Огненный князь 4 (СИ) - Тимур Машуков

ты понимаешь, все не так просто. Обычные удары для них, что слону дробина. Поэтому…

В ее руках зазмеилась плеть — и от мощи, влитой в нее, мне захотелось зажмуриться.

— Немного эфира, капелька благодати и щепотка тьмы Нави. По десять ударов каждой, думаю, будет достаточно.

— Ты собралась нас убить, сумасшедшая белка⁈ — в ужасе завопила Ирина и попыталась вскочить. Но увы, невидимые путы держали ее крепко. В очередной раз убеждаюсь, что фамильяра Хранителя лучше не злить.

— Вспомни, что они сотворили с твоей жизнью и нанеси удар, — прошептала она мне в ухо, непонятно как оказавшись позади меня. И я даже сам не понял, когда успел взять в руки плеть.

Черный экран моей жизни — плеть свистнула и тишину помещения разорвал слитный вопль боли.

Парализованные ноги — резкий свист и опять отчаянные крики.

Нападение в школе, попытка убийства собственным, как я тогда считал, отцом, сломанная судьба, вмешательство в жизнь, постоянный страх смерти…

Плеть свистела, раз за разом опускаясь вниз, а я с каждым ударом, казалось, переживал все, что со мной произошло по милости этих двух дамочек.

— С них уже достаточно, Тимофей, — привел меня в чувство ласковый голос белки. — Пошли домой. А вы, — обратилась она к зареванным богиням, — надеюсь, хорошо усвоили урок. И только попробуйте нарушить данное слово. Второго шанса вам никто не даст.

Оставив богинь приводить в порядок тела и дух, мы пошли прочь в легкое марево моментально открывшегося портала…

Мир Сафелитов

…Не понимаю, зачем я еще вожусь с вами, граф, — султан Мехмет Пятый, вольготно развалившись на подушках, смотрел на Меньшикова и его сыновей, склонившихся перед ним в поклоне. — Вы не выполнили ни одного взятого на себя обязательства, ваши клятвы стоят меньше навоза под копытами моего коня.

— Но, Ваше Величество… — начал Меньшиков и тут же получил удар древком копья в живот, заставивший его согнуться и выплюнуть кровь. Лечить себя он не мог. Подавители, одетые на руки, надежно блокировали эфир.

— Тебе не разрешали говорить, собака! — презрительно плюнул ему в лицо визирь, сидящий на ступеньку ниже султана.

— Мне не нужны твои оправдания. Все, что от тебя требовалось — привести ко мне свою дочь, в которой есть искра высшей элементали. Она бы стала достойным украшением моего гарема.

— Но принц Ахмед…

— Не смей мне говорить о моем убитом сыне!!! — зашипел султан, едва сдерживаясь, чтобы не размазать этого слизняка. — Кстати, почему я до сих пор не увидел голову этого Багрянина отдельно от тела? Почему кровь моего сына еще не отомщена⁈

— Мы работаем над этим, Повелитель Мира, — склонился в поклоне визирь. — И скоро вы сможете лично плюнуть в его мертвые глаза.

— Работай лучше! — рявкнул Мехмет. — Наше терпение велико, но не безгранично. Иначе твоя голова расстанется с шеей. Теперь к тебе, граф, — последнее слово он произнес с презрением. — Я…

— Опять я слышу твои недовольные вопли, — в приемный зал вошел огромный человек под три метра ростом. Был он одет в черный балахон, скрывающий тело, а на голову был накинут капюшон.

— Великий, — склонились все присутствующие, включая султана, в раболепном поклоне перед ним.

— Оставьте эти ваши пустые проявления никому не нужной преданности, — судя по голосу, пришедший был раздражен. — Почему до сих пор не открыт портал в мир Хранителя?

— Великий, духи, посланные его открыть, были опять уничтожены…

— Это мне известно. А что вы сделали, для того, чтобы этого не случилось? Говорите уже — или мне надо каждое слово вытягивать из вас клещами? Если надо, я могу, потому что вы меня начинаете раздражать!

— Великий, мы готовимся. Уже собраны духи, более тысячи разумных будет переправлено в мир, а после туда притянутся и ваши слуги. Увы, он закрыт, и приходится переправлять их малыми партиями. К тому же, как вы знаете, эфир Аштаэлии ядовит. Приходится погружать их в стазис. А это время и силы, да и магов у нас, способных на такое, крайне мало. Но уверяю вас, не пройдет и полгода, как мы будем готовы.

— Долго, очень долго. Не подведи меня, султан. Нам все равно, кто будет править умирающими мирами, когда боги падут.

— Но Великий, вы обещали…

— Я помню, что обещал!!! — вспыхнул он черным пламенем. — Осколок камня жизни останется у вас и не даст быстро уйти жизни из этой грозди. Потом привыкнете, как привыкли мы. У кого будет осколок, тот и будет править. А Хранитель падет, стоит нам лишь уничтожить его сосредоточие силы. Поэтому старайся лучше, иначе даже в царстве мертвых твоя душа не познает покоя.

Произнеся последние слова, он растворился в воздухе, оставив всех находящихся со склоненными спинами.

— Теперь ты, — выпрямившись, султан поерзал на троне с таким видом, будто ничего не произошло. — Мне нужна твоя дочь, Меньшиков. Делай что хочешь, но она должна быть тут. Ее искра поможет во много раз усилить меня. И молись кому угодно, чтобы к этом моменту она не познала мужчины. Иначе я вырежу твой род до последнего человека! Ступай и подумай над моими словами…

— Что будем делать, отец? — трое мужчин расположились в комнате, по обстановке больше напоминавшей тюремную камеру.

— Ждать, — коротко отрезал граф. — Я предвидел подобный вариант и успел к нему подготовиться. Жирный боров считает, что поймал удачу за усы и у него все под контролем. Не будем его в этом разубеждать. Скоро ему станет не до нас…

Глава 24

Следующая неделя прошла в сплошной беготне. Началось с того, что мы с командой принялись обживать помещение, выданное нам гоблином.

Старый бог все никак не мог понять, каким образом на территории Божественной дивизии прочно обосновались наглые смертные. Моя команда, недолго думая, пошла выбивать из него все, что положено. И как оказалось, положено нам было много, просто мы об этом не знали.

Гоблин стонал, кряхтел, призывал на наши головы кары небесные, но выдал все, а потом рыдал от такой несправедливости.

Видя нас, что с довольными лицами перетаскивали новую мебель, щеголяя в форме с иголочки, боги очень впечатлились. Дошло до того, что они стали приходить к нам за консультацией, а после, вооружённые нашими советами, азартно атаковали гоблина.

И вновь раздавались гневные вопли старого прапорщика, с бессильной скорбью наблюдавшего, как уплывает из его рук добро. И если к нам он еще мог отнестись с пренебрежением, то к остальным богам уже нет. И ему, по-видимому, не раз набили морду, потому как синяки с нее не сходили долго, да и ходил он, держась за ребра. Боги вспыльчивы и очень не любят, когда их обманывают, особенно те, кто