Понять пророка - Василий Горъ

– В вашем возрасте надо думать о вечном, а никак не о приседаниях! – перебил его офицер и гнусно усмехнулся. – Небось на кладбище уже прогулы ставят? Ладно, шутки в сторону! К вам гость… Советую не выпендриваться, как в прошлый раз, а быть умненьким и благоразумненьким… Я надеюсь, мы друг друга поняли?

Потерев правое подреберье, в котором все еще иногда просыпалась острая боль, профессор нервно мотнул головой, демонстрируя полнейшее согласие и понимание.

– Вот и замечательно… Я тут постою за дверью… Если что – за мной не заржавеет… Адью… – Ухмыляясь во все тридцать два зуба, Крокодил, как про себя обзывал зубастого деспота Григорий Михайлович, вышел из комнаты, в первый раз за год оставив дверь открытой.

Однако удивиться этому профессор не успел – буквально через пять секунд в дверном проеме показалась массивная фигура генерала Кормухина.

– Ну здравствуй, Михалыч! – Панибратский тон работодателя, как всегда, резанул ученого по нервам. – Говорят, что тебе есть чем меня порадовать?

– Откуда… – дернулся было к компьютеру профессор, потом резко остановился и посмотрел на гостя. – А, ну да, как я мог забыть… Все, что я делаю, проверяется?

– Умничка! А как же? Вдруг ты тут схакеришь… хаканешь… тьфу, бля… в общем, залезешь на сервер Пентагона? А мы ни сном ни духом?

– Угу, хакнешь у вас тут… – скривился Григорий Михайлович. – Можно подумать, что тут есть выход в инет…

– А ты у нас мальчик резвый… можешь придумать какую-нибудь каку… – хохотнул генерал и, пройдя через всю комнату, тяжело опустился в профессорское кресло. – Ладно, шутки в сторону… Чем порадуешь, работяга?

– Дочку увидеть дадите? – попробовал было поторговаться профессор, но, наткнувшись на мигом ставший ледяным взгляд Кормухина, сразу же сник.

– Давай сначала о делах… Докладывай коротко и, главное, понятно… Мне эти твои термины до одного места, понял? Мне суть важна…

– Ну если коротко, то, как мне кажется, по ряду показателей мы с определенной долей уверенности…

– Короче, Склифосовский… – рявкнул генерал. – Че ты мямлишь? Че за «определенная доля»?.. Что ты можешь?

– Могу определить места, где возможен межпространственный пробой. И, думаю, могу предсказать этот самый пробой где-то минут за десять. Кроме того, я уже нашел шесть мест с подходящей аномалией…

– Где? – Привстав в кресле, Кормухин злобно осклабился и зачем-то подергал левым локтем, прижимая его к боку…

«Привычка. Проверяет, на месте ли пистолет», – догадался Григорий Михайлович и побледнел.

– Одно вам уже известно. Тут, над нами… Второе – в Грузии, чуть южнее Тбилиси. Три – в Западной Европе. Одно – в Австралии…

– Миня! Ко мне, мухой! – неожиданно заорал Кормухин, и в комнату влетел молодой мужчина весьма интеллигентного вида, с лицом, выражающим такую степень покорности, что профессор аж поморщился. – Скачаешь у профа координаты мест, которые он нашел. Через час мне нужен будет доклад о вероятности инфильтрации разыскиваемых лиц через эти места с учетом имеющихся в окрестностях инфраструктур и возможности скрытной постройки там бункеров по проекту А4. Вопросы?

– Так точно! Никак нет! – зарапортовался Миня. – Все будет, господин генерал!

– Пошел вон…

Дождавшись, пока за сорвавшимся с места Миней закроется дверь, Кормухин повернулся к ожидающему продолжения разговора профессору и довольно осклабился:

– Ну ты меня порадовал, старый хрыч… Пожалуй, заслужил мою благодарность… Если координаты хотя бы одного места в Европе совпадут с моими разведданными, то я, пожалуй, разрешу тебе увидеть дочку… На… сутки… Ты рад?

– Аааа можно…

– Ты торгуешься? – взбеленился генерал при первом же звуке голоса профессора.

– Нет, как вы могли подумать? – дико перепугавшись, что Савелий Иванович передумает, тут же залепетал профессор. – Я хотел сделать предложение но повышению КПД своей работы! Если быстренько собрать небольшой прибор, который я практически закончил рассчитывать, и доставить его на десяток-другой спутников, то за месяц-полтора мы будем иметь подробную карту всех возможных мест пробоя…

– Спутник, говоришь… – задумался Кормухин. – Ты приборчик склепай… Вернее, дай ребятам чертежи… А я прикину, сможем ли мы, как вы там выражаетесь, «заюзать» ваш «девайс»… Идея мне понятна. Молодец… Если я не забуду, то распоряжусь, и вечерком тебе подгонят пару телок помоложе… Заслужил, старче… Ладно, не строй из себя целку… Сказал – телку, значит телку… И смотри у меня тут… Не сачкуй…

– Я не сачкую… – буркнул Григорий Михайлович и тут же заткнулся, испугавшись собственной наглости.

