Последний реанорец. Том VI - Вел Павлов

с мрачным видом. ‒ ВЫ ОГЛОХЛИ?! ‒ в очередной раз рявкнул патриарх, прожигая взором замешкавшихся стражей и изгоев. ‒ Я ПРИКАЗАЛ ОТСТУПИТЬ!

Третий раз повторять не пришлось и уже минуту спустя вся враждебно настроенная волна древних кланов и западников медленно отступила назад. Передо мной теперь находился лишь сам Фумайо, который взял свою разбушевавшуюся силу под контроль, а за его спинами маячили трое глав кланов, пара неизвестных мне личностей и Нассау с Валуа.

‒ Вот видишь, старикан, ‒ расплылся я в злорадной ухмылке. ‒ Можешь ведь, когда хочешь! Теперь у нас нечто похожее на переговоры, а не сплошные угрозы.

Лицо патриарха Ясака, как и гримасы остальных дёрнулись в презрительной манере, но что-либо говорить те не рискнули. Лишь Франц Валуа с вальяжным видом вдруг прошел дальше и ногой развернув пропитанный кровью плащ с головой Оттона, внимательно всмотрелся на кусок истерзанной плоти.

‒ Ты поплатишься за содеянное, ‒ со спокойным видом отозвался мужчина, поднимая на меня холодный взгляд. ‒ Ты убил наследника престола Австро-Венгрии. Это объявление войны нашему альянсу! Рудольф так просто этого не оставит!

‒ Валуа, ответь честно, ты идиот? ‒ скривив обескураженно лицо, хмыкнул я и черты лица аристократа после моих слов неуловимо ужесточились. ‒ Тогда может считаешь меня идиотом? Или думаешь, что я прямо сейчас упаду на колени и прогнусь под вашей силой глядя на сборище зажравшихся интриганов? Оглянись по сторонам, кухаркин сын, и скажи, где мы находимся и чем занимаемся? Или мне нужно напомнить, что сейчас происходит на границах? Благодари всё сущее, что я отправился сюда в смежную стигму, а не на поле боя. Иначе ваши присланные отряды в Афганистан и Персию уже гнили бы в земле и их жрали черви. А теперь поумерь свой гонор, будущий император, и не встревай. Если ты ослеп, прямо, как и Фумайо, то скажу тебе прямо — мы уже в конфликте! И мне глубоко плевать на твоего Рудольфа и его угрозы, ‒ заключил резко я, сплюнув за землю. ‒ Мне также плевать даже на тебя. Перед смертью мы все равны. Уж поверь…

‒ Ты хоть понимаешь, с кем сейчас говоришь? Ты первый щенок, что смеет угрожать столь влиятельным людям. Ты видимо не в курсе, кто перед тобой стоит! ‒ вдруг взял слово очередной глава, выступив тотчас вперед.

‒ Так-так-так, ‒ с улыбкой произнес я, продолжая мягко потирать артефакт пустоты в левой руке. ‒ Мы с тобой лично не знакомы, Акейн Хиго, но и о тебе я наслышан. Как там звали того старого бесполезного хрыча, которого я прикончил? Норайо вроде бы, да? И как там звали твоего внука, старикан, не напомнишь?

‒ Его звали Дмитрий! ‒ холодно отчеканил патриарх Ясака, вот только тот всё также продолжал не сводить своего внимания с моей руки. ‒ Рано или поздно, ты поплатишься за всё совершенное. Смерть покажется тебе подарком.

‒ Разумеется, ‒ кивнул самодовольно я. ‒ Рано или поздно все получат своё воздаяние. А что касательно того, что не знаю, кому угрожаю, то я прекрасно осознаю смысл сказанного, поэтому слушайте внимательно, ‒ и обведя всех глазами, начал с глав древних кланов. ‒ Та троица, как и вы двое, не иначе как кучка никчемных предателей, что затеяли переворот со своими дружками по всему миру, ‒ ткнул я пальцем левой руки в упомянутых.

Лица трёх глав кланов тотчас исказились в гримасах гнева, однако те лишь продолжили прожигать меня злобными взглядами.

‒ Ты, Акейн, и старикан Фумайо, еще вдобавок два недоделанных наркобарона, что пытались травить своей гадостью всех желающих. Ваш монументал полное дерьмо. Уже проверено! Юстану это не помогло.

Вот только лица Хиго и Ясака остались всё такими же отстраненными.

‒ Что касательно тебя, Валуа, и твоего отца, ‒ мой взор сместился на будущего императора Французской Империи. ‒ Вы не более чем кучка прихлебал и обыкновенных трусов. Думали, что я забыл ваше отравление на столповом магинарии? Мечтай дальше. Тогда может расскажешь всем присутствующим, что вы учудили и как пытались опоить меня своей дерьмовой бурдой, чтобы не проиграть в полуфинале. Для многих это покажется хитростью или интригами, но как по мне ваши отпрыски столь же никчемны и слабы, как и их старшие родичи.

От данного упоминания маска безмятежности на лице француза резко дёрнулась, но в ответ тот лишь спокойно хмыкнул.

‒ А что касательно тебя, Сурмин, ‒ пришлось даже сделать еще пару шагов вперед и теперь меня и старика Фумайо разделяла всего пара-тройка метров, а вот сам Нассау лишь с улыбкой приподнял брови. ‒ Ты та тварь, которая из всех присутствующих совершила самый страшный здесь грех. Своими погаными руками ты посмел тронуть… мою сестру. По этой самой причине из всех присутствующих ты будешь подыхать первым.

‒ Буду с нетерпением ждать этого момента, ‒ ухмыльнулся дерзко мужик.

‒ Не тебе нас судить, мерзкий выродок, ‒ вдруг взорвался силой Хиго, оказавшись рядом с Ясака. ‒ В наших глазах ты столь же никчемен, как и все остальные.

‒ Тут ты прав, судить я вас не могу, могу только прикончить, ‒ расплылся я в кровожадном оскале. ‒ Но так получилось, что я знаю того, кто может это сделать. Уж в его глазах вы и вправду кучка жалких предателей. Соловей, тут тебя просят, ‒ вдруг негромко окликнул я парня. ‒ Можешь уже не скрываться.

В следующий миг на глазах у всех наблюдателей, тот со спокойным видом и в ленивой манере медленно и одной рукой стянул с себя маску туманника, пока второй придерживал девушек. И стоило присутствующим увидеть настоящее лицо Ростислава, как образы их моментально помрачнели.

‒ У меня тоже нет прав вас судить, не так ли, Акейн? ‒ равнодушно отчеканил цесаревич.

‒ Романов, значит… ‒ хмыкнул деловито Хиго, переглядываясь с другими главами древних кланов. ‒ Неожиданно. Правда, ты такой же щенок, как и Лазарев. И столь же никчемен, как и твой дед с отцом!

‒ За эти слова, за ваше предательство и за всю вашу подлость вы совсем скоро окажитесь под забвением. Даю слово Романова! ‒ громко выпалил парень. ‒ Всех предателей и перебежчиков ждет лишь одно ‒ смерть!

‒ Слышали его? ‒ вдруг весело и с нотками лёгкого безумия рассмеялся я, демонстративно поигрывая артефактом пустоты в руке. ‒ Так что, Фумайо, мне привести в исполнение приговор будущего императора? Как видишь, молоть языком не только ты