Изумрудный атлас - Джон Стивенс

— Прости. Надеюсь, он не поцарапался.

Майкл натужно хохотнул.

— Ты думала, что можешь поцарапать творение рук мастеров-гномов? Просто смешно! — Потом он посмотрел на сестру и улыбнулся по-настоящему. — Брось, все нормально.

— Итак, — продолжал доктор Пим, когда все снова расселись и Майкл вернул значок на место, — поверьте, я прекрасно понимаю, до чего это все сложно и как сильно вы хотите увидеть своих родителей. Даю вам слово, что как только Графиня будет побеждена, а дети освобождены, я отвечу на все ваши вопросы. Но сейчас нам предстоит грандиозное дело, и слишком много жизней зависит от нашего успеха. Мы обязаны думать только об этом.

— Но разве вы не можете сказать нам хоть что-нибудь? — спросила Кейт. — Где они живут? Где работают? Хоть что-нибудь!

Доктор Пим вздохнул.

— Хорошо. Ваши родители — ученые. Профессора.

— Что? Наши родители — учителя? — Судя по голосу Эммы, эта новость совсем не привела ее в восторг.

— И какова область их исследований? — важно спросил Майкл.

Эмма громко застонала.

— Сегодня у тебя праздник, да?

— Они историки магии. Должен сказать, в научном мире к этому предмету относятся без должной серьезности. Но ваши родители верят в важность того, чем занимаются. И они оба всегда интересовались Книгами начал. Кстати, именно благодаря этому интересу они и познакомились. На конференции в Эдинбурге. Ваша мать представила доклад, не оставивший камня на камне от теории о том, что в девятом веке одной из Книг начал якобы владел японский сёгун Росё-Гудзи, называемый также Пожирателем жизней. Ваш отец подошел к ней после выступления, и через полгода они поженились. Как видите, дети, Книги начал у вас в крови!

— А вы как с ними познакомились? — спросила Кейт.

— Видите ли, все это время я продолжал разыскивать две оставшиеся книги и в ходе этих изысканий регулярно следил за современными научными исследованиями. Ознакомившись с работами ваших родителей, я понял, что это люди, которым можно доверять. Мы начали работать вместе. Разумеется, в то время я и понятия не имел о том, кем окажутся их дети! Хотя, когда я оглядываюсь назад, то понимаю, что уже тогда были некие признаки… — Он пожал плечами и уронил руки. — Но потом, через четыре года, сразу после Рождества, Катерина вдруг появилась в моем кабинете, и все началось.

При упоминании о Рождестве перед глазами Кейт внезапно ожило воспоминание, и она увидела высокого худого мужчину, стоявшего в дверях ее детской. Это воспоминание относилось к последней ночи, которую она провела с родителями. Кусочки мозаики наконец соединились, и Кейт поняла, почему ей все время казалось — и в библиотеке дома в Кембриджском водопаде, и в гномьем подземелье — что она уже когда-то встречала доктора Пима раньше…

— Это были вы! Это вы забрали нас у родителей!

— Возможно. Но повторяю, ты говоришь о том, чего еще не было.

— Прекрасно, — кивнула Кейт. — А что вы имели в виду, когда сказали «кем окажутся их дети». Кто мы такие?

— Вы трое особенные. И когда-нибудь, когда у нас будет время, я все вам объясню.

Кейт начала препираться. Они имеют право знать…

— И вы все узнаете. В нужное время. Кэтрин, ты должна научиться доверять мне. — Доктор Пим встал. — А теперь я хочу посмотреть, как дела у Робби и Габриэля.

— Постойте! — попросил Майкл. — Скажите хотя бы, как наша фамилия?

— Ваша фамилия? Что ж, думаю, это я могу вам сказать. Ваша настоящая фамилия… Уибберли.

Дети переглянулись.

— Уибберли? — переспросила Кейт. — Вы уверены?

— О да. Уибберли, именно так.

— Но в приюте нам сказали, что наша фамилия начинается на букву «П»!

— Вот как? Чудеса!

— Но ведь это вы должны были посоветовать им так нас назвать! — возразила Кейт. — Это же вы привезли нас в приют! Почему вы сказали назвать нас П, если наша настоящая фамилия Уибберли?!

— Полагаю, я пытался запутать следы и спрятать вас. Дети У — это был бы слишком очевидный намек.

— А почему нельзя было просто дать нам другую фамилию? — не сдавался Майкл. — Смиты! Или Джонсы! Да любую, какую угодно. Если бы вы знали, как мы ломали головы, пытаясь отгадать, какая фамилия скрывается за этой буквой!

— Гм, полагаю, это я упустил из виду. Приношу вам свои извинения. А теперь я должен идти. Поговорим позже.

