Большой секрет умницы Софии - Марина Ефиминюк

с хитрецой, и стало мигом ясно, что шпион в моем лице почти провалился.

– О чем вы говорили? – быстро сменила я тему.

– О тебе, конечно. Киар уверил, что с ним ты в полной безопасности. Он никогда не допустит двусмысленностей.

Уже допустил. И не раз. Но лучше маме об этом никогда не узнать.

– Я представляла его другим, – заявила она. – Когда ты о нем говорила на зимних каникулах…

– А я о нем говорила? – вытаращилась я.

– Беспрерывно! Но как-то забыла упомянуть, насколько твой магистр привлекательный мужчина, – снисходительно улыбнулась она. – Я представляла его отменным негодяем, но он кажется неплохим человеком.

Она встала рядом и аккуратно убрала мне с лица прядь волос, падающую на глаза.

– Почему ты не ругаешься, что я переехала к холостому мужчине? – спросила я.

– Если бы ты переехала к женатому мужчине, это оказалось бы большей проблемой, а так есть шанс сделать отличную партию.

– Мама! – возмущенно охнула я (хотя вру, не очень возмущенно).

– Знаю-знаю, ты его секретарь, – усмехнулась она. – Ты выросла, София, и было бы большим лицемерием устраивать скандалы, учитывая, что в твоем возрасте я стала матерью.

Она мягко взяла меня за руки и прижала к себе. От волос и одежды тонко пахло жасминовым благовонием. Тем самым, отправленным в подарок на День схождения лун.

– Дочь, я бесконечно рада, что ты в порядке. Такое облегчение! Я страшно испугалась, когда пришло письмо из академии.

– Могу представить, – вздохнула я, по привычке укладывая подбородок на ее плечо. – Извини, что заставила тебя волноваться.

Это с виду хрупкое плечо на самом деле было невероятно сильным и способным принять на себя груз ответственности за семью. Пусть и за очень маленькую семью.

Она отстранилась и уточнила:

– Магия слышит призыв?

Я раскрыла ладонь, попыталась воззвать к дару, но, не добившись ровным счетом никакого результата, покачала головой. Магия таилась внутри и молчала.

– Лекарь сказал, что не стоит волноваться, – непонятно кого из нас двоих успокаивая, себя или ее, уверила я. – Через пару дней дар восстановится.

– Как случилось выгорание? – вкрадчиво спросила она.

– Надорвалась.

Врать матери было противно, но не скажешь же, что парень, о котором я мечтала и беспрерывно трещала днями напролет, хлещет алхимические эликсиры, как ягодный морс. Мечта и так, мягко говоря, оказалась такая себе, горькая.

– Пойдем за стол, – быстро поменяла я тему разговора.

– Не хочешь позвать хозяина дома? – уточнила матушка.

– Магистр не любит вчерашнюю еду, – стараясь не встречаться с ней взглядом, оговорила я неприхотливого человека. – Он вообще очень придирчивый. И завтракал поздно!

– Не то чтобы очень поздно, – раздалось из дверей.

Киар обнаружился в кухне. Понятия не имею, как давно он за нами наблюдал, но на лице отражался живой интерес.

Внешне мы с мамой похожи: одинаковый цвет волос, черты лица и телосложение. Незнакомые люди часто принимали нас за сестер. Возможно, они были правы. Как бы смешно ни звучало, мы росли и взрослели с мамой вместе. Просто ей пришлось учиться быть взрослой в ускоренном темпе шай-эрского вальса, как под эликсиром бодрости. Материнство вообще исключительно быстро возвращает чувство реальности. Если что, это ее слова.

– Как вы относитесь к вчерашней еде? – деловитым тоном поинтересовалась она.

– Превосходно, – отозвался тот.

– В таком случае вы будете не против, если мы накроем здесь?

– Ничуть. – Киар развел руками. – Я не особенно придирчив.

Он послал в мою сторону выразительный взгляд, дескать, не стыдно клеветать на приличного мужчину?

