Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ) - Лайм Сильвия

Иллиана вспыхнула, ничего не понимая, а царевич еще шире улыбнулся, продолжая:

– Среди мираев существует правило. Чужую хасси можно забрать только с согласия хозяина, который заплатил за нее цену. Отнять силой – тоже можно, но в этом случае хозяин имеет право отстоять свою женщину. Например, вызвать на бой… если не боится проиграть. – Дарьеш как-то особенно хищно улыбнулся. – Мой брат не боится.

От последних слов на душе Иллианы немного потеплело. Но не слишком сильно. Ее буквально убивало все, что говорил наследник. От самой постановки вопроса, в котором как никогда прежде ярко становилось ясно, что хасси – лишь собственность купившего ее мирая, до того факта, что эту собственность так легко отнять.

А Дарьеш тем временем продолжал говорить:

– У меня нет никакого желания драться с Торриеном, – криво ухмылялся он, продолжая прижимать ее к стене, словно в этом нет ничего странного. – Конечно, я бы победил его… Наверно. Впрочем, ладно, не будем лгать, дерется на саблях он несколько лучше меня. – Царевич сморщился, но продолжал улыбаться. – Однако нам с ним и не понадобится драться.

– Почему? – спросила Иллиана, замерев, стараясь не шевелиться в руках огромного змея.

– После того как твоя милая служаночка ублажила меня ртом, признаться, не слишком умело, она поведала, что новая птичка моего брата еще с ним не спала, – победным голосом проговорил Дарьеш, буквально прожигая ее голодным взглядом. – А значит, статуса хасси ты не имеешь, моя милая… Я могу взять тебя, не нарушив ни один закон. Взять и присвоить себе.

Внутри Иллианы все заледенело от ужаса. Неужели это правда?

– Я могу забрать тебя, не нанеся при этом официального оскорбления брату, – продолжал царевич спокойно, кончиками пальцев чуть сдавливая и поглаживая ее шею. – Хотя, знаешь, я, конечно, и оскорбить его не боюсь. Наследнику Шейсары вообще бояться нечего, птичка. Запомни это. А еще наследнику Шейсары очень выгодно делать приятное…

С этими словами он опустил голову и провел своим длинным раздвоенным языком ей по шее. От ключицы вверх к самому уху.

Иллиана задрожала от липкого отвращения.

– Нет, пожалуйста, – шепнула она, чувствуя, как он прижимается к ней мощным хвостом, под чешуей которого что-то уверенно набухло. – Зачем я тебе? У тебя такая красивая хасси. Миллита.

– Все просто, – пробормотал он, втягивая ее запах у самой кожи. – Я люблю блондинок, ты мне понравилась. Миллита, конечно, хороша, но она не похожа на тебя. У нее нет твоих дивных волос, – шептал он все более низким голосом.

Он прикрыл глаза, свободной рукой обхватил одну белоснежную прядь и, накрутив на пальцы, потянул.

Иллиана прикусила губу, стараясь не издать ни звука. С каждой секундой ей становилось все страшнее. Похоже, Дарьеш был настроен серьезно.

И в голове неожиданно вспыхнуло совершенно отчетливо: он ее не отпустит.

– Тебе понравится, милая, можешь быть уверена, – хрипло и возбужденно проговорил царевич. Взглянул на нее и широко улыбнулся.

Иллиана подавила крик.

Черные зрачки Дарьеша вытянулись, став абсолютно вертикальными. А из-под влажных губ торчали две тонкие иглы клыков.

Девушка не успела сказать и слова. Через долю секунды мирай вновь стремительно опустился к ее шее. Холодные губы коснулись испуганно бьющейся жилки над ключицей, а затем Иллиана почувствовала боль.

Клыки мирая разорвали кожу.

* * *

Торриен был в бешенстве. Стоило ему решить, что мираи справятся без него, как все вышло из-под контроля. Мало того, что он, царевич, в чьих венах течет кровь рода Эннариш, должен был пачкать руки, разбираясь с обыкновенными преступниками, так его приказы еще и перестали выполняться должным образом. Тюремная охрана – глупые пустынные ящерицы, а не потомки змей! Каким-то неведомым образом они умудрились упустить человека из закрытой камеры!

