Вкус убийства - Анна Малышева

– Чем это пахнет? – донесся из-за его спины женский голос. – Почему милиция приезжала?

– У вас что, сгорело что-нибудь? – Мужчина высунулся еще дальше в тамбур и наконец разглядел лицо Тани.

Она успела забыть о синяке под глазом, настолько была возбуждена. Но сосед просто остолбенел.

Ни слова не говоря, он сделал шаг назад, отпихнув в коридор семейство, и дверь захлопнулась.

Таня уже собиралась пройти к лифту, но что-то ее остановило. Спустя секунду она уже звонила в дверь к соседям.

– Что нужно? – испуганно спросил женский голос.

– Это вы стучали в стену? – крикнула Таня.

– Мы, – после паузы все так же испуганно ответила женщина. – Что у вас там творится?

– Кто вызвал милицию? Разве не вы? – Таня приникла к замочной скважине, вслушиваясь в наступившую тишину.

– Откуда мы знаем, кто кого вызывал! – зло ответила женщина. – Сами разбирайтесь. Совсем с ума посходили! Идите отсюда!

– Так вы не вызывали милицию? – допытывалась Таня. – Пожалуйста, скажите, мне очень нужно знать!

– Сейчас мы точно вызовем милицию! – возмущенно закричала женщина. – Ты что в дверь ломишься? Отойди! Ты что тут возле нас отираешься?

Кто ты такая?

– Я Сашина знакомая, – почти безнадежно ответила Таня. – Вы можете по-человечески сказать, вы или не вы звонили в милицию?

– Какая знакомая, первый раз ее вижу, бандитка какая-то! – донеслось из-за двери.

– В пижаме, – глухо заметил супруг.

Женский голос удалился в глубь квартиры. Таня расслышала только упоминание о шлюхах и поняла, что соседи имели в виду именно ее. Осмотрев себя с ног до головы, она поникла, ясно поняв, что выйти на ночную улицу в таком виде нельзя никак. Первая патрульная машина обратит на нее внимание, и она окажется в одной компании с Агной. И если сперва не разберутся, что на ней пижама, то красный цвет слишком бросается в глаза и наводит на мысли об определенной профессии. Таня заглянула в свою сумку и обнаружила еще одно приятное обстоятельство – кошелек остался дома. Хорошо, хоть ключи на месте. Она еще раз порылась во всех кармашках сумки, но наскребла всего три рубля мелочью. Что ж, как раз на метро. Но его еще не открыли, и в метро тоже остановят. Господи, она словно из дурдома сбежала в этой пижаме! И еще фингал! Вторую ночь с ней такие штуки творятся. Но вчера она хоть была нормально одета и при деньгах…

Возвращаться в квартиру и просить денег на такси не хотелось. «Они же сами прекрасно знают, в каком я виде, и хоть бы остановили! Сволочи!» Таня все больше распалялась. Она уже сто раз себя отругала за то, что связалась с Виталием. Он ей почти ничем не помог, если не считать того, что съел у нее в доме все, что было. Но в условиях кризиса такая помощь казалась сомнительной. Зато навредил Виталий изрядно! «Сам же и вызвал милицию, – мрачно подумала Таня, выходя из тамбура. – А мне соврал про соседей. Ну и пусть. Теперь буду знать, чего от него ждать».

Она решила побыть на лестничной клетке хотя бы до пяти утра. Потом, в потемках, может, удастся незамеченной добраться до метро. Ну а в метро она будет вести себя так, будто ее красная пижама – самый обычный брючный костюм. Хотя этот пункт вызывал у нее больше всего сомнений.

Таня присела на подоконник. Он здесь был довольно широкий, но батарея под ним оказалась ледяной. Только тут Таня почувствовала, как она замерзла. Дом спал, в пролете лифта было тихо. Ни одного живого звука во всем подъезде. Таня тоскливо смотрела в темное окно. Там не было видно ничего – лишь ее собственное отражение. Так холодно, страшно и одиноко ей давно не было. Сперва ее пугала мертвая тишина. Потом она сообразила, что как раз тишина ей ничем не грозит. Но если кто-нибудь войдет в подъезд и увидит ее… А войти мог кто угодно, внизу не было ни кодового замка, ни домофона. Ей уже отчетливо представились бомж, пьяница, наркоман и просто веселый парень, которому она вдруг понравится. «Сижу на подоконнике как дура, меня же с улицы видно!»

Таня отошла к стене. Теперь она немного изменила взгляд на вещи. Она уже почти ждала, когда появится Виталий. В конце концов, он ее сюда привез, он же обязан отвезти обратно. А общаться с ним она больше не будет. «Хотя чего ради он поедет домой в четыре утра? – грустно подумала она. – Тем более, что выпил. Нет, он останется там на пару с этим мерзавцем. Проспятся, а утром позавтракают… Есть хочу». Перед ней предстало дивное видение недоеденной дома яичницы. Таня приказала себе думать о чем-нибудь другом. Например, об Агне. Ей-то сейчас приходится куда хуже. Она, Таня, все-таки вполне свободна. И хотя страшно замерзла, проголодалась и один глаз почти не видит – все равно у нее есть выбор. Она может пойти домой. Может обратиться за помощью к соседям. А если совсем плюнет на все принципы, то и к Саше в дверь позвонит.

Ее, разумеется, впустят обратно. Но вот у Агны такого выбора нет.

"Она же рехнуться может. – Таня снова озлобилась на мужской род. – Конечно, пока она была нужна Саше, он ей дарил подарки, водил по гостям, по ресторанам… Всегда был сыт, обстиран, наглажен… В доме полный Версаль, чистота, ни пылинки. И вот на тебе: нашел другую бабу, а эту взял да и выгнал. Даже с горничными лучше обращаются.

Их хотя бы в милицию не сдают. Хотя горничные, наверное, хозяев не поджигают. Во всяком случае, не всегда".

Она пыталась размышлять на какие-нибудь отвлеченные темы, вспоминать детство, школу, старых, давно потерянных и забытых друзей. Это был испытанный способ убить время. Но тут в ее мысли врезался пугающий, неожиданный звук. В шахте лифта гулко заскрежетало, и Таня услышала, что кабина ползет вверх. Первым ее движением было укрыться на запасной лестнице. Но она не успела этого сделать. Лифт оказался ближе, чем она думала. Скрежет замер, двери разъехались… Из кабинки торопливо вышла женщина. Сделала шаг в сторону двери тамбура и вдруг остановилась. Она смотрела на Таню, Таня на нее. Обе молчали.

Женщина пошевелилась первая. Все еще оглядываясь на Таню, она наконец вошла в тамбур. Через минуту Таня услышала пьяный голос Саши:

– Заходи, Наташ, познакомишься. У меня гость.

– Так что случилось-то?..

Ее голос пропал за дверью. Щелкнул замок. Таня вздрогнула и отлепилась от стены. Она и сама не знала, куда теперь идти, к кому обратиться. Эта женщина была ей знакома. Это ее она видела у Юры. Когда Таня пыталась припомнить ее лицо, описать ее, у нее почти ничего не получалось. Портрет выходил настолько смазанный, неопределенный, что Таня приходила в отчаяние. Она даже начинала думать, что никогда не опознает ту женщину, если представится такая возможность. И может быть, если бы опознание совершалось в милиции и Тане предложили выбирать из нескольких кандидатур, она бы засомневалась. Но здесь, когда она не ожидала ее увидеть, а та вдруг появилась, у Тани даже сомнений не возникло. Это было то самое лицо.