Трапеза была очень странная. Все делали вид, будто ничего особенного не происходило, обсуждали погоду и наступление весны. Природа – вообще неисчерпаемая тема для разговоров, а главное, безопасная. Но, как шпион, я искала в каждой сказанной фразе тайное значение, естественно, находила, даже если ничего такого не было, и постепенно теряла аппетит. Не то чтобы он у меня был. В конечном итоге я начала тихо-мирно цедить из чашки разбавленный ромашкой энергетический эликсир.

– Где вы планируете остановиться, Эллина? – спросил Киар.

– Полагала, что пробуду в Но-Ирэ долго, и хотела снять комнату, но София в порядке и под присмотром, – она ласково погладила меня по руке, – поэтому сегодня переночую в гостевом доме, а завтра вернусь в Ист-Орс.

– Погостите, – спокойно предложил Рэнсвод. – Оставайтесь здесь.

Здесь?! Эликсир пошел не в то горло. Насколько желание отправить в гостевой дом матушку, ночевавшую сегодня в придорожном трактире, делает меня плохой дочерью? Наверняка я не вписываюсь даже в шкалу от отвратительной до паршивой. Но не слишком ли много женщин на одну жилплощадь у мужчины, который еще две недели назад предпочитал жить с бесшумными рыбками?

– Это вас не обяжет? – заволновалась она.

– Дом большой, и пустых гостевых комнат в нем предостаточно, – уверил Киар. – А София не может ходить на занятия. Она будет рада.

– Я?

– Ты, – вкрадчиво подтвердил он, дескать, бери мать и радуйся, неблагодарная девица.

Глянув на нас с хитрецой, матушка улыбнулась:

– Что ж, с удовольствием соглашусь.

– Угу, – мрачно промычала я.

Как и положено, после Дня схождения лун в Шай-Эре потеплело. За пару дней, что я провалялась в кровати, снег практически растаял, исчезла ледяная корочка с пешеходных мостовых. Город пах влажностью и весной.

Обычно мама присылала мне список трав и цветочных вытяжек, каких в провинциальном Ист-Орсе днем с огнем не сыщешь, а специально заказывать из столицы было разорительно. Перед отъездом домой я непременно носилась по аптекарскому двору в квартале Восточных ворот, а потом сутки ехала в почтовой карете с благоуханной корзинкой. Благоухала она не всегда приятно.

В прошлый раз из-за настойки с рыбьими глазами у всех глаза-то и слезились. Честное слово, думала, соседи по карете сговорятся и забудут меня в придорожном трактире. Но обошлось. Правда, пришлось перебраться из теплого салона на холодную, обдуваемую всеми ветрами крышу, потому что пальто тоже пропахло. Заработала насморк и весь Новый год гундосила.

В общем, на следующий день мы с мамой ходили по кварталу Восточных ворот, не пропуская ни одной мало-мальски приличной лавчонки. Я тащила тяжелеющую корзинку, таращилась на витрины с готовыми платьями и отвечала на бесконечные вопросы об учебе. Тему Киара Рэнсвода мама деликатно обходила стороной.

– Кстати, как поживает тот мальчик? – вдруг спросила она, деловито прощупывая на мягкость корни горной горчанки в ящичке.

– Какой мальчик? – не поняла я.

– Финист, – коротко напомнила она и двинулась к следующему прилавку, заставив меня протащиться следом.

– Полагаю, не страдает от магического истощения, – буркнула я себе под нос.

– Я рада, что ты о нем больше не упоминаешь. Человек, который не видит, какое ты золото, совершенно точно тебя недостоин. Зачем тебе мужчина с плохим зрением? – Она потрепала меня по щеке. – Потом на подзорных трубах разоришься.

– Мама, – сцедила я через губу, – ты этими пальцами только что трогала корни горчанки.

– Ах, точно. – Она убрала перепачканную руку и быстро обтерла о платок. – Пойдем в другую лавку, здесь нет ничего любопытного.

Мастерская украшений и мелких сувениров находилась рядышком. Невольно я притормозила возле входа.

– У