Пешка для наследника (СИ) - Ковалевская Алиса

- Хорошо, - кивнул он, наконец, и сжал руку сестры в своей ладони. - Только, умоляю, не спускай с неё глаз.

- Конечно, но не думаю, что может что-то произойти. И вообще… Глеб, я немного не понимаю, чего ты так опасаешься?

- Это долгая история, Марго, - отмахнулся Глеб, но девушка, упрямо поджав губы, выпалила:

- У меня полно свободного времени.

- Не сомневаюсь, - усмехнулся он, за что получил тычок в бок.

- На что это ты посмел намекнуть?

- Марго, как я могу! Ты же прекрасно знаешь, что… - Глеб не договорил, встретив предупреждающий взгляд Маргариты и, пряча улыбку, отвернул голову к окошку.

Марго смотрела на Глеба и почему-то была безумно счастлива. Как же хорошо вот так просто сидеть и разговаривать с родным человеком. Улыбаться друг другу. Всю жизнь они были лишены этого. Они росли в одиночестве. Все.

- Глеб, я тебе обещаю, что с Женей ничего не случится, пока ты будешь в отъезде, - серьезно заявила она, ясно ощущая, что разобьется в лепешку, но слово свое сдержит. - Я знаю, что тебе очень сложно довериться своему врагу номер один, то есть мне, - её глаза ярко блеснули, - но, поверь, я больше не хочу делать другим людям больно. Сама поняла, каково это. Так что, смело можешь мне доверять.

- Спасибо тебе.

Маргарита кивнула, поднялась на ноги и направилась к выходу, однако последовавший вопрос Глеба заставил её застыть на месте:

- Марго, а ты… ты не знаешь, как там Крис?

- В последний раз, когда я его видела, он выглядел довольно приемлемо для человека, которого предали все, кого он искренне любил, - не поворачиваясь, пробормотала она и ушла.

Маргарита и сама не знала, зачем сказала это. Уж точно она не хотела задеть Глеба в этот момент. Скорее… хотела сделать больно самой себе, потому что к тем, кого он любил, она причисляла и саму себя. Да, она продолжала надеяться, что сможет добиться прощения Кристиана, несмотря ни на что. Кажется, она действительно очень любила его. Осталось доказать ему это…

* * *

Женя слышала, как дверь в комнату Глеба хлопнула, слышала голос мужа и Маргариты, он кричал на сестру, что-то доказывал ей, а после они заговорили тихо, и, как бы Жене не было любопытно, уловить суть разговора она не смогла. Поэтому, едва дождавшись, пока Марго выйдет их спальни, отправилась к Глебу.

Муж сидел в кресле и устало смотрел перед собой. Он, кажется, даже не заметил её присутствия.

- Глеб, ты опять чем-то обеспокоен, - это было скорее утверждение, чем вопрос. Женя подошла к нему и обняла за плечи.

- Проницательная, - прошептал он, криво ухмыляясь.

- А то!

- Жень, я должен уехать на несколько дней по работе.

Он почувствовал, как она напряглась, знал, о чем она подумала в этот момент, и поспешил успокоить:

- Всего два дня. Марго не отойдет от тебя ни на шаг.

- Я не маленький ребенок, чтобы приставлять ко мне няньку, - Женя отпрянула от Глеба и смерила злым взглядом.

- Жень, но ты же сама говорила, что боишься…

- Верно, говорила, - кивнула девушка. - Но я хотела, чтобы мы с тобой уехали отсюда. А что получается? - она повысила голос. - Ты уезжаешь, оставляя меня одну! Работа, значит, для тебя важнее меня, так?

- Не так! - он встал и попытался обнять Женю, однако та вырвалась из его объятий и воскликнула:

- Езжай куда хочешь. Мне плевать!

- Женя, ты ведешь себя, как маленький ребенок! - Глеб тоже начал заводиться, глаза его недобро сверкали. - Наша компания теряет в эти минуты миллиарды долларов! Танкер с нефтью затонул у берегов Англии! Ты хоть представляешь, чем это может обернуться?!

- Не знаю и знать не хочу! Я хочу, чтобы ты остался со мной!

- Жень, я не могу.

