Локки. Потомок бога. Книга 1 - Евгений Валерьевич Решетов

в кулак вошедший и принялся чеканить, не теряя самообладания: — Ваше сиятельство, солдаты полчаса назад нашли в форте свежий окровавленный скелет. Личные вещи уничтожены, как и всё, что могло бы подсказать, кому он принадлежит.

— О как, — потёр подбородок граф. — Кто-то пропал?

— Нет. Я всех пересчитал, не поднимая шума. В форте пятьдесят пять человек, включая повстречавшегося мне графа Горского и тех, кто сейчас в этом кабинете.

— Оборотень? — предположил я. — Ну, не тот, что в погонах, а маг с соответствующим атрибутом. Убил кого-то и занял его место. Потому и количество людей не изменилось.

— Хорошая догадка, — кивнул мне Седов. — Возьмём её в качестве рабочей версии. Она мне кажется наиболее правдоподобной.

— Выходит, что в форте диверсант? — сощурился капитан Морозов и облизал губы. — И уж не он ли причастен к исчезновению гарнизона?

— Какие зубы были у скелета? Хорошие? Плохие? — спросил я лейтенанта. — А примерный рост погибшего?

— Зубы плохие, рост средний, — сказал тот, уважительно поглядев на меня. Хотя прежде моё юное лицо не вызывало у него доверия.

— Ага! — выдохнул сообразительный граф, поняв, к чему я задал эти вопросы. — Плохие зубы свойственны простолюдинам, долго несущим службу в Пустоши. Скорее всего, диверсант принял обличье солдата, что весьма разумно. Солдату проще оставаться в тени, чем дворянину, который всегда на виду. К сожалению, все солдаты плюс-минус одинакового роста, кроме двоих. Так что знание роста нам ничего не даёт. Что ж, господа и дама, попрошу вас по очереди надеть артефакты, блокирующие применение магии. Один такой артефакт уже был в нашем форте, а ещё два добыли кадеты Огнева и Громов. Если среди нас есть предатель, артефакт заблокирует его магию, обнажив истинное лицо. Только перед использованием блокаторов снимите с себя другие артефакты, иначе они полностью разрядятся.

Граф Седов положил на стол три ошейника с камнями-артефактами. После чего мы по очереди надели их, включая самого хозяина кабинета. Среди нас гипотетического оборотня не оказалось.

Тогда Седов на всякий случай задал каждому из нас по парочке каверзных вопросов. Ответы на них могли знать лишь мы настоящие. Будь среди нас оборотень, он бы не сумел пройти проверку графа. А так все справились с ней.

Капитан подверг такой же проверке графа. И он тоже прошёл её.

— Лейтенант, быстро вызови в мой кабинет офицеров, — приказал граф. — И прикажи, чтобы никто по форту не ходил в одиночку. Минимум по двое. Сошлись на то, что в форте может быть опасно. Мы же не знаем, куда делся предыдущий гарнизон. Думаю, диверсанта не насторожит такой приказ. Мы не должны упустить его, так что работает тихо и быстро.

— Есть, ваше сиятельство, — отрапортовал лейтенант.

— Кхам, — кашлянул я в кулак, привлекая внимание к своей голодной персоне. — Я, пожалуй, отлучусь на пару десятков минут. Так есть хочется, что уже невмоготу.

— Хорошо. У вас есть полчаса, а потом жду вас здесь же, — бросил мне граф, прекрасно слыша голодные рулады моего желудка. — Лейтенант, дай кого-нибудь Громову в качестве сопровождающего. Он же не знает, где у нас тут, что находится.

— Со мной как раз пара солдат. Они в коридоре, — сказал офицер.

— Заводи их сюда. Надо их тоже проверить с помощью артефакта, а потом глаз с них не спускайте. Не дай Перун, они кому-нибудь что-то сболтнут, и по форту разлетятся слухи. Тогда диверсант может и сбежать.

Лейтенант кивнул и привёл солдат. Они прошли проверку блокатором магии, после чего в моё распоряжение был предоставлен солдат по имени Еремей. Смуглый крепыш с начавшими седеть усами, растущими на грубоватом обветренном лице.

Огнева вызвалась отправиться вместе со мной, так что мы втроём наведались в подвал, где взяли ветчину и круги копчёной колбасы. Я сразу же принялся жадно поедать её. И ел, даже когда примерял на складе новую форму. Старая-то превратилась в лохмотья. Но, прежде чем надеть её, я под молчаливое одобрение баронессы принял решение шустро посетить душевую.

Вот только хитрая Огнева опередила меня и закрыла дверь на щеколду.

Мне пришлось ждать её. Но зато потом она вышла в прихваченной со склада чистой форме, блестя длинными влажными волосами. У Еремея чуть челюсть не упала от её красоты. Нет, она и раньше выглядела отлично, но сейчас просто вау.

Мулатка хмыкнула, довольная произведённым на простолюдина эффектом.

А я пробурчал, прежде чем войти в душевую:

— Наверняка есть какой-то закон, который позволяет швырнуть в темницу человека, так долго занимающего места общего пользования.

Уже из-за двери я услышал возмущённое фырканье баронессы. Усмехнулся и огляделся. Мокрый каменный пол, керосиновая лампа под потолком и прикреплённый к стене бак с водой. Сурово, но помыться можно. Вот только сперва кое-кого покормлю…

— Вылезай, — тихо сказал я дракончику и вытащил его из поясной сумки.

Всучил ему здоровенный кусок ветчины и посадил на узкий подоконник. Там он и принялся поедать угощение, жадно урча.

А я шустро разделся, открыл кран и встал под тёплые струи. Они смыли с меня пот, засохшую кровь и грязь. Обнажилось покрытое шрамами исхудавшее тело, лишившееся чуть ли не всего жира. Его израсходовала «регенерация». Зато у меня сейчас был такой рельеф мышц, что можно порезаться о них.

— Громов, ты живой? — постучала в дверь баронесса, решившая отыграться за мою шутку с законом. — Дольше девушки купаешься!

— Да я только зашёл! Но если хочешь, можешь и ты заходить. Я как раз раздетый.

— Пфф, больно надо.

— А если бы меня диверсант убивал, ты бы зашла?

— Чтобы ему помочь? — сострила Огнева.

— Даже у вас двоих ничего бы не получилось, — язвительно сказал я, быстро надел новую форму и повелительно вытянул ладонь в сторону дракончика.

Тот посмотрел на мою руку и перебрался на неё вместе с куском ветчины. Он своим крошечным мозгом уже понимал, кто его командир, отец и вожак.

Я сунул мелкого в поясную сумку и вышел вон.

— С лёгким паром, — сказал Еремей и обеспокоенно добавил, глядя на мою поясную сумку: — Кажется, у вас там кто-то шевелится.

— Хомяк. Он всегда со мной путешествует, — усмехнулся я, вцепившись зубами в колбасу. Оторвал кусок и проглотил, практически не жуя.

— Громов, да ты зверь почище твоего… хомяка, — глядя, как я