Несносная помощница для Цербера - Виктория Дмитриевна Свободина

Хех.

– Иди и не позорь меня перед родителями. Молчу, что они подумают обо мне, но ведь и о тебе будут плохо думать. Спать с личной помощницей при живой невесте!

– Об этом поздно думать. Мы недавно ушли от мамы. Вместе. Я увел тебя поговорить. И вдруг ты якобы, уже спишь. Полагаю, мама в курсе, что я тут.

– Как бы там ни было… иди.

– И не подумаю.

– Мне тесно!

– В тесноте, да не в обиде.

– Я сейчас опять закричу.

– Я скажу маме, что, тебе снова приснился кошмар, – хмыкнув, ответил босс.

– Как ты меня бесишь.

– А ты все еще целуешься не очень, – провоцирует начальник и дальше. Такое ощущение, что ему доставляет удовольствие меня выбешивать.

Сощурилась зло, а потом ласково произнесла:

– Ладно, спи здесь.

– Что-то задумала? – тут же догадался Цербер.

– Угу. Я подожду, когда ты уснешь и спокойно, с удовольствием придушу тебя.

– Если ты меня задушишь, то больше никто не скажет тебе правду о том, как ты целуешься.

Не стала дожидаться, когда босс уснет, схватила подушку и попыталась придушить его прямо сейчас. Ключевое слово – попыталась. Недолгая борьба, и мы вновь с шефом неистово целуемся.

Шеф ушел только через полчаса, оставив меня раззодоренной, распаленой и голодной. Останавливать не стала. Не ночевать же его оставлять под носом у родителей. Мы ведь не пара, у него вообще невеста. Конечно, для плохой репутации мне и этого времени, наверное, хватило, но все равно. С другой стороны, какая мне разница, что обо мне тут думает, я, может, этих людей никогда потом больше и не увижу, но… это как с бабушками у подъезда, когда Цербер обижался, что у него в их глазах плохая репутация.

Что делать с возникшей ситуацией, я не решила. Плохо все это, нехорошо, надо бы прекратить, но сил никаких нет.

Утром вдруг поняла, что очень хочу суп из одного очень громкого петуха. Что за манера орать в такую рань? И ведь весь сон сбил.

Зевая, встретилась с боссом возле двери в ванную. Она тут одна на этаже. Галантным жестом начальник с улыбкой и бесятами в глазах, пропускает меня вперед.

Фыркнув и задрав вверх подбородок, важно прохожу вперед. Дверь не успеваю сама захлопнуть, это делает Цербер, проскользнув в комнату вслед за мной.

Что мы делаем в ванной вдвоем? Да, опять целуемся. Если так пойдет и дальше, вскоре в этом доме не останется ни одного закутка, который мы бы не обесчестили.

К завтраку пришли опоздав, еще и вместе. Выдергиваю свою руку из лапы Цербера. Он успел ее прихватить, пока шли, нт сейчас ведь родители увидят. Руку не выпускает. Дергаю сильнее, начинаю паниковать. Как в замедленной съемке наблюдаю за тем, как к нам с улыбкой оборачиваются его родители. Чтобы они ничего не увидели, выхожу чуть вперед и собой закрываю наши с шефом сцепленные.

У Даниила, кажется, крыша совсем едет. Ну вот уедем мы, а потом, может, уже через неделю-другую, он невесту привезет знакомить с родителями. И как уже они будут ей в глаза смотреть, зная, как до этого у них в доме из сын с помощницей крутил?

Сели за стол.

– Еще рано, – наклонившись к моему уху, тихо произносит шеф, после утренних приветствий. – До работы успеем съездить на виноградник. Ну или на сеновал.

Пихнула босса в бок. Совсем распоясался.

Родители никак не комментируют безобразие. То ли тактично делают вид, что ничего не замечают, то ли и правда не видят, но какие-то подозрительно радостные.

Я решила пока побольше молчать, ситуация для меня нестандартная и непонятная. Да и насчет сеновала я уже сомневаюсь. Это ночью, на эмоциях могла пойти на всякое, а сейчас при свете дня разум берет верх. Поступаю некрасиво, связываясь с чужим мужчиной. Ну и чувство самосохранения включается. Невеста у Цербера не абы кто. Переходить ей дорогу глупо.

Как бы там ни было, но виноградник поехала смотреть. На месте шеф взял меня за руку, переплел наши пальцы и повел куда он сам решит. Может, и сеновал тут где-то припрятал.

Но нет, мы вышли на на смотровую площадку наверху. Вид с горы, куда мы приехали, открывается шикарный. Не знаю, вся ли территория принадлежит семье шефа, но виноградники тянутся, насколько хватает глаз. В это время года листья окрасились в золотистый цвет, и это невероятно красиво смотрится на фоне пронзительного голубого неба. В низине видно краешек города и море.

Глубоко вдохнула свежий горный воздух.

– Красота! Хотел бы сюда вернуться жить?

– Не хотел бы, – шеф отрицательно качает головой.

– Больше нравится ритм большого города?

– До недавнего времени я думал, что да. Мне нравилась стабильность. То, что для тебя скучно и однообразно, меня успокаивало своим повторяющимся день изо дня сценарием. Можно сказать, это был отдых.

– Работа как отдых? Да у тебя те еще извращеннве вкусы, – хмыкнув, заметила я. – Ну а почему в прошедшем времени? Устал от своего своеобразного отдыха?

– Понял, что все-таки скучал по разнообразию и некоторой непредсказуемости.

– Разнообразие это в плане, что женщин надо в жизни больше разных, да? Одна только невеста надоела?

– Нет, я не про это.

– А-а, то есть в этом вопросе у тебя и так полное разнообразие всегда, да?

– Лиза, прекрати, – весело хмыкнув, говорит босс.

– Ну а что, я только спрашиваю, не обвиняю же. И что ты думаешь? Какие планы? Я сейчас по поводу именно того, что у тебя есть невеста, а ты, такой нехороший, меня поцелуям правильным обучаешь.

Шеф пожимает плечами.

– Вот такой я плохой человек. Не считаю нужным что-либо делать.

Поворачиваюсь, чтобы уйти, делаю шаг, но руку мою Даниил и не думал отпускать.

– Ты поверишь, если я скажу, что с Кариной у нас сейчас нет отношений?

Цинично хмыкнула.

– Нет.

Это же стандартные отмазки всех занятых мужчин. Не живу с женой, живу только из жалости и прочее. Карина красивая молодая женщина, с чего бы вдруг она согласилась только на видимость отношений.

– Вот поэтому я ничего и не говорю, – с усмешкой произнес начальник. – Пойдем еще прогуляемся.

– На работу опоздаем.

– Ничего страшного.

Пошла, предчувствуя, что что-то мне сейчас Данч все-таки расскажет. Может сказку, а может и нет.