Время лечить засосы - Риверс Карин

Не знаю, зачем я это сделала.

Наверное, я подумала, что высший разум мог бы ответить на мои вопросы. И от этого почувствовала себя защищенной.

Я вышла на улицу. Холодный воздух ударил в лицо, и мне вдруг страшно захотелось нестись навстречу ветру.

И я побежала.

Все бежала и бежала.

Ладно, признаюсь, я бежала только три квартала, а потом чуть не умерла от сердечного приступа. Возможно, мое сердце ослабело в результате долгой болезни. Надо спросить доктора. Ноги дрожали, как макаронины или ершики для чистки труб. Вся беда в том, что мое тело все еще слишком слабо и не годится для длительных пробежек.

Или для коротких.

Или для любых пробежек вообще.

Я легла на скамейку. Она была покрыта инеем, и я практически приклеилась к ней. Я старалась дышать нормально. Было холодно. Мое собственное дыхание висело у меня перед носом, как уставший маленький парусник, губы обветрились и высохли. Я минуту облизывала их и ни о чем не думала. Старалась перевести дух. Воздух был слишком холодным, чтобы наполнять мои легкие. Зато звезды были замечательные. Зимой звезды самые красивые. Я различала силуэты созвездий.

— Что мне делать? — спросила я у звезд.

Но они не ответили.

Как обычно.

Где-то через полчаса я доковыляла до дома Кики. Было бы лучше, если бы я бежала всю дорогу, но увы… (На заметку: надо посерьезнее отнестись к урокам физкультуры, если я когда-нибудь снова пойду в школу.)

Я пошатываясь прошла по дорожке к дому Кики и стала кидать камешки в ее окно, пока наконец подруга не вышла. У Кики самый замечательный дом. Не большой и не слишком современный, он выглядит как нормальный, аккуратный дом. Хотя, если честно, он очень большой. У Кики даже есть собственный балкончик.

Мы были похожи на Ромео и Джульетту. Она в ночной рубашке смотрела на меня со своего балкончика.

— Джульетта! — крикнула я фальцетом. Но если я Ромео, то мне положено говорить не фальцетом, а наоборот. Потому я снова попыталась, на этот раз басом: — Джульетта!

Кики застонала от смеха.

— Ты что тут делаешь? — взвизгнула она. — Я сейчас спущусь. Уже поздно. Погоди секундочку.

Через пару минут она появилась внизу, поверх ночной рубашки была накинута джинсовая куртка. На ней это смотрелось как прикид за миллион баксов, который стоит разместить на страницах журнала «Вог». Или, по крайней мере, «Джейн». Или, на худой конец, в «Севентин»[5]. Я вообще-то сама «Севентин» не читаю, разве что иногда, да и то не читаю, а рассматриваю прически, прикидывая, что я смогу сделать с волосами, если они когда-нибудь отрастут.

Вопрос: почему у меня такие роскошные подруги? Ведь я — ничтожество.

— Что такое? — спросила Кики.

— Он нашел ее.

Кики тут же врубилась, о чем это я. Отличительное качество Кики — она понимает меня без слов.

— Ой, и что ты собираешься делать?

— Не знаю, я думала, мне стоит немного пореветь.

— Давай.

Но я не стала. Потому что не могла, и все тут. Мне даже грустно не было. Просто на душе пустота, мне было плохо, и я не знала, что делать.

— А что в сумке? — поинтересовалась Кики.

— Спиритическая доска, — ответила я.

— Ты безнадежна, — сказала Кики, качая головой. — Но давай попробуем.

Мы установили доску прямо на лужайке, трава под ногами хрустела от инея. Было ужасно холодно и сыро, но это нас не остановило.

На самом деле в этом было что-то… божественное. Вот мы держим пальцы на стрелке и ждем, что вселенная скажет нам, как быть.

— Нужно ли мне встречаться с мамой? — спросила я.

«ДА», — ответила доска. Тут же. Не колеблясь.

— Это ты?

«ДА, Я».

Мое сердце начало биться очень быстро, как это бывало, когда в поле зрения попадал Джей Ти. Клянусь богом, я втрескалась в призрака.

На заметку: при первой же возможности обратиться за помощью к психиатру.

Странно, но я испытывала чувство вины. А как же Брэд? Я что, изменяю ему с мертвым парнем?

У меня крыша съехала?

— Ты можешь побольше рассказать о себе? — тихонько спросила Кики.

«ДА».

— Например? — уточнила я.

«Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ».

— Почему? — покраснела я.

«А ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?»

— Но кто же ты? — спросила я.

«Я УМЕР. УМЕР. УМЕР. УМЕР. УМЕР. УМЕР».

В этот момент стрелка будто обезумела.

— Стоит ли Хэйли встречаться с Брэдом? — задала вопрос Кики.

И тут доска, похоже, умерла, как и наш собеседник.

Просто застыла. Мы подождали минут пять и сдались.

— Ты его разозлила, — сердито заметила я. — Зачем нужно было говорить это?

И тут я поняла, как дико это звучит. Это ведь всего лишь привидение, да? Или шуточки космоса. Или же проявление наших с Кики мыслей. Наших энергий. Я не знаю.

Но может быть, хотя вероятность ничтожно мала, это имеет какое-то отношение к реальности.

И эта штуковина заставляет меня чувствовать себя… особенной. Глупо? Хотя с Брэдом я тоже чувствую себя особенной. И непонятно, зачем мне нужно заслужить любовь мертвого парня, которого я, скорее всего, сама и придумала?

Я была в смятении.

Я встала и собралась уходить. Одежда намокла и прилипла к телу, я дрожала.

— Пока, — сказала я Кики. — Прости за мои выходки. Я знаю, что вела себя странно. Прости.

Кики пожала плечами:

— Да ладно, я тоже устала.

— Пока, — повторила я.

— Пока. Не забудь! — Кика схватила доску и сунула ее мне. — Бери с собой своего карманного бойфренда.

Ее голос звучал зло. Терпеть не могу, когда Кики злится.

— Оставь ее себе, мне она не нужна.

Это была неправда.

— Бери, — велела Кики. — Мне страшно хранить эту чертовщину у себя дома. Я даже смотреть на нее не хочу. Это просто… дикость.

Я знала, что она права. Я знала, что зря это делаю. И от этого ноги стали как ватные, а коленки задрожали.

— Мне пора, — сказала я.

Меня всю колотило. Я шла к дому медленно. Казалось, ноги отказываются нести меня. Мне постоянно приходилось останавливаться и обо что-нибудь опираться. В воображении без конца проносилась картина: я падаю и замерзаю, лежа на тротуаре. И я представляла, как рассвирепеет папа, если поймет, что я: а) на улице в такой поздний час, б) промокла и замерзла и в) веду себя как ребенок.

Я размышляла обо всем произошедшем. Интересно, почему на какой-то момент мне подумалось, что этот призрак — моя мама. И что она говорит со мной. И вовсе это не странный умерший мальчик, а мама. Говорит мне, что делать. И что думать. Что правильно, а что нет. И что не так с моей жизнью.