, как это делают барды, и постучали в ворота. В ответ на вопрос стражника, кто идет, они ответили:

– Барды из Ирландии. Мы сочинили песню для короля.

Стражник доложил королю об ирландских бардах, которые пришли с песней, и король велел их впустить.

– Не ждали они недоброго приема, коли пришли издалека.

Еще король повелел вынести все из залы, чтобы барды подивились, какой у него большой и просторный дом.

Сыновья Туиреана в обличье бардов едва вошли в залу, так сразу набросились на мясо и вино, а немного утолив голод, в самом деле подумали, какой у короля просторный дом и как ласково он их принимает.

Тем временем королевские барды поднялись со своих мест, чтобы воздать должное королю. А там наступила очередь Брайана, сына Туиреана, который потребовал, чтобы братья вспомнили хоть одну песню. Но они сказали ему так:

– Нет у нас никаких песен. И не проси. Мы умеем брать силой, если у нас хватает сил, а если когда-нибудь не хватит сил, то сложим головы, не моля о пощаде.

– Так песни не сочиняют.

Брайан встал со своего места и повел такие речи:

– О Туис, твоя слава достигла Ирландии, и мы славим тебя как дуб среди королей, и ты заплати мне шкурой свиньи за мою хвалу тебе.

Война на слуху соседа, честное ухо против честного уха. Если он одарит нас, то и подданные промолчат.

Жестокое воинство и гневное море встанут против всех, кто пойдет против них. Шкурой свиньи, о Туис, заплати мне.

– Хорошо, – молвил король, – только я ничего не понял.

– Слушай же, Туис. «Твоя слава достигла Ирландии, и мы славим тебя, как дуб среди королей». Дуб – король над остальными деревьями, и мы славим тебя как первого из королей за твою щедрость.

«Шкура свиньи» – знаменитая на весь мир шкура, которую я хочу получить в плату за мою хвалу.