После ухода волшебника дети долго молчали. Из-за двери доносился шум готовящейся к выступлению армии.

— Уибберли… — наконец сказала Кейт. — Мне нравится.

— Ага, — согласился Майкл. — Звучит здорово.

— А мне все равно нравится Пингвин, — вздохнула Эмма. — Но Уибберли, кажется, тоже неплохо.

— Простите меня, — сказала Кейт. — Я должна была рассказать вам о том, что видела нашу маму. Наверное, я просто… просто боялась, что если расскажу, то все потеряю. Потеряю ее. Снова.

— Я понимаю, — ответил Майкл. — Вот почему я все записываю. Все так легко забывается. А когда запишешь, то знаешь, что это останется с тобой.

Майкл погладил рукой свою тетрадь, и Кейт внезапно увидела его совсем другими глазами — мальчика, у которого была отнята целая жизнь и который судорожно пытался удержать хотя бы то, что у него осталось.

— Теперь ты нам расскажешь? — попросила Эмма. — Пожалуйста.

Кейт посмотрела на них обоих, увидела, что они все еще ей доверяют и всегда будут доверять, и ей вдруг стало непонятно, как она могла утаить от них такое воспоминание. О чем она думала? Образ матери принадлежал им всем — или никому. Вызвав воспоминание, Кейт поняла, что оно уже сильно поблекло и отодвинулось в прошлое. Но она и не подумала впадать в панику. Она заставила себя сосредоточиться на том, что помнила: на одежде, которая была на их матери, на цвете ее волос, на сказанных ею словах, и чем больше она рассказывала, тем больше вспоминала: она описала теплый голос матери, маленькую родинку на ее щеке и ее руку, лежавшую на ручке двери; она рассказала брату с сестрой о комнате, об огне в очаге, о красных и коричневых завитках на ковре, о заваленном столе доктора Пима и о тихом снегопаде за окном; и очень скоро Кейт показалось, будто она снова перенеслась в прошлое и очутилась перед своей матерью, только на этот раз Эмма и Майкл тоже были с ней, и это было их общее воспоминание. Кейт знала, что со временем ее брат с сестрой, каждый по-своему, изменят и приукрасят детали этой истории: одежда на маме станет другой, и слова она скажет совсем другие, и даже снегопад за окном, возможно, превратится в ливень, но это не имело никакого значения; Кейт все равно было легко и радостно от того, что она поделилась с ними своим воспоминанием о матери, и теперь они будут вместе хранить его и сберегут гораздо лучше, чем она смогла бы сделать это в одиночку.

Потом они все долго молчали. В комнате стало прохладнее, сквозь стены доносились энергичные команды и шум, производимый людьми и гномами.

Наконец Кейт сказала:

— У меня было видение. Вот почему я упала в обморок. Вовсе не от голода, и не почему-то еще.

Она рассказала брату с сестрой, что ей привиделась битва в Мертвом городе. Только в ее видении все было по-другому. Крикунов было гораздо меньше. И гномов тоже не было, и полчища подземных чудищ не вылезали из недр горы. Был только небольшой отряд Габриэля. И они победили. Разгромили Крикунов. А потом люди Габриэля освободили пленников и вместе с ними отправились в город.

— Но все же было не так, — перебила Эмма. — Это какое-то неправильное видение.

Кейт пожала плечами.

— Какое было.

— Это все? — спросил Майкл.

— Нет.

Кейт рассказала, что в ее видении Графиня узнала о приближении Габриэля и остальных людей, поэтому забрала детей и перебралась вместе с ними на корабль посреди озера.

— Но почему ты увидела то, чего не было? — не унималась Эмма. — Это же глупость какая-то!

— Может быть, это было, — ответила Кейт. — Может, так и будет. Перед тем как меня посетило это видение, Робби и доктор Пим как раз говорили о походе на город. Я думаю, что мое видение — это предостережение.

— Предостережение о чем? — переспросила Эмма. — Габриэль ведь спас ребятишек, правильно? Ты это увидела?

Кейт сунула руку в карман и вытащила два снимка, которые все время носила с собой. Они были все еще мокрыми после плавания в подземном озере. На одной из фотографий была изображена Кейт в спальне дома в Кембриджском водопаде (это был их обратный билет домой), а вторую дал девочкам Абрахам, сказав, что это его последний снимок. Несколько секунд Кейт внимательно смотрела на эту карточку, на темные фигуры, выбегавшие из леса, на свет их факелов. Потом перевернула ее обратной стороной.

— Нет. Плотина разрушилась, корабль рухнул в водопад, и все дети погибли. Перед смертью Графиня прокляла эту землю. — Кейт протянула фотографию Майклу. — Абрахам сделал этот снимок в самый последний момент. Посмотри на оборот.