Меж трех миров. Том 2 - Анна Фишман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эй, – Рагнар опустился перед ней на корточки, как перед маленьким ребенком, – ты как?
– Нам конец.
– Да, наверное, – согласился он. – Но врать было бы глупо. Мы врали достаточно долго, чтобы теперь иметь право сказать правду.
– Правду, – Ларина горько усмехнулась. – Кому она нужна? Явно не этой семье. Они живут во лжи, распространяют ее и… – она закрыла лицо ладонями, тряся головой. – Они уничтожат нас.
– Что они могут сделать? Убьют? Не смеши меня.
– Есть наказания хуже смерти, – девушка отняла руки от лица, вскидывая на него взгляд, полный отчаяния. – Они запрут нас и сделают все, чтобы мы подчинились. Знаешь как отец смог усмирить силу Асшары в свое время? Он запер ее в четырех стенах, даже не выпускал на улицу. Там не было окон, не было часов. Она даже не знала, сколько прошло времени. Уверена, он научился такому подходу у Люцифера.
– Они не… – Рагнар осекся. Паника подступила к горлу, заставляя сердца биться быстрее. – Мы не поддадимся.
– Они сломают нас. Века. Века тьмы. Мы не выдержим и…
– Значит, мы не дадим им поймать нас. Мы придумаем, как выкрутиться.
* * *
Люцифер буравил взглядом двери кабинета. Он был уверен, что, если возьмет под крыло Ларину, сможет сделать ее мягкой и податливой, ведь он должен был стать для нее тем добрым волшебником, который покажет ей, что такое любовь и забота. Люцифер был уверен, что Рагнар так и останется подчиненным Асшаре, которая в свою очередь должна была боготворить обретенную семью. Они трое под опекой Велиала, мальчишки, которого оторвали от любимого дела, должны были заниматься своими тренировками в безопасности, но все пошло совсем не по плану. Из-за Леди Исиды. Она сделала им предложение, открыла дверцу золотой клетки, сказав, что научит летать, и они с радостью согласились. Они врали, не краснея, лишь бы иметь возможность рассекать воздух своими неокрепшими крыльями. И теперь они ни за что не вернутся в клетку, даже если пообещать им, что их будут отпускать полетать; даже если сказать, что в небе их ждут соколы и орлы, жаждущие их крови. Они почувствовали вкус свободы и ветра, и теперь никогда не забудут его.
Зарычав, Люцифер швырнул лампу в стену, смел все, что стояло на столе и направил волну голубой силы в окна, беспощадно разбив их.
– Я говорил тебе, – Круент беззвучно вошел в кабинет, ничуть не боясь отцовского гнева. – Я говорил тебе, что Ларина никогда не будет прыгать с тумбы на тумбу, что в Рагнаре взыграет уверенность в себе и гордость, через которую он не переступит, что Асшара сама сможет перебороть этот страх, и что Леди Исида обязательно вмешается, но ты, как всегда, решил, что знаешь лучше.
– И я ответил тебе, что сделаю все, чтобы уберечь Асшару, – огрызнулся Люцифер. – Она больше не покинет дворца. Я заберу ее кольцо, а на Иакулатов повесим обсидиановые браслеты.
– Ты предлагаешь запереть четырех детей…
– Пока все не уляжется, они будут здесь.
– Отпусти братьев. Они тут ни при чем.
– Если они останутся на свободе, обязательно вытащат Асшару и Ларину. Ты просто не видел глаз Рагнара. Это решимость, – Люцифер зачесал пальцами волосы. – Мы должны остановить их.
– Но Мира…
– Ее уже не спасти, а вот Асшару я не потеряю.
Круент, не веря, смотрел на своего отца, который, отвернувшись, вдыхал прохладный воздух, проникавший сквозь разбитые окна. Он не мог смириться с тем, что Люцифер так просто отказывается от своего ребенка, обрекая на заточение, как и не мог смириться с тем, что во все это втянули его дочь. Почему она не могла остаться дома в день коронации Асшары? Почему показала свою слабость, которую Люцифер решил использовать против нее? Это было жестоко: лишать их выбора, пусть второй путь и был опасен. Да, Круент тоже испугался, когда увидел сестру на груди Велиала всю в крови, не мог выдохнуть, пока Мортема не вышла из комнаты девушки и не сказала, что та будет жить, но это не означало, что он бы запер Асшару и остальных во дворце. Он бы сделал все, чтобы обезопасить их, помочь, но не лишал бы свободы и выбора. Круент принял единственное возможное и верное для себя решение, которое, вероятно, еще принесет ему немало бед, но иначе поступить он просто не мог. Если всадники примут любое решение Люцифера и поддержат его во всем, Круент воспротивится, как когда-то его отец. Он не допустит произвола.
* * *
– Нет! – Велиал отскочил назад, с ужасом глядя на браслет в руке Мортемы. – Я не надену его!
– Это ради твоей же безопасности, – почти шипела она, еле сдерживая раздражение, которое испытывала к упрямому мальчишке.
– Я сказал «нет»! – тени во всех углах угрожающе зашевелились, заставив смерть насторожиться.
– Пойми, мы не хотим навредить, но после случившегося не известно, как себя поведут твои силы, – постаралась объяснить Морбона.
– О, вы знаете, я прекрасно все чувствую и не намерен оставаться здесь! Передавайте мой поклон остальным, – Велиал уже начал исчезать в тенях, когда на его руке защелкнулся замок. – Нет! Снимите! Снимите это с меня!
– А ведь я хотела по-хорошему, – вздохнула Мортема, устало глядя в потолок.
* * *
Асшара открыла глаза. Закатные лучи танцевали на потолке… Она хотела позвать хоть кого-то, но вместо слов из горла вырвался слабый хрип. Все тело стонало от боли, ныли даже подушечки пальцев, но хуже всего было гортани. Казалось, кошки исполосовали ее глотку в клочья. Девушка зажмурилась, стараясь набрать во рту слюну, чтобы сглотнуть, когда ее губ коснулась прохлада стекла.
– Выпей, – Асшара к собственному удивлению узнала голос Дигинара и послушно сделала несколько глотков, которые чуть сгладили резь в горле. – Ты дома, все хорошо.
– Почему, – девушке пришлось сделать медленный вздох, чтобы выдавить из себя слова, – почему ты здесь?
– Остальные немного заняты, да и присматривать за тобой было поручено тому, кто воздержится от нотаций и пореканий, – мужчина поставил полупустой стакан на тумбочку. – Хочешь сесть? – девушка кивнула, и он помог ей принять вертикальное положение, поправив за спиной подушки. – Помнишь, что произошло?
Руки сами собой потянулись к перебинтованной шее. Асшара на несколько секунд вернулась в тот момент, когда кинжал вонзился в ее плоть, а потом полоснул по горлу. Тогда она чувствовала, как страх, смешавшийся с кровью, пульсирует в ранах, как душит ее и высасывает жизнь. Опомнившись, она
