Мертвая пехота - Юрий Погуляй

— Я не вижу ваших мыслей, учитель, — призналась вдруг Нара.

— Ты и не должна, дочка.

Сегодня утром ее дар проснулся. Все бдения в «камере дум», все занятия и тренировки увенчались успехом. Но она едва не сошла с ума, когда «услышала». Это случилось в классе, на общем занятии. Двадцать один ученик ижелчный инструктор Лимб, обучавший их лечению.

Двадцать две мысли прожгли ее мозг. Двадцать два образа встали перед глазами. И Нара закричала. Она кричала, пока не прибыли служители, пока не пришел Кай и пока не объяснил ей, с чем она столкнулась.

Никто и никогда не знал, какой талант может открыть «камера дум». Ей досталась способность видеть и слышать чужие мысли.

— Я расскажу тебе этот секрет, дочка, — вдруг произнес инструктор и, опершись на посох, поднялся. — И расскажу тебе, как теперь жить… Да…Тебе придется несладко…

Облачившись и старательно игнорируя залитую кровью каюту, Нара вышла в коридор, чувствуя, как прилипают к полу подошвы. И, не глядя на солдат охраны, зашагала в рубку, хотя ее так и подмывало обернуться и проверить, не тянется ли за ней цепочка кровавых следов. Но этого не может быть. Просто у нее галлюцинации. Скоро все будет хорошо. А сейчас ей необходимо найти Элая, который наверняка сидит на командирском мостике и пытается исправить то, что сломали мудрые и благородные боевые лорды.

Как же он рискует, затягивая со своей раной. Клещ пока еще скован магией, но чем дальше, тем меньше преград будет на пути крошечного убийцы. И в конце концов он опять поползет.

А потом убьет самонадеянного стратега. Этого Нара допустить никак не могла.

Солдаты молча последовали за ней. Окликнуть ее ни у кого смелости и наглости не хватило.

У шлюза в рубку ее остановили двое охранников в средней броне. Один из них выставил руку вперед, останавливая девушку.

— Просите, но вам сюда нельзя, досса Нара, — сказал он. — Распоряжение стратега Ловсона. Доступ в рубку только офицерам.

— Где дор стратег?

— Не знаю, досса Нара, — пожал плечами охранник.

Жрица кивнула ему, развернулась, встретилась взглядом с конвоирами, которые неуклюже расступились, пропустив ее.

Весть о том, что Элая доставили в лазарет, и лекарям срочно нужна помощь жрицы, настигла Нару в пяти минутах от покоев стратега. Медик, связавшийся с ней по коммуникатору, сильно нервничал. Он, заикаясь, попросил Нару срочно прийти в больничный отсек, так и не объяснив, что, собственно, случилось. И, не дожидаясь ее ответа, разъединился.

Солдаты конвоя покорно затопали за резко сменившей маршрут жрицей. Но сейчас ей было наплевать на преследователей. Пусть хоть целая армия по пятам ходит. Что случилось с Элаем?! Почему так нервничал медик?

Вечная Глубина, неужели клещ очнулся? От мелькнувшей в сознании мысли Нара даже остановилась. Сердце панически заколотилось, мешая дышать, и жрица прислонилась к стене, жадно глотая воздух.

— С вами все в порядке? — тотчас нагнал ее один из солдат. Сквозь прозрачное забрало на жрицу уставились взволнованные глаза. Нара бросила взгляд на коридор: из-за угла шаркающей походкой вывернул окровавленный водитель. На сей раз он держал убивший его кинжал в руке.

— Все хорошо. Уже все хорошо, — отвернулась Нара.

Только бы не клещ! Только бы не клещ!

Когда она ворвалась в больничный отсек, то путь ей преградили двое охранников, но их тут же одернул властный голос Рудольфа.

— Пусть войдет!

Глубина его побери, он воистину вездесущ.

— Что с Элаем? — она миновала верзил в доспехах.

Рудольф обернулся и ткнул рукой в карантинный блок:

— Он там. Столкнулся с тем дерьмом, что тебя напугало.

— Он живой? — Сердце заныло от боли, а руки как онемели.

— Да, но что-то странное с ним. Медики разводят руками. Думают от греха подальше в саркофаг положить. Но Элай сопротивляется. Ты особо не задерживайся, Нара. Он дал приказ садиться. Так что скоро нас потрясет. Я в рубку отправляюсь.

— Куда садиться?! — обомлела Нара, вспомнив ту дорогу на Раздоре и шевелящуюся от хитиновых спин землю.

— На южную базу. Приказ от владыки, так что… Я пойду. Но ты посмотри внимательнее, Нара. С ним и правда что-то не то. От ударов я таких следов никогда не видел.

— Я посмотрю, — кивнула жрица и поспешила к карантинному блоку.

Рудольф несколько секунд буравил ее взглядом, а затем развернулся и ушел, отсалютовав охранникам.

Только когда жрица увидела Элая, то волнение немного спало. Живой, и это уже хорошо. Значит, клещ его не сожрал. Да и не выглядел Ловсон пожираемым заживо. Может быть, Наре удалось основательно усыпить инсектоида?

Элай полулежал на койке и устало что-то выговаривал крутящемуся вокруг него медику. Нара вошла в дезинфицирующий шлюз, стоически вытерпела все процедуры и наконец оказалась в карантинном блоке.

Следов гибели Лепароса и Лаэны тут уже не было, но жрице все равно стало не по себе, и она поежилась, стряхивая с себя дурные мысли.

Медик, пожилой седовласый дор Скиано, из благородных, увидев жрицу, всплеснул руками:

— Слава Лодену, что вы пришли, досса Нара!

Элай приветливо, но вяло взмахнул рукой. Он даже не пытался скрывать, насколько ему в тягость находиться здесь, в больничном блоке.

— Объясните ему, что нам необходимо полностью его обследовать! Опухоль и гематомы в брюшной полости очень опасны. Я никогда не видел ничего подобного.

Нара перехватила взгляд Элая. Стратег криво и грустно улыбнулся.

— Я посмотрю.

— Очень необычная гематома, досса Нара. Я опасаюсь за здоровье дора стратега.

— Дор Скиано, разрешите, я посмотрю его?

— Конечно-конечно! — медик поднял руки, отошел от койки Элая и остановился неподалеку.

Отсылать прочь одного из лучших врачей на «Рывке» было бы поступком неосмотрительным и подозрительным.

— Дор Ловсон, вы позволите? — она подошла к Элаю и склонилась над ним. — Я могу взглянуть?

Стратег бросил взгляд на Скиано, поморщился и неохотно расстегнул рубаху. Нара с трудом сдержала возглас удивления. Кожа внизу живота и по левому боку почернела. Жрица инстинктивно принюхалась, но с облегчением не уловила запаха гнили. Это клещ его так? Глубина вечная и всепрощающая…

Положив руки на живот Элая, Нара спросила:

— Так больно?

Ловсон мотнул головой, опять посмотрел на Скиано. Пожилой медик скрестил на груди руки и с живым интересом наблюдал за жрицей Медикариума.