Интуиция - Ольга Горовая

Ноги оказывались держать ее. Лина оперлась на подоконник, все так же, глядя на улицу.

- Что такое, Лина. - Встревоженный голос Димы вернул девушку в реальность. - Тебе плохо?

Она повернулась к нему, по выражению глаз видя, что он знает, кто именно звонил. Но молчит, не спрашивает ничего. Не выясняет. Лина закусила губу, так, чтоб больно стало. Чтоб в себя прийти.

- Нет, Дима. Мне не плохо. - Покачала она головой. - Нормально все. - Произнесла, вытирая слезы со щек.

И пошла к холодильнику за творогом.

Глава 17

Лина с усталым вздохом прислонилась к стволу дуба. Как же ей было плохо! Голова болела, не переставая, головокружение так и не прошло окончательно, а еще и эта тошнота. Надо было сказать Диме, да только, он опять запретит ей вставать. И на этот раз, вполне вероятно, еще и сам приедет контролировать. Уже грозился прошлым вечером. Это начинало напоминать ей Валика.

Может быть, она сама приводит мужчин к такому образу поведения? Над этим стоило подумать. Определенно, стоило. Только не сейчас, когда казалось, что весь мир вращается вокруг нее, в самом буквальном смысле.

Наверное, следовало бы посидеть еще денек дома. Но девушке надо было искать работу, и она, отбросив сомнения и неуверенность, ходила сегодня на собеседования.

С трудом вытащив из сумки влажную салфетку, Лина протерла лицо. Ей становилось все хуже. В город вернулась жара, и солнце пекло нещадно. Даже фонтан, у которого она и стояла, не дарил, хоть сколь значимой, прохлады. Понимая, что ноги ее не держат, девушка опустилась на бортик фонтана.

Уверенности в том, что из тех двух собеседований, которые она посетила сегодня, выйдет что-то стоящее, не было. Но, главное было начать. Работа в городе была. Нужно было только захотеть ее найти. А Лина этого очень хотела.

Этой ночью она заснула раньше, гораздо раньше. Но, все равно, Валик долго разговаривал с ней, рассказывая что-то о работе. Жаловался, что сорвался, и уволил кучу народа.

А Лина чувствовала себя виноватой, понимая, что именно она, и его хроническое недосыпание, нервы, которые Лина расшатывала мужчине, были виноваты в том, что несколько человек потеряли работу. Может и по делу, но, не будь Валентин таким напряженным сейчас, мог бы и простить им ошибки. А вот теперь, ему стало еще тяжелее. А она все покоя не дает.

В последние два дня, Лина сама себе начала казаться сволочью. Потому что мучила двух хороших людей. Не давала им жить нормально.

Она была противна себе. Но что делать с этим - решить никак не могла. Дима видел ее состояние, приезжал часто, хоть она и просила его дать ей время. Она просто хотела разобраться, хотя бы в себе. Понять, что чувствует.

Валик... его она не видела, но с каждым днем понимала, что почти умирает от этого. Она хотела его увидеть. И, без всяких сомнений и раздумий поднимала телефон, когда он звонил. А делал это мужчина часто. Ему не хватало ее не меньше, чем Лине не хватало его. А может быть, даже сильнее. Не только она нуждалась в нем всегда. Он нуждался в ней. Теперь она понимала это. Как и многое другое.

Чем больше девушка вспоминала, чем дольше размышляла о том, что было с ними, тем яснее и четче видела, какой дурой она была. Прав был Валентин, когда, рассерженный, называл ее так. Сто процентов, прав.

Все эти годы, Лина сама себе не давала жить. Им не давала. Сама портила все, что старался наладить Валик в их отношениях. Она не говорила ему ничего, не объясняла, и обвиняла потом в своих же страхах. А он терпел. Смирялся с тем, что она его в душу не пускает.

Лина своими руками, недомолвками, капризами ломала любую вероятность нормальных отношений между ними. Таких, какие был до того, как он в армию ушел, а ее мать в психушку упрятала. Ведь, помнила девушка, что была счастлива тогда. Действительно счастлива. За все время потом, она не была так рада жизни, как в те несколько первых месяцев. Но Валентин, все равно, терпел. Она сама все поломала.

Почему Диме все решилась рассказать?

Малознакомому человеку открыться легче, чем самому близкому? Так сам Дмитрий когда-то сказал ей... Был ли он ей - чужим, малознакомым? Навряд ли. Не после того, что у них было. Дима был очень близким. Таким...

Сердце девушки разрывалось...

Надо было позвонить Димке, сказать, что плохо. Он просил, настаивал, чтобы она сразу звонила. При малейшем изменении в самочувствие. Вот, еще минутку посидит и позвонит. Он скажет, что сделать. Он был ... самым лучшим он был. Лина уже знала это.

Телефон заиграл в сумочке, и Лина потянулась за ним, с удивлением замечая, что не может сфокусировать взгляд. Моргнула несколько раз, но, так и не смогла разглядеть букв на дисплее. Почти на ощупь, нажала на прием.

- Да? - И сама ужаснулась тому, как звучал ее голос. Хриплый, низкий, ломающийся даже в одном этом слове.

- Что с тобой, Лина?! - Валик сразу заметил это состояние. Что бы ни было целью его звонка, все было забыто. И она услышала, как что-то загремело там, на том конце связи. - Тебе плохо?

- Я... не знаю... - Еле выговорила она. - Плохо, кажется. На солнце, наверное, перегрелась. - Девушка прижала руку к горячему лбу. - Что-то случилось, Валик? - попыталась Лина выяснить причину его звонка.

- Где ты? - Напряженно выговорил мужчина, игнорируя ее попытку. - Где, малыш?

- Фонтан... - Лина моргнула, пытаясь вернуть четкость расплывающемуся зрению.

- Сиди там. Я сейчас приеду. Ты меня поняла? Даже и не думай двигаться,... пожалуйста, малыш. Пожалуйста. - В его голосе была такая тревога, почти мольба... Только вот, не умел же он никогда просить. Не молил никогда. Сам все брал и требовал. Может ей, от плохого состояния, мерещится?

- Хорошо, Валь. - Почти прошептала она. - Не буду.

Он приехал через семь минут. Наверняка нарушал. Но Лина не смогла даже упрекнуть его в неосторожном вождении. Ей было очень плохо.

И она жалела об этом. Потому что не могла нормально посмотреть на него, расплывалось все. А ей так хотелось его лицо увидеть после всех этих дней. Глаза...

А Валик зло выругался, когда ее увидел, распугивая прохожих, которые были неподалеку. Но Лина совершенно не испугалась, ни капли, догадалась, что он на себя злится. Только теперь видя результаты той вспышки ярости. Синяк никуда не делся еще с ее лица, приобретая разноцветные, желто-зеленые оттенки.

- Малыш, ты как? - Она впервые слышала, чтоб его голос дрожал. Он был растерян.- Лина, что мне сделать? Чем помочь?

- Я не знаю, Валик, - прошептала она, цепляясь за его плечи, когда он присел на корточки возле нее. - Наверное, мне просто надо с солнца уйти.

Она глубоко вздохнула и потерла глаза непослушными руками, чувствуя, как его, дрожащие, пальцы ложатся на ее колени.