Завещание мессера Марко (сборник) - Валентин Пронин

Но дикари равнодушно смотрели на выставленные драгоценности. Было ясно, что это для них не представляет никакого интереса. С тем они и ушли, прихватив только подаренные им зеркальца и бубенчики.

Назавтра невдалеке появилось стадо китов, кормившихся кишевшими в водорослях морскими рачками. Пауло да Гама решил поохотиться на гигантов, нырявших вблизи каравелл. Две лодки с матросами, которые вооружились гарпунами и пиками, близко подошли к одному великану. Пауло и опытный боцман одновременно метнули гарпуны. Один гарпун скользнул мимо, другой попал в цель. Но эта затея едва не стоила жизни Пауло и его матросам. Кит с вонзившимся в него гарпуном нырнул и потащил за собой на канате лодку. Китобои чуть не погибли. Повезло, что это случилось на мелком месте. Вторая лодка подобрала неудачливых охотников.

Потом, отжимая вымокшую одежду и сожалея об упущенной добыче, матросы рассказывали друг другу разные случаи и байки об охоте на морских животных.

– Самое вкусное мясо у морской коровы, – говорил занимавшийся когда-то таким промыслом матрос Дантело. – Только добыть ее очень трудно. Пасется она вблизи берега, а поди достань. Жует себе водоросли, как обыкновенная корова на лугу, всплывает редко и осторожно. Вымя и живот у нее, будто у стельной, рогатой, а размером – в несколько раз больше. В тихую погоду можно выманить ее из глубины, сидеть на носу лодки, звать ее и плакать: «Выйди ко мне, моя крошка, высунь свое милое личико. Пожалей меня, красотка, малюточка». Она подплывает, высунет из воды тупоносую морду и язык вывалит. Тут уж не зевай, скорее бей гарпуном в глаз или в бок, под левую лапу, а то она схватит зубами за край борта и перевернет лодку…

– И тебя обнимет, и уж тут ты от нее никуда не денешься, – добавил под хохот матросов рыжеватый боцман Алонсо.

К концу дня произошло событие, ускорившее отплытие португальцев. Никто не решался ослушаться приказов командора. Но дерзкий солдат Фернао Велозо самовольно отправился в деревню к туземцам якобы просто из любопытства. Никто не придал этому особого значения. Однако, отплывая на последней лодке от берега, португальцы увидели бежавшего с горы Велозо.

– Помогите, спасите! Не покидайте меня одного! – кричал нечастный, перебирая ногами с предельной для него скоростью, хрипя и задыхаясь. За ним мчались туземцы с копьями. Матросы вернулись к берегу, чтобы вступиться за товарища. Началась драка. Дикари, казавшиеся хилыми, проявили себя ловкими и верткими бойцами. Сначала бились кулаками, пинали сапогами скользкие голые тела туземцев. Наконец матросы по-настоящему пришли в ярость и достали из ножен тесаки. Негры тоже, свирепо крича, взмахнули копьями.

Один из солдат отпустил тетиву натянутого арбалета, и железный болт насквозь пробил грудь чернокожего воина. Пришлось отступать возможно быстрее. Португальцы беспорядочно повалились в лодку, оттолкнули ее от берега и, надсаживаясь, стали грести к кораблям.

Сбежалась большая толпа дикарей. На лодку и корабли посыпался град камней, засвистели стрелы.

Бунт

Васко да Гама был раздосадован. Тихая бухта стала опасной. В любую минуту нельзя было исключать беды, нападения туземцев. Ночью, воспользовавшись темнотой, они могли подплыть и незаметно взобраться на корабли. Командор приказал поднять паруса. «Сао-Габриэль» повернул от берега в океан, другие каравеллы последовали за ним.

Погода в этих местах стояла холодная и ветреная. Сизые облака мчались, не предвещая близкого потепления. Моряки не решались приближаться к неведомой стране. Каравеллы шли вдоль каменистого берега на восток. Места для стоянки не находилось.

Однажды Пауло да Гама решил высадиться с небольшой группой матросов, чтобы поискать свежей дичи. Среди волн, разбивающихся с тучами брызг о бурые скалы, протянулась узкая полоска земли. Причалив к ней, португальцы прошли дальше и поднялись на крутой склон, поросший кустарником.

Наконец отряд охотников вышел на плоское плато. Здесь росла масса высоких, желтовато-метельчатых тростников. Через полчаса один из португальцев заметил грациозную антилопу с изогнутыми в виде лиры рогами. Он приготовил арбалет и начал осторожно подкрадываться, стараясь не спугнуть животное.

Антилопа неожиданно сделала несколько шагов и стала невидимой среди густых тростников. Охотники с досадой поняли, что теряют возможность добыть свежего мяса.

Странный рев, напоминающий раскаты внезапного грома, заставил их вздрогнуть и остановиться. Сомнений не было: побывавшие в колониях западной Африки сразу узнали рычание льва. Но мощь и ярость этого рыканья их поразила. И тотчас же они разглядели самого хищника. Это был гигант – огромный самец с редкой по пышности черной гривой, высотой в холке превосходивший лошадь. Лев медленно выдвинулся из шелестящей массы тростника и грозно смотрел на замерших людей. В его зеленоватых глазах горело выражение самоуверенной силы, недовольства и почти разумного удивления.

– Только не двигайтесь, – прошептал матрос Николау Бильбао. – Умоляю вас, сеньор Пауло, не делайте ни одного движения!

– А если выстрелить в него из нескольких арбалетов? – шепотом спросил Пауло, внутренне готовясь к сражению с чудовищем.

– Не надо. Мы сразу его не убьем. Он бросится – и некоторые из нас погибнут. Такой лев ударом лапы легко перебьет хребет буйволу.

Долгое время люди стояли в нескольких шагах от черногривого зверя, не решаясь двинуть ни рукой, ни ногой. Лев, казалось, постепенно успокоился. Словно выражая презрение к кучке карликов с какими-то палочками в руках, он открыл громадную пасть с длинными, будто кривые кинжалы, клыками и продолжительно зевнул. Пасть была настолько широка, что, охотникам показалось, в ней мог бы целиком исчезнуть человек.

Наконец лев посмотрел в сторону и так же неожиданно, как и явился, ушел в тростники.

Португальцы вытерли холодный пот. Посовещавшись, все пришли к мнению о скорейшем возвращении на каравеллу. Пятясь, держа арбалеты наизготовку, они покинули плато, спустились на прибрежную полоску земли и немедленно отплыли. И, будто вслед им, с плато, из густых зарослей вновь раздалось громоподобное рыканье, от которого сердце невольно вздрагивало, и кровь стыла в жилах.

Каравеллы продолжали свой путь среди больших пенистых волн, ускоряющих свой шумный бег вместе с усилением ветра.

Опять начался шторм. Васко да Гама старался вдохнуть бодрость в людей. Но команда роптала, все больше и больше раздражаясь. Многие матросы, окоченевшие и изнуренные непрерывной тяжелой работой, не получая много дней горячей пищи, требовали повернуть корабли обратно. Дни были короткими, а ночи длинными. Шел бесконечный холодный дождь.