Лучше подавать холодным - Джо Аберкромби

Несмотря на то, что он был на Стирийской земле чужестранцем, несмотря на то, что к честолюбию Союза здесь относились с величайшим недоверием, даже несмотря на то, что его жена была дочерью Орсо, толпа принялась вопить и приветствовать иноземного короля громче, чем своего исконного канцлера.

Люди предпочитают величественно выглядящего лидера, писал Бьяловельд, тому кто таков на самом деле.

— Надо думать, не самый нейтральный из посредников. — Коска в задумчивости сдул щёки. — Он же так тесно связан с Орсо и его роднёй, что между ними просвета не видно. Муж, брат, и зять Талинса?

— Ну конечно же он ставит себя выше подобных земных установок. — Монза скривила губы, наблюдая за приближающейся королевской четой. Всё было так, будто они съехали со страниц волшебных сказок, и лишь по случайности оказались в тусклом и мокром городе. Для полного воплощения фантазии не хватало только крыльев у их коней. Странно, неужели некому было их наклеить? Тереза носила колье с огромными камнями, так ярко горящими на солнце, что на них было больно смотреть.

Витари покачала головой. — Сколько драгоценностей можно напялить на одну женщину?

— Ещё немного, и сучку похоронит под ними заживо, — прорычала Монза. Рубин, который подарил ей Бенна, казался в сравнении с ними детским брелком.

— Зависть — ужасная штука, дамы. — Коска ткнул Дружелюбного в рёбра. — По моему она смотрится вполне себе ничего, а, друг мой? — Заключенный ничего не сказал. Тогда Коска попытался обратиться к Трясучке. — А?

Северянин скосил глаза на Монзу, потом обратно. — Не пойму, из-за чего кипишь.

— Ну вы и парочка! Таких хладнокровных бойцов я не встречал ни разу. Может быть и прошла моя первая молодость, но внутри я вовсе не так высох, как ваши кислые рожи. Юные возлюбленные по прежнему способны тронуть мне сердце.

Монза усомнилась, что меж ними живёт пламенная страсть, как бы они друг другу не улыбались. — Несколько лет назад, до того как она стала королевой не в своих мечтах, а где-то ещё, Бенна поспорил со мной, что сможет с ней переспать.

Коска приподнял бровь. — Твой брат, припоминаю, всегда любил широко разбрасывать семена. И что вышло?

— Оказалось, он не в её вкусе. — Оказалось, что много больше Бенны она заинтересовалась самой Монзой.

За королевской четой следовала свита — ещё более величественная, чем всё, что вывела Лига Восьми. По меньшей мере два десятка фрейлин, с каждой стекали свои собственные драгоценности. Пригоршня лордов Срединных Земель, Инглии и Старикланда в роскошных мехах, на плечах золотые цепи. Позади, в доспехах, заляпанных пылью из-под копыт едущих впереди, тяжело плелись воины. Каждый должен глотать пыль вышестоящих. Неприглядная правда власти.

— Король Союза, да? — размышлял Трясучка, наблюдая, как удаляется королевская чета. — Вон там едет самый могущественный человек в мире?

Витари фыркнула. — Вон там едет тот человек, за которым он стоит. Каждый склоняется перед кем-то. Ты не очень-то силён в политике, правда?

— В чём, в чём?

— Во лжи. Союзом правит Калека. Тот паренёк, весь в золоте, это маска, которую он носит.

Коска вздохнул. — Если б ты выглядела как Калека, то наверняка тоже носила бы маску…

Громкие приветствия постепенно удалились вслед за королём и королевой и оставили после себя гнетущую тишину. Достаточно тихую, чтобы Монза смогла услышать стук колёс, когда по проспекту загромыхал золочёный экипаж. С обеих сторон грамотно выстроенными колоннами тяжело топало несколько десятков стражников. Их оружие не столь начищенно как у Союза, зато чаще бывало в употреблении. Сзади следовала группа красиво одетых, но совершенно ни на что не потребных аристократов.

Монза крепко сжала правый кулак, смещая гнутые кости. Боль поползла по суставам, по кисти, по предплечью, и её губы искривились мрачной улыбкой.

— Вот они, — произнёс Коска.

Арио восседал справа — развалился на подушках, слегка покачиваясь в такт движению экипажа, с видом привычного ленивого презрения на лице. Рядом с ним сидел прямой и бледный Фоскар, мотая головой туда-сюда от малейшего слабого звука. Живущие бок о бок самодовольный котище и непоседливый щенок.

Гобба был никем. Мофис был всего лишь банкиром. Орсо вряд-ли обратил внимание, что вместо них появились новые лица. Но Арио и Фоскар — его сыновья. Его плоть от плоти. Его будущее. Если б она смогла с ними расправиться, то это было бы наилучшим делом, после ножа в живот самому Орсо. Её улыбка расширилась — она представила его лицо когда ему принесут весть.

Ваша Светлость! Ваши сыновья… погибли…

Внезапный выкрик разорвал тишину. — Убийцы! Мрази! Орсовы выблядки! — Чьи-то руки забились в толпе внизу, кто-то попытался прорваться сквозь кордон солдат охраны. — Стирия проклинает вас! — Гневный ропот начал нарастать, тревожное волнение распространялось среди зрителей. Соториус мог провозглашать себя нейтральным, но народ Сипани не испытывал любви ни к Орсо, ни к его родным. Они знали — когда великий герцог сокрушит Лигу Восьми, они будут следующими. Некоторым всегда мало того, что у них есть.

Пара конных джентльменов обнажила клинки. С краю толпы блеснула сталь, раздался тонкий вопль. Фоскар в экипаже уже практически стоял, засмотревшись на напирающую людскую массу. Арио потянул его вниз, и снова обвис на сиденьи, беззаботно разглядывая свои ногти.

Беспорядок прекратился. Карета угромыхала из вида, аристократы вновь обрели строй, за ними потопали солдаты в талинских мундирах. Последний из них прошёл под навесом крыши склада и зашагал дальше по проспекту.

— Тут и зрелищу конец, — вздохнул Коска, оталкиваясь от перил и направляясь к ведущей на лестницу двери.

— Хотела б я, чтоб длилось оно вечно, — отворачиваясь издевалась Витари.

— Тысяча восемьсот двенадцать, — сказал Дружелюбный.

Монза уставилась на него. — Чего?

— Народу. Шло парадом.

— И?

— Сто пять камней в ожерелье королевы.

— Блядь, я об этом спрашивала?

— Нет. — Дружелюбный вслед за остальными пошёл к лестнице.

Она осталась стоять одна, ещё какое-то время хмурясь и окоченевая на ветру — вопящая толпа на проспекте начала рассасываться, а её кулак и челюсти до сих пор сжаты до боли.

— Монза. — Не одна. Когда она повернула голову, Трясучка смотрел ей в глаза и стоял ближе, чем ей бы хотелось. Он заговорил так, будто отыскать слова было непростой задачей. — Похоже, у нас не было… Не понимаю. После Вестпорта… я только хотел спросить…

— Лучше не спрашивай. — Она слегка задела его, уходя прочь.