Однако генерал, погруженный в собственные мысли, не обратил внимания на его дерзость.

– Шесть мест… И еще хрен знает сколько ненайденных… Бля… Где взять столько бабла?

– Извините, господин генерал! – тихонько вякнул профессор. – Аномалий не может быть много… Две из шести обладают немного отличающимися характеристиками, и вероятность того, что они могут быть использованы «врагом», как мне кажется, меньше двадцати процентов… Кроме того, если наложить все шесть найденных мною мест на карту мира, а потом с помощью небольшой программки попробовать предсказать места вероятного нахождения остальных, то у меня находится всего лишь еще четыре точки. Одна из которых – на дне Тихого океана, на глубине двух километров, и еще одна – недалеко от Южного полюса…

– Блин, что ты мне по ушам ездишь? Значит, не шесть, а десять! – разозлился генерал.

– Я просто уверен в шести, а еще четыре – это лишь вероятность…

– Плевать! Пусть так! Но следующего пробоя я пропускать не намерен… Я поймаю эту суку и выбью из него и мои камешки, и все то, что он сможет приволочь из своего блядского Зазеркалья… – Кормухин, стукнув по столу кулаком, отчего монитор чуть не рухнул на пол, вдруг посмотрел на профессора сузившимися от бешенства глазами, потом встал, одернул китель и, покровительственно похлопав Григория Михайловича по плечу, быстрым шагом направился к двери.

– Господин генерал! Можно еще пару слов?

– Ну что там у тебя? – Недовольно поморщившись, Кормухин остановился и повернул к профессору коротко постриженную голову.

– Я тут думал о постройке бункеров в местах этих самых аномалий, и у меня появилось несколько идей по реализации планов захвата появляющейся из них живой силы и техники предполагаемого врага. Я тут набросал несколько схем, позволяющих оперативно доставить нашу живую силу к пробою и…

– Не напрягайся, Михалыч. Все, что ты набросал, мои спецы уже давно изучили… И кое-что взяли на вооружение… Кстати, если бы ты мне про это не сказал, хрен бы ты дочку увидел… А так я, пожалуй, дам вам двое суток… Ничего, это время мои яйцеголовые и без тебя как-нибудь перебьются… Кстати, с катапультой и пандусом ты здорово придумал… Я прикинул, как они охренеют, когда наши ребятишки окажутся прямо у них перед носом… Ладно, мне некогда, фантазер… Дерзай дальше… Все в твоих руках…

Глава 54

Оливия

Смотреть на черное ночное небо, усыпанное россыпью огромных, сияющих звезд, было немного грустно: то и дело в голову приходили мысли о Глазе Ночи, на котором еще оставались недобитые локкры, о наших потерях в недавней стычке и о развалинах Академии, в которых не хотелось даже ночевать. Несмотря на убаюкивающий шорох накатывающихся на прибрежный песок волн и пальцы Эрика, легонько теребящие мои волосы, спать не хотелось совершенно, и я, прислушиваясь к ноющим от тренировки мышцам, с интересом поглядывала на Мериона и Ольгерда, сидящих у самой воды и что-то оживленно обсуждающих. Дед, восседающий на огромном камне, выглядел настолько величественно, что я в какой-то момент даже почувствовала неловкость оттого, что лежу в его присутствии. Впрочем, ощущение прошло довольно быстро – правитель Аниора, закончив беседу с любимым учеником, отвесил ему легкий подзатыльник, от которого Коррин и не подумал уворачиваться, а потом, встав на ноги, начал раздеваться, и я невольно залюбовалась его фигурой. До знакомства с ним я никогда не могла себе представить, что у мужчины в его возрасте может быть такое пышущее молодостью и здоровьем тело – великолепно развитые мышцы, полное отсутствие жира и никакого намека на дряблость. Глядя, как он входит в воду, я вспомнила вечернюю тренировку, которую проводил Длинные Руки, и выражение лица Джо, в первый раз увидевшего, как двигается Наставник в бою, и заулыбалась. Основатель Академии, считавший, что о боевых искусствах знает все или почти все, стоял с отвалившейся челюстью и хлопал ресницами, как невинная девушка после поцелуя подкравшегося к ней хулигана. А после получасового боя между Ольгердом, Мерионом, Беатой, Арти и Угги по правилам «каждый за себя» – бить можно было кого угодно и как угодно, в свою очередь получая удары от всех остальных, – долго выяснял, где и как можно было освоить и объединить в одно целое такую кучу стилей. Ответа Наставника я не слышала – билась с освободившейся Беатой, – но, судя по ошарашенному выражению лица Джо, он этого так и не понял…