Гарем, в котором меня не будет - Эмили Карр

и желал объявить Юн Джингу войну, но тот лишь усмехнулся на угрозу, покуда его силы в разы больше, чем десять таких Царств как Ши.

Покуда Ши Мун-Чу не мог ничего сделать ему оставалось молить Юн Джинга отдать ему дочь, но тот был непреклонен. В итоге, два года назад Император Юн пробил путь к лунному цветку, а затем появился слух о том, что девушка вышла из камня и она здорова, но не просыпается.

После этого Юн Джинг, и так будучи злее любого демона, вовсе вышел из себя, начиная захватывать все царства, будто через чужую боль стараясь заглушить собственную. Все Царства боятся и ненавидят Юн Джинга за его деяние, но никто не может ему противостоять.

Сян Айго не мог больше выносить разлуку с дорогим человеком и потому в тайне от Ши Мун-Чу в одиночку двинулся в самое ужасное Царства мира, специально устроив погром в одном месте, дабы отвлечь охрану, а затем забрать Ши Мэй из лап монстра.

Слушая красавца, девушка не находила слов. Во-первых, её пугал нынешний Юн Джинг. Да, в оригинале он тоже был не святым, но не настолько ужасным, чтобы захватывать всё на своём пути. В романе герой укрощал лишь неугодные для него королевства, а тут он практически захватил пол мира и всего за семь лет… Теперь Ши Мэй становилось страшно от встречи с Юн Джингом, но она понимала, что столкновение неизбежно.

Во-вторых, даму поражала храбрость и прокачка такого незначительного персонажа как Сян Айго. Сейчас его действия, внешние и внутренние качества и впрямь принадлежали истинному герою, готового ради дорогих людей броситься в самое опасное пекло, при этом сохраняя в своём сердце добро.

Подходя к городу, Ши Мэй на пару секунд замерла, видя знакомую местность. Эти прекрасные цветуще этот город как в сказке, этот чудный аромат…

— Что-то не так? — обернулся к девушке юноша, с беспокойством смотря на неё и уже раз десять предлагая понести на руках.

— Нет просто… — на лице Ши Мэй возник румянец и искренняя теплая улыбка, ощущая она тепло родного края, — Я дома.

* * *

Все горожане с ликованием смотрели на наследницу, по их мнению, пережившую ад, начиная от тюрьмы и заканчивая каменным заточением. Девушка дарила всем улыбку, ощущая их доброту к ней и искреннее уважение как к наследнице. Хоть Ши Мэй не может занять трон после ужасного приговора, но истинной наследницей её считать никто не перестал.

Реакцию Ши Мун-Чу невозможно описать словами. Он плакал, радовался, грустил и ликовал по прибывшей дочери, с такой силой прижимая её к себе, что казалось больше отце не отпустить девушку ни на шаг.

Это родное тепло не могло не тронуть холодное сердце Ши Мэй и не сдержавшись она сама расплакалась, ощущая себя такой счастливой, но в то же время понимая, что это ненадолго.

— Мы укрепим охрану. Если надо будет, то всё царства Ши падёт, но больше, — командовал Император Ши своим многотысячным подчинённым сидя возле дочери на троне, — Моя дочь не покинет свой дом. Только через мой труп.

— Отец… — положила свою ладонь на грубое запястье дама, от чего мужчина слегка успокоился, но бешенная злость никак не желала пропадать. Всё же у Ши Мун-Чу отобрали самое дорогое — его дочь! Этого Император Ши никому не мог простить.

— Цветочек мой, не переживай, если Император Юн пожелает ворваться к нам, то я приложу все силы, чтобы разрушить его Царство. Благо врагов он нажил себе не мало, — улыбнулся мужчина дочери, но в изгибе губ дама заметила лишь страх, боль и печаль.

После теплой встречи с родными Ши Мэй отправилась в горячие источники, вот только, наконец ощутив долгожданную ванну, девушка с грустью вспомнила и о том, кто частенько заведовал сюда без приглашения. О том, с кем она не могла расслабиться, но и кто не давал ей унывать. Кто положил всё ради её жизни, даже когда сама дама не желала её.

«Интересно, когда он появится…» — размышляла Ши Мэй понимая то, что она уже не злится на Юн Джинга за его решение заточить её в камень. А вот за то, что он не давал отцу навещать дочь, ещё как бесило даму и вот за этого она желала дать Императору Юну пендель. «Хотя, теперь я и обычному мужчину не смогу ничего возразить, не то что такому как Император Юн. Но молчать в тряпочку я точно не стану. С моим характером в этом мире мне не выжить без силы» — вздохнула Ши Мэй попробовав создать в руке духовную силу, но всё тщетно.

Выйдя из источников, девушка двинулась в свою комнату, ощущая приятную дрожь от собственных покоев. Там всё осталось, как и прежде. Будучи в зеленом легком халате, Ши Мэй присела у зеркала, смотря на себя, не понимая нравится ли свой новый образ или нет.

С одной стороны, белые волосы с зелеными большими глазами смотрелись интересно. Новый образ предавал девушки индивидуальность и не схожесть с остальными. Но с другой, теперь она очень выделялась и даже по многочисленным взглядам слуг было понятно, что теперь все будут оборачиваться на Ши Мэй из-за её белоснежные локонов, свисавших почти до поясницы.

Это было немного странно, так как волосы Ши Мэй не должны были расти, как и её тело, но они стали явно длиннее, чем до закоченения. Размышляя об этом, девушка вспомнила, что она уже два года живёт не в камне, а значит растёт, потому вопрос с длинной отбросился.

Уже думая пойти спать, Ши Мэй вдруг дернулась, увидев заколку, ту самую что ей когда-то дарил Юн Джинг на день рождения. В свой последний уход из дома девушка оставила вещицу на тумбочке, покуда злилась на героя за его шуры муры с дамой грома. И вот заколка здесь, на том самом месте, где девушка оставила её семь лет назад.

«Она всё ещё красивая…» — улыбнулась дама, и во вопреки всей обиды к герою, прижала дорогую вещь к сердцу вспоминая как была рада получить её и как был мил Юн Джинг, но после с глаза Ши Мэй хлынула прозрачная слеза от осознания того, что прошлого не вернуть и её прежнего героя тоже…

Часть 20

Нападение на грани

Встав с первыми лучами солнца, Ши Мэй очень хотелось прогуляться. Одевшись и заколов пряди позади заколкой так, чтобы лишь пару локонов выступали наружу, девушка вышла из