Замерзающие надежды. - Руслан Михайлов

— Твердынь пала — заметил Древин.

— Стены устояли! — возразил Койн — Ни одна стена не рухнула, не появилось ни единой трещины! Сдались обороняющиеся, когда Защитника поразила рука подлого убийцы!

— Твердыня, это крепость? — задумчиво спросил я, вспоминая одно из своих загадочных сновидений.

— Не просто крепость! Настоящая цитадель!

— Интересно… Когда у нас выдастся свободное время, я бы хотел, чтобы ты рассказал мне о Твердыни, последней осаде и о павшем Защитнике.

Койн согласно кивнул и я, вновь вернулся к теме наблюдательного поста:

— Смогут твои гномы, заняться этим уже сегодня? Чем раньше мы увидим врага, тем больше времени у нас будет на подготовку "теплой" встречи.

— Я немедленно распоряжусь — сказал гном — Уже сегодня, мы поднимемся на вершину и закрепим веревки для подъемника.

— Хорошо — кивнул я и переключился на мастера — Древин, подготовь все необходимое — бухты веревок, платформу подъемника… Ты и сам знаешь, что требуется.

— Да, господин — степенно подтвердил Древин — Все будет сделано. Еще священника кликнуть не помешает — когда гномы сорвутся с этих стен и расшибутся в лепешку, святой отец сразу и заупокойную прочтет.

Койн пренебрежительно фыркнул и обменялся с Древином сердитыми взглядами. Эта парочка друг друга стоит.

Убедившись, что мои указания поняты точно, я распрощался и пошагал к лестнице. Тотчас, за моей спиной вспыхнул новый спор, но я уже понял, что такая перепалка доставляет обоим несказанное удовольствие и не стал вмешиваться. Меня ждало много дел.

Дойдя до полностью законченной конюшни, я с удовольствием оглядел ладное строение и заглянул внутрь, где оставшиеся животные мерно пережевывали траву. Видно, что за животными следят — кормушки заполнены сеном и жалкими остатками овса, конюшня тщательно вычищена, равно как и сами лошади, в небольшой печи гудит пламя, наполняя помещение теплом. К этому времени, нам уже удалось поднять из подземелий недр Подковы большую часть мешков с зерном и мукой. Тезка сразу же уволок их в свою берлогу и занялся спасением изрядно подмокших продуктов.

Сегодня, я осматривал форт в гордом одиночестве — Рикар был занят осмотром и выдачей оружия. Многие гномы утопили свои секиры, при падении с водопадов и теперь, требовалось подобрать их хоть какое-нибудь оружие по руке. Учитывая рост коротышек, это была нелегкая задачка. К тому же, оказалось, что гномы относятся к вышедшему от человеческих кузнецов с презрением — внимательно рассмотрев уцелевший топор Койна, я согласился, что у них есть на это право. Людские оружейники несомненно проигрывали кузнецам гномов по всем статьям.

Насладиться одиночеством и спокойствием зимнего утра мне не дали. Первым ко мне подскочил лохматый сингерис и по своему обыкновению, ткнулся лобастой головой в бедро, выражая свою симпатию. Вслед за псом пожаловала и его хозяйка Алларисса Ван Ферсис. С момента нашего прибытия, я успел перекинуться с ней парой слов и поблагодарить за точное указание отцовского тайника с бумагами, но толком поговорить у нас не получилось — я с головой окунулся в омут повседневных забот, требующих моего вмешательства.

— Баронесса — поприветствовал я девушку, слегка наклонил голову.

— Барон — не осталась в долгу Аля и наклонив прелестную головку в сторону, произнесла — Хочу еще раз поблагодарить тебя, что не забыл о моей просьбе.

— Не стоит благодарности — улыбнулся я — Рад был оказать услугу. Но насколько я понимаю, ты хочешь спросить что-то более важное. Может перейдем сразу к делу?

Заглянув мне в глаза, Алларисса чуть помедлила и на одном дыхании выпалила:

— Правда ли, что все новоприбывшие гномы и люди, должны пройти через ритуал клятвы крови?

— Правда — кивнул я, невольно настораживаясь — Это мое единственное условие для тех, кто желает присоединиться к нашему поселению. А что? Что-то не так?

— В том числе и мои люди? — напрямик спросила девушка.

— В том числе и твои "дети" — сделал я ударение на последнем слове — Насколько я помню, с тобой были лишь маленькие дети, когда мы отыскали вас в том подземелье.

— Ты не ответил на вопрос, Корис.

— Да, Алларисса — в том числе и дети, что попали к нам из разоренного поселения Ван Ферсис. Все без исключения. И это не обсуждается.

— У тебя есть причина сомневаться в верности моих людей? Как ты сам заметил, они всего лишь дети и не могут замышлять предательства. К тому же, нам не чуждо чувство благодарности за спасение наших жизней!

— К чему этот разговор, баронесса? — не выдержал я — Говори прямо и не трать мое время на пустые разговоры.

— Ты не имеешь права заставлять людей приносить тебе клятву крови! Ты не хуже меня знаешь, что невозможно расторгнуть такую клятву! Они сами, их дети и внуки будут вынуждены служить тебе и твоему роду вечно! Это ничем не лучше рабства!

— Мои люди похожи на рабов? — парировал я выпад Аллариссы — Тот же Рикар, делает все по своему разумению. Я никогда не заставлял своих людей понапрасну рисковать жизнями или выполнять мои пустые капризы. О каком рабстве ты говоришь?

— Ты не находишь, что между наемными воинами и несмышлеными малышами есть огромная разница? — не отступала девушка, сверкая огромными глазами.

— И в чем разница? — спросил я, хотя уже догадывался, что услышу в ответ.

— В возрасте! Все воины принесли клятву крови твоему отцу, когда были одиноки и не помышляли о семье. К тому же, у них был выбор — принести клятву, или покинуть отряд.

— Ты на редкость хорошо осведомлена о моем отце — медленно произнес я, внимательно вглядываясь в раскрасневшееся лицо Аллариссы — Откуда такие познания?

— Если ты не помнишь, я живу здесь и у меня есть уши! — язвительно ответила девушка.

— Ясно — кивнул я и огляделся, чтобы убедиться, что никто не может нас слышать. Ни к чему людям слышать затеянную нами свару.

— И еще! Все люди из нашего поселения в свое время принесли клятву верности роду Ван Ферсис, в обмен на наше покровительство и заботу! Заставляя их присягнуть на верность себе, ты попираешь наш род! Это прямое оскорбление моему деду лорду Ван Ферсис!

Услышав ненавистное мне имя и титул, я с огромным трудом подавил вспышку ярости и переведя взгляд на заснеженную вершину Подковы, постарался успокоиться и выровнять дыхание. Мне приходилось постоянно напоминать себе, что бедная девчонка по прежнему остается в неведении о всех черных деяниях, что совершил обожаемый ею дед. Я мог просто развернуться и уйти, но не хотел обидеть пылающую праведным гневом девушку, старающуюся защитить честь своего рода в меру своих силенок.