Педофил: Исповедь чудовища - Пётр Крыжановский

и больше доверяют фактологии, нежели собственной интуиции. Я, напротив, полагаюсь на нее и личный контакт с людьми, родственниками пострадавших, самими детьми и подозреваемыми.

— Детьми? — уточнял Джон, пытаясь понять, что собой представляет агент Хоуп. — Ваша специализация дети, не похищения, не криминал?

— Не совсем, — замялся тот. — Моя специализация — педофилы. Их я нахожу через детей.

— То есть вы считаете, что Эмми и остальных детей похитил педофил? — вклинилась в разговор миссис Стивенс.

— Мне неприятно вам это говорить, однако я практически уверен в этом.

Джон и его жена напряженно переглянулись.

— Но я очень прошу вас, — резко продолжил Альфред. — Не делайте поспешных выводов и не думайте о плохом. Это всего лишь мое предположение, я отрабатываю эту версию только потому, что сталкивался с подобным.

— Как скажете, агент, — понимающе покивал Джон. — Если моя жена верит в ваши обещания, то и я вам тоже поверю.

Джон посмотрел на свою супругу не просто как на жену, он посмотрел на нее как на человека, с которым прошел через голод, или войну, или страшную болезнь, которая должна была убить их обоих. Посмотрел, как когда-то смотрел на свою ныне покойную маму, которая, работая на двух работах, сделала все, чтобы ее сын пошел в колледж. Он посмотрел на нее так, как смотрят на самого родного человека, неспособного предать или обмануть.

— Верю, — тихо сказала она, смотря в глаза мужу.

— Вы сами все слышали, — обратился Джон к гостю.

Альфред кивнул головой и дружелюбно улыбнулся.

— Теперь позвольте задать вам несколько вопросов об Эмми и о событиях, относящихся ко дню похищения. Даже если они покажутся вам странными, отвечайте на них с полной серьезностью.

— Задавайте, — ответила за двоих миссис Стивенс.

Агент Хоуп достал из кармана смартфон и, включив диктофон, положил его около супругов на журнальный столик.

— Перед похищением Эмми снились дурные сны, быть может, навязчивые кошмары?

— И вправду странные вопросы, — удивился Джон.

Почесав лысину, он растерянно переглянулся с супругой.

— Не уверен. Мне кажется, она спала спокойно.

— Да, — кивала головой миссис Стивенс, вторя своему мужу.

— Атмосфера в классе, где училась Эмми, незадолго до того, когда произошло похищение, была нормальная, не замечали ли вы вдруг испортившихся отношений между детьми?

— Маленькие дети часто ссорятся, — задумавшись, отвечала мама Эмми. — Не было ничего, что меня заставило бы тревожиться.

— Были ли учителя или сотрудники, которых знала Эмми, уволившиеся из школы… — Альфред задумался ненадолго, — пускай даже за полгода до похищения?

— Так тяжело сразу вспомнить, — продолжала отвечать за двоих миссис Стивенс. — Таких было два или три человека. Я точно знаю о мистере Иствуде, учителе рисования, и миссис Вуд, она преподавала английский язык.

— Отлично, — кивал головой Альфред. — Что насчет сексуального воспитания Эмми? Вы говорили с ней об этом или, быть может, она узнала обо всем на уроках?

— Я поговорила с ней о сексе, объяснила все на пчелках и кроликах. Девочкам говорить как-то легче по этому поводу. Однако в слишком сильные подробности не вдавалась.

— Эмми вас когда-нибудь обманывала, не по-детски, что-нибудь серьезное?

— Нет, — уверенно отрезал Джон. — Моя дочь меня никогда не обманывала.

Альфред не спеша перевел взгляд на сидящую рядом с ним жену.

— Я соглашусь с мужем, — кивала головой она.

— Как вам снится дочь, в каких интерьерах вы с ней встречаетесь, что на ней надето?

— Мне дочь, увы, не снится, — расстроился Джон.

Поглаживая шею, его жена обратила свой вдумчивый взор куда-то вверх. По ней было видно, что, копаясь в голове, она старается вспомнить нечто важное, что должно помочь молодому агенту.

— Есть сон, который мне снится чаще остальных… Связанный с ней.

— Только в самых мельчайших подробностях, прошу.

Миссис Стивенс тяжело вздохнула, уйдя в себя. Не торопясь, она размеренно стала говорить.

— Мы с ней вдвоем, лето. Джона рядом нет. Возимся на кухне. Эмми сидит за столом и играет на моем планшете в какие-то игры. Она часто кашляет почему-то. Я предлагаю ей воду, но она отказывается. Потом я ставлю на стол ей варенную кукурузу, прошу поесть, но она и от нее отказывается. Мне этот сон снился три раза.

— Как она была одета, на ее теле, быть может, были ссадины или что-то не то с волосами, какая-то характерная деталь, которая запомнилась? — докапывался до сути агент Хоуп.

— Нет, все смазано было. Ну, как во сне. Одета она была в любимое платье, белое с красными бретельками на плечах. Ах да! — оживилась миссис Стивенс. — Эти бретельки с ее плеч постоянно падали. Милая такая, маленькая, беззубая совсем… — грустно улыбалась она.

— Понятно, — чесал затылок агент Хоуп. — В общем, это все вопросы, которые я планировал вам задать. Я понимаю, что некоторые из них вы слышали от моих коллег, но мне хотелось посмотреть на вашу реакцию.

— Надеюсь, ответы помогут вам найти нашу дочь и этого подонка, — хладнокровно сказал Джонатан. — И вы дадите возможность родителям разорвать эту гниду на куски.

— Я пообещал.

— Пообещали, — настаивала миссис Стивенс.

— Честно говоря, я здесь не столько с целью задать вопросы, сколько по другой причине, — робея, произнес Альфред.

— По какой же?

— Я хочу увидеть комнату Эмми, если она сохранилась.

— Нет, — качал головой Джон. — После того, что там устроили ваши коллеги, мы никого туда не пускаем. Все нужное вы забрали, а интерьер есть у вас на фото.

— Послушайте, — с пониманием обращался к супругам агент. — Я не технарь, для того чтобы мощно аналитически мыслить, нужно провести в агентстве не один десяток лет. Мне хорошо удается почувствовать то, как, быть может, мыслит человек, способный обидеть ребенка, я умею предугадать его действия. Модулируя ситуацию, оказываясь на месте преступления или дома у пострадавших, я будто ощущаю, что преступник делал до совершения противоправных действий или после них. Вы, конечно, можете не верить мне, однако пока что моя интуиция меня не подводила.

— Предугадывать действия двухлетней давности? Вам не кажется, что вы немного опоздали? — смотря,