Она в негодовании поджала губы и сузила глаза:

- Тогда езжай! – прошипела Женя. - А может, меня убьют за это время!

- Не смей так говорить, слышишь? - Глеб мигом подскочил к жене и встряхнул с такой силой, что она вскрикнула. - С тобой ничего не случится! Я не позволю, кому бы то ни было причинить тебе зло, понятно?! - его глаза лихорадочно блестели, а руки продолжали с силой держать Женю за плечи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ты не сможешь остановить их, ведь тебя не будет… - тихо пролепетала она и обессилено вздохнула. - Ладно, извини меня. Не знаю, что на меня нашло. Езжай, конечно. Я тоже не хочу, чтобы компания потерпела убытки. Когда ты едешь?

- Прямо сейчас, только переоденусь…

Женя молча кивнула. Глеб притянул жену к себе и ласково погладил по волосам:

- Обещай, что будешь осторожна.

- Обещаю. Тем более, как ты сказал, Маргарита не будет спускать с меня глаз.

- Я постараюсь вернуться раньше. Может, уже завтра, - произнес Глеб и наклонился, чтобы поцеловать Женю, однако та увернулась от поцелуя, осторожно выбралась из его объятий и вышла из спальни.

Оболонский стоял посреди комнаты, уставившись на дверь, и никак не мог понять, что же происходит с Женей. То она кричит на него, то плачет, то соглашается с ним, но как-то обреченно…

Из раздумий его вывел звонок. Вытащив мобильник, он ответил:

- Да… Да… ДА!.. Я уже выезжаю!

Затем быстро переоделся, засунул в сумку смену белья и вшел из комнаты, совершенно не подозревая, что в соседней спальне его жена еле сдерживает себя, чтобы не броситься за мужем вдогонку и умолять не оставлять её одну в этом осином гнезде.

Нехорошее предчувствие чего-то надвигающегося преследовало её весь день. Еще и Глеб уехал.

«Господи! - взмолилась она, вытирая слезы. - Помоги мне пережить эти дни без него!»

Глава 27

Эта ночь была самой темной в этом году. Самой темной и самой тихой. Так обычно бывает перед бурей. Природа словно замирает и перестает дышать в ожидании стихии. Она знает, что должно произойти, но предотвратить не в силах. Это неизбежность.

Поднимется ураган, разрушая дома, ломая с треском деревья и разрывая провода, руша все, что с таким трудом построили люди. За считанные мгновения.

Буря продлится несколько минут и исчезнет, испарится, будто бы и не было ничего. Но она оставит после себя разрушенные стены, снесенные крыши, перевернутые машины, вырванные с корнем деревья…

Она оставит после себя разбитые судьбы, поломанные жизни. Она не оставит никого. Она затронет всех. Всех до единого… Но это будет завтра, а пока…

* * *

Негромкая, красивая мелодия глухим эхом разносилась по старым, повидавшим многое за века, коридорам особняка.

Он знал, что никто не услышит музыку, потому что никому не интересно заострять на этом внимание, даже слугам. Поэтому можно было смело играть по ночам.

Взяв последний аккорд мелодии, Алексей отложил гитару в сторону и покачал головой. Получилось довольно неплохо. Только в середине стоит немного поменять тональность.

Взяв со стола листок бумаги, парень принялся увлечённо записывать нужные аккорды. В последнее время вдохновение приходило к нему довольно часто, поэтому-то и музыка рождалась почти каждую ночь. Этому была причина. Женя.

Леша улыбнулся и покачал головой. Теперь он играл только для неё и пел всегда для неё. Образ белокурого ангела не покидал мысли Алексея ни на секунду. Он грезил Женей, мечтал, что она будет дарить свои обворожительные улыбки только ему, смотреть влюбленным взглядом только на него! Чтобы она была ЕГО! Принадлежала ЕМУ!

Он отложил гитару и повалился на кровать, подмяв под себя подушку.

Он всегда был изгоем в своей семье. Самым младшим братом, тем, чье мнение никогда не спрашивали, всегда пренебрегали. Но ему, собственно, никогда не было дела до этого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Однако теперь… Теперь он ни за что не отступится, пока не завоюет Женю. Любыми способами, но она будет его. И никакой Глеб этому не помешает! Его план близок к осуществлению…

* * *