Пленники Диргана - Роман Глушков

Грир и Вертун от такой новости тут же воодушевились и стали на радостях хлопать друг друга по плечам. Они явно были не прочь похлопать по плечу и Ржавого. Но для них он все еще оставался вождем, и они не могли проявить к нему такую фамильярность. Клык также не мог выказывать эмоции наравне со своими бойцами – командиру пристало сохранять спокойствие в любой ситуации, будь то проигрыш или победа. Или как сейчас: с одной стороны, это была победа, но с другой – кто этого Нублара знает и куда он на самом деле завезет своих союзников-вильдеров. Вероятно, он сказал им про Велунд лишь затем, чтобы еще больше расположить их к себе. В то время как сам он надумал доставить Клинков в иное, враждебное для них место. Либо же вовсе вышвырнет их за борт, как только ему представится такая возможность.

Но пока это были всего-навсего бездоказательные подозрения, которые Клык предпочел держать при себе. Вместо того чтобы озвучить их, он лишь благодарно кивнул Нублару и сказал:

– Да, ты прав: такой маршрут устроит нас больше, чем какой-либо другой. Вопрос лишь в том, как ты поступишь с нами, когда мы долетим до места. Шаттлов на «Шпире» не осталось, и высадить нас на Роммеле ты не сможешь.

– Как-нибудь высажу, не переживай, – заверил его капитан. – Вокруг Роммеля наверняка крутятся ваши корабли, на один из которых я вас и переправлю… Ай, да полноте, вождь! Не забивай мне раньше времени голову такими мелочами! Как раз на меня ты и твои люди сегодня можете положиться. А вот следует ли всем нам доверять госпоже законнице – это гораздо более щекотливый вопрос. Что она сделает, как только мы возвратимся на Велунд? Не захочется ли ей втайне от нас снова провернуть свой старый трюк и вызвать на перехват «Шпира» еще один патрульный крейсер?

– Опя-а-ать они за свое! – Лавина картинно воздела руки в молитвенном жесте. – Какие же вы все-таки мнительные и неблагодарные ублюдки! Давайте начнем с того, что сегодня в том секторе Вешнего Рукава, кроме «Годдарда», не было других наших патрулей. Даже если я захочу вызвать себе подмогу, она прибудет на Велунд не раньше чем через месяц. Если вообще прибудет. Это во-первых. Во-вторых, капитан любого патруля с большим подозрением отнесется к сигналу о помощи, поступившему с мароманнского корабля. Который ко всему прочему числится как браконьерский. Ну и в-третьих: а не пошли бы вы все куда подальше со своими подозрениями! Спасаешь им жизни, спасаешь, из кожи вон лезешь, а что в ответ? Одно сплошное хамство и недоверие!.. Кстати, попрошу не забывать: Готфрид сейчас помогает нам исключительно по моей настоятельной просьбе и при моей поддержке. И если вам вдруг захочется от меня избавиться или даже просто посадить под стражу, может случиться так, что «Шпир» после этого уже никуда не полетит.

– Это что – шантаж? – возмутился Нублар.

– Ну что ты, кэп, конечно, нет – обычное предупреждение, – невинно похлопала глазами Карр. – И вежливое напоминание о том, что не ты один здесь царь и бог. Хочешь капитанствовать и дальше – учитывай мнение других. В том числе и мнение вильдеров, разумеется… Хм, как любопытно – из зверинца поступают какие-то странные сигналы. Похоже, кто-то пытается голосовыми командами активировать пульт управления барьерами… А ну-ка взглянем, что за ерунда там творится!

И Лавина вывела на главный монитор изображения, поступающие на мостик с установленных в зверинце видеокамер.

На первый взгляд все в нем было по-прежнему. Три огнеопасных психа оставались заточенными в своих клетках, разве что поведение их изменилось. Угодив в безвыходные ловушки, они сразу же впали в прострацию, из которой не вышли даже тогда, когда неподалеку от них воспламенился Хамсин. Но теперь Ленц и двое пленников-смаглеров вели себя совсем иначе. Смаглеры, возбужденно жестикулируя, о чем-то громко переговаривались между собой, а мароманнский браконьер, повернувшись лицом к диспетчерской башне, что-то выкрикивал. Очевидно, те самые голосовые команды, которые засек ИИ и которые обеспокоили Лавину.

Включив в придачу к изображению звук, союзники удостоверились, что да – именно так все и было. Более того, речь плененных сайтенов звучала осмысленно: оба они выражали недоумение по поводу того, как их сюда занесло. Ленц тоже не порол абракадабру, а пытался отдавать те самые команды, которыми пользовалась Лавина, когда активировала в зверинце барьеры.

– Наши психи могут разговаривать! – удивился Нублар. – И я их прекрасно понимаю! Это ведь нормальный человеческий язык, я прав? Да и сами они выглядят уже не как психи, а как нормальные люди. Эй, кажется, случилось чудо – они излечились от заразы, которую подхватили при контакте с плазмоидом!