Торриен уже собирался подняться к Иллиане, которая ждала его еще с утра, но был вынужден вернуться в казематы. Сперва он думал отдать приказ о казни начальника охраны, потому что без его позволения ни одна живая душа не могла проникнуть незамеченной на нижние этажи замка, и уж тем более – не могла выйти оттуда. А значит, он наверняка был подкуплен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Однако стоило лишь бросить взгляд на этого коленопреклоненного мирая, в чьих глазах читались недоумение и покорность, а тяжелые густые брови были сдвинуты, как царевич понял, что начальник невиновен.

Но тогда кто? Кто выпустил странного диковатого парня, что каким-то чудом умудрился проникнуть через второе защитное кольцо царского дворца?

Торриен уже послал Шентарса в Нижний город, чтобы узнать все об этом Фендоре. Вряд ли парень вернется к себе домой, хотя ему там ничего и не грозит. Мираям запрещено забирать людей из их жилищ. «Заполз в свой дом – укрыт гнездом» – любимая поговорка Великих змей, и они тщательно соблюдают ее исполнение.

Однако царевич не сомневался, что и того, что узнает верный слуга, будет достаточно для понимания мотивов сбежавшего преступника. Торриен чувствовал, что это проникновение произошло не просто так. В глазах сбежавшего узника он видел огонь, одержимость. А потому его лживые слова о том, что он рассчитывал просто прогуляться в Верхнем городе, лишь подкрепляли уверенность царевича: в этой истории таится какая-то загадка.

Однако, как только Золотой змей вошел в камеру заключенного, из которой тот неведомым образом испарился десяток минут назад, в его жилах заледенела кровь. Невероятное подозрение резануло сознание.

Сперва Торриену показалось, что он ошибся. Что этого просто не может быть. Но уже через пару секунд понял, что тонкий, почти неуловимый аромат Иллианы ему в самом деле не чудится. Он и правда витает в воздухе. Уникальный запах духов, которые его сайяхасси создала своей рукой, неповторимый флер, идеально подходящий ее собственному аромату, не мог появиться здесь случайно.

Дивный парфюмерный букет с легкой, божественной нотой царского рубина…

Торриен встряхнул головой, отгоняя наваждение. И в этот момент, словно унесенный порывом ветра, запах растворился.

Неужели показалось? Или все же нет?

Торриен осмотрелся по сторонам. Взглянул на испуганных, сжавшихся у дверей камеры охранников. Направил взгляд на каменную стену напротив них…

Ничто не привлекало его внимания. Все было так, как и должно быть.

И все же царевич подошел к стене и, подняв руку, провел по холодным стыкам каменных блоков. А затем, не говоря ни слова, развернулся и быстрым шагом пошел прочь.

– Какие будут указания? – дрогнувшим голосом бросил ему в спину охранник.

– Жди приказа, – мрачно проговорил царевич, не оглядываясь.

И уже через несколько минут увидел впереди дверь комнат Иллианы.

Пока он стремительно приближался к ней, в его голове мелькали тысячи мыслей. Что сказать, о чем спросить девушку? Как понять, не почудился ли ему ее запах, не задав ей ни единого вопроса?

Однако едва Торриен очутился рядом с покоями, как его сердце пропустило удар. Повсюду чувствовался тяжелый мускусный аромат с нотами сапфира и листьев дикого апельсина.

Запах его брата.

С этого момента Золотой змей уже не думал ни о чем, кроме своей сайяхасси. Воспоминание о Фендоре исчезло из головы, словно унесенное весенним ураганом.

Торриен рванул на себя дверь, выломав магический замок вместе с металлической личинкой, и рванул вперед.

Он не ошибся. Дарьеш в змеиной ипостаси прижимался к его женщине, склонившись над ее шеей. Его черно-синий хвост, как пятно нефти, возбужденно скользил по полу.

Одним резким рывком Торриен схватил брата и дернул назад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В висках клокотала бездна ярости. Перед глазами упала кровавая пелена.

Золотой змей редко выходил из себя, но почему-то именно членам его семьи лучше всего удавалось вывести его из равновесия.

Дарьеш отклонился назад. Его тело из-за силы толчка оказалось под невероятным углом к полу, но он не упал. Заскользив по плиткам мощным черным хвостом, наследник вернул себе контроль над ситуацией и поймал равновесие, выпрямляясь.