Запах страха - Вадим Панов

– Блямба уже дохрюкалась, мля, – обронил Булыжник. – Поторопилась, идиотка, своим кабелем размахивать.

– А я думал, кабелем Шкура махал, – удивленно протянул Отвертка.

– Ты бы меньше думал, кретин, а побольше сейфы открывал, – окрысился Маркер. – А то над нами уже вся семья смеется: сидим в фюрерском кабинете и без денег. Как на паперти, мля.

– Я же говорил: взрывать надо! Или из стены выковыривать.

Бойцы с осуждением посмотрели на Булыжника, который не разрешал ни взрывать, ни выковыривать, и многозначительно помолчали.

– Печать повредить можем, – важно ответил уйбуй и отвернулся.

Однако Булыжник понимал, что ситуация накаляется.

Сейчас, пока визит дружинников еще жив в памяти, сородичи держаться тихо. Ворчат негромко и ждут, что будет дальше. Сохранится статус-кво: Дуричи сидят в кувалдинском кабинете, а Шкура бродит по крылу Гниличей, жалуются на жизнь, потерю Блямбы и неопределенно обещает, что рано или поздно доберется.

Но до кого доберется?

И когда?

Булыжник понимал, что люды ждут возвращения Кувалды. А значит, нужно действовать быстро: хапать, что можно, и сваливать. Или не сваливать? Ведь Кувалду совсем больного унесли, и целые сутки о нем ни слуху ни духу.

Так сваливать или нет?

Опять же – деньги.

После приснопамятных демократических выборов, то есть – прошлой крупной междоусобицы, Кувалда зарекся хранить семейную казну в Форте и отдавал накопления шасам, у которых открыл счет на свое имя. Но наличность, необходимая для повседневной жизнедеятельности семьи, пряталась в сейфе, который пока не удалось вскрыть.

«Тяжела, ох тяжела великофюрерская доля».

Тем временем у бойцов возник новый вопрос:

– Эй, Булыжник, а как люды назначат великого фюрера, если Кувалда не вернется?

– Самого умного, наверное, поставят, – предположил Маркер. – Или того, на кого королева скажет.

– Тогда нашему уйбую не светит, – вздохнул Отвертка.

– Чего?! – возмутился Булыжник.

Боец понял, что облажался, но тут же нашел выход из положения:

– Ты ведь с королевой незнаком, а?

И умильно улыбнулся.

– А кто с ней знаком?

– Блямбу вот по телику показывали. Значит, о ней королева знает.

В словах Отвертки был смысл, понимание которого заставило Булыжника тяжело вздохнуть. Блямбу действительно вчера показывали по телевизору больше него, и Всеслава наверняка прознала о шустрой Гниличихе.

– Блямбу все равно королевой не сделают, потому что в Великом Доме не может быть двух королев, – авторитетно заявил Маркер. – А вот Шкуру назначить могут. По знакомству, так сказать.

– А Шкура нас повесит.

– За что?

– За то, что этот дурак Булыжник его в кабинет кувалдинский не пустил.

– Ты кого дураком назвал?!

На этот раз уйбуй решил обязательно довести дело до драки и пришибить зарвавшегося бойца, однако уже в следующий момент понял, что опоздал с репрессиями.

– А почему ты ничего не делаешь, а?! – взвился Отвертка. – Почему сидишь, будто дохлый Кувалда, и нас не спасаешь? Фиг ли мы в этом кабинете забыли, если ты сейф взрывать не даешь?

Остальные бойцы согласно заворчали.

«Началось, мля».

– Чего ты предлагаешь? – спросил Булыжник, пытаясь выиграть время.

– Надо Шкуру грохнуть. Тогда королева тебя великим фюрером сделает, и мы в шоколаде ходить станем.

– Грохать нельзя – повесят адназначна.

– Давай наймем кого-нибудь?

– Кого?

– Уйбуя Семечку, например, – предложил Отвертка. – Он еще тупее тебя, мля. Пусть он Шкуру пришьет, а мы его потом людам сдадим. Как бунтовщика, мля.

– А он скажет, что мы его наняли.

– Тогда мы его сами пришьем! Как бы в наказание за неисполнение.

Мысль показалась здравой, но Булыжника все равно мучили сомнения:

– А откуда ты знаешь, что люды меня великим фюрером назначат?

– А кого еще? – искренне удивился Отвертка и тем спас себе жизнь: за эту фразу уйбуй мгновенно позабыл обо всех нанесенных обидах. – Блямбу они уже отблямбили, Шкуру мы грохнем. Кто остается? Только ты, мля.

Простота ситуации потрясла Булыжника. Несколько мгновений он обдумывал выводы Отвертки, пытаясь найти в них нестыковки, после чего кивнул:

– Отлично, боец, станешь бухгалтером адназначна!

Отвертка приосанился.

– Семечку платить надо будет, – заметил расстроенный Маркер.

– Пообещаем потом денег дать, – отрезал веселый Отвертка.

– Он, конечно, тупой, но не настолько.

– К чему ведешь? – осведомился Булыжник.

– Деньги нужны. – Маркер хлюпнул носом. – Надо сейф ломать.

И все посмотрели на неприступное хранилище. Бронированная дверца презрительно блеснула в ответ.

– Ты говорил, его из стены можно выковырять? – припомнил уйбуй.

– В кине видел, – подтвердил Маркер. – Там вот так его обдолбили, а потом вынули. И с той стороны сначала жесть, а потом деньги.

– Давай, – решился Булыжник. – Выковыривай.

Боец радостно схватился за топор, а уйбуй на всякий случай положил руку на дробовик: кто знает, на кого Маркер замахнется?

Бар «Кружка для неудачников»

Москва, Николоямская набережная,

26 сентября, вторник, 14:16

– Слушай, мне показалось или в обители у тебя состоялся интересный телефонный разговор?

Беседа с друзьями-эрлийцами дала наемникам богатую пищу для размышлений – не каждый день узнаешь, что троих чудов можно за несколько секунд искалечить голыми руками. К тому же закончилась встреча дегустацией новой марки знаменитого эрлийского бальзама десятилетней выдержки,[15] а потому о телефонном звонке Артем вспомнил, лишь когда они с напарником подъезжали к «Кружке».

– Черт! Дружище, прости, совсем забыл рассказать! – Сидящий за рулем Кортес прищурился: – Мне звонил Копыто.

– Из Африки? – пошутил молодой наемник, которого новый вариант выдержанного по всем правилам бальзама настроил на игривый лад.

– Да нет, бродит где-то поблизости.

– И чего ему нужно?

– О помощи просил, – вздохнул Кортес. – У бедолаги на руках бесчувственный Кувалда, на хвосте сородичи, а теперь еще и чуды.

– Можно только посочувствовать.

– Согласен.

Артем помолчал.

– Ты ему помог?

Не то чтобы Копыто числился у наемников в друзьях, но пару совместных приключений они пережили, и молодой наемник выделял бестолкового уйбуя.

– Я не заинтересован в том, чтобы Копыто попал к чудам, – честно ответил Кортес. – Особенно после того, что я от него услышал.