– Действительно, на «Блитц-4» мы ни разу не наблюдали подобного самоисцеления. И обычного исцеления – тоже, поскольку от этой болезни на сегодняшний день не изобретено лекарств, – призналась Карр. После чего скептически заметила: – Вот только я бы не стала делать на сей счет поспешные выводы и говорить о чудесах. Теперь мы в курсе, на что способны плазмоиды. А способны они очень на многое. Причем, вероятно, на такое, что мы даже вообразить себе не можем. Поэтому кто скажет наверняка, выздоровели на самом деле эти больные или нет?

– Судя по их виду и поведению – вроде бы да, – предположил Нублар, правда, уже без уверенности в голосе.

– Но я бы все равно поостереглась выпускать их из клеток, – сказала Карр. – И если у тебя вдруг появилась такая идея, лучше сразу про нее забудь.

– Ты точно уверена, что Ленц не разблокирует барьер? – поинтересовался у Лавины Клык. – А то он так усердно старается, что того и гляди и впрямь своего добьется.

– Не разблокирует, – заверила его сайтенка. – Перед нашим уходом из зверинца я отключила пульт в диспетчерской. И теперь включить его можно либо непосредственно из нее, либо отсюда, с мостика. Ленц может орать сколько влезет – ему не выйти из клетки, пока я не дам на это добро… Вот черт! А про этого-то мерзавца я совсем не подумала!

Лавина подскочила из кресла будто ужаленная и подбежала к Готфриду. Ее испуг передался и остальным. Вильдеры и смаглеры все до одного устремились к капитанскому креслу, которое занимал «овощеобразный» мароманн.

С ним в отличие от узников зверинца, кажется, ничего не случилось. Лавина прикоснулась к его вискам указательными пальцами, в которые, видимо, были встроены какие-то анализаторы, постояла так недолго, затем склонилась над Готфридом и пристально всмотрелась ему в глаза. После чего облегченно вздохнула и, оставив его в покое, вернулась на свое место.

– Если все психи и вправду исцелились, этот мароманн уже бы гарантированно умер, – подытожила она свое короткое обследование. – Доза транквилизатора, которую мы ему вкололи, прикончит обычного человека за считаные секунды. Но в его организме не наблюдается никаких изменений. О чем нам это говорит?

– Если к Ленцу и двум моим парням рассудок вернулся одновременно, значит, он должен был вернуться и к Готфриду, – рассудил Нублар. – Возможно, он и впрямь вернулся, но транквилизаторы не позволяют капитану прийти в себя. Однако, поскольку состояние организма у Готфрида при этом не изменилось, вряд ли оно изменилось и у тех троих из зверинца. И раз так, значит, мы все еще имеем дело с теми самыми огнеопасными психами. Чья болезнь приняла совершенно новую форму, позволяющую им притворяться выздоровевшими – теми, кем они были до заражения… Нет, ты только подумай! Вот же сукины дети! Они и правда обвели бы нас вокруг пальца, не окажись у тебя под рукой этого полезного мароманна!

– Я рада, что ты на моей стороне и тоже понимаешь: верить им нельзя ни в коем случае, – кивнула Лавина.

– И как нам убедиться в этом наверняка? – Нублар задумался. – Вряд ли мы сможем довести их до самосожжения после того, что они научились себя контролировать и притворяться людьми.

– Да, скорее всего, так оно и есть, – согласилась Карр. – Если рассматривать историю болезни не конкретно этих пострадавших, а начиная с первых случаев ее обнаружения, складывается ее интересная эволюционная картина. Вначале все эти явления носили спонтанный характер. Но на этапе, когда мы научились отделять таких психов от обычных, нам уже требовалось постараться, чтобы заставить их вспыхнуть. Те, которых мы держали на «Блитц-4», вспыхивали от сильного раздражения или возбуждения и иногда пытались идти с нами на контакт, но успехов в общении с ними мы не достигли. Сегодняшние жертвы плазмоидов – совершенно особый случай. Они прошли весь эволюционный путь за поразительно короткое время. И вот мы видим перед собой «зажигательных» психов следующего, еще более усовершенствованного поколения. Их организмы продолжают оставаться взрывоопасными, зато психика практически нормализовалась. Теперь они могут контактировать с нормальными людьми и имеют высокий порог раздражительности. А поскольку отныне мы знаем, кто превращает их в ходячие разумные бомбы, из этого следует, что в наше общество – общество людей – внедряются чужаки. Такие, которые не могут внедриться к нам в своем естественном обличье. В нем они появляются лишь там, где не обнаруживают присутствие нашей цивилизации, – на Диргане и подобных ему планетах. Стало быть, им не хочется пока вступать с нами в открытую конфронтацию. Они нас изучают? Вполне возможно. И эти же самые чужаки, судя по всему, воспламеняют звезды на границе галактического Пекла, а теперь вот и еще ближе. Зачем? Спросите что-нибудь попроще. Одно понятно: все это происходит явно не с миролюбивыми намерениями. И обо всем, что случилось с нами на Диргане, мне придется делать для моего начальства подробнейший отчет.