Эльф: брат или возлюбленный? - Анна Кривенко

твое решение искренне и от всего сердца. Давай отныне не будем поднимать этот вопрос…

Алекс вдруг отчего-то стушевался, заволновался и даже опустил глаза. Казалось, он чего-то устыдился, но потом взял себя в руки и снова посмотрел на меня. В его глазах читалась решимость и желание в чем-то признаться.

— Олив, — произнес он немного глухим тихим голосом, — ты должен узнать кое-что, что тебя сильно удивит…

«Олив, прости меня…»

«Олив, прости меня…»

Алекс

Я смотрел на Олива — на его боль в глазах и странные взгляды в мою сторону — и догадывался, что здесь в мое отсутствие произошло что-то из ряда вон выходящее. Мне стало откровенно не по себе, я начал беспокоиться об иномирянке, но все не решался спросить прямо. Ждал каких-то намеков со стороны брата, но он только лишь странно отводил взгляд или смотрел на меня осуждающе-болезненно, словно я причинил ему дикую боль.

Наконец, после его очередного непонятного «я принял твой выбор», я решился.

— Олив, я должен сказать тебе кое-что, что тебя сильно удивит! Но прежде… просто ответь на пару моих вопросов. Даже если они покажутся тебе странными: ответь, ладно?

Олив немного нахмурился, потом утвердительно кивнул, доставая из шкафа новую свежую рубашку и набрасывая ее себе на плечи. Я тщательно следил за его движениями: как он просовывал руки в рукава, откидывал длинные локоны волос в сторону, застегивал перламутровые пуговицы — и видел его дикое напряжение.

— Олив, что происходит между нами? — мой вопрос прозвучал туманно, но я чувствовал, что в этом и есть какая-то загвоздка.

Олив вздрогнул, устремил на меня затравленный взгляд, потом отвернулся, болезненно опустив голову…

— Тебе обязательно возвращаться к этому после уже очевидного выбора? — хмуро пробормотал Олив, а я так ничего и не понял.

— Извини, если… огорчаю тебя, но… просто ответь: что стряслось? — я постарался, чтобы мой голос прозвучал как можно мягче.

Олив сделал скорбный вдох, потом уныло поплелся к креслу и опустился в него без сил. Он до сих пор не смотрел на меня. Неужели мы в какой-то ссоре? Точнее не мы, а он и иномирянка в моем облике…

— Алекс, — наконец, произнес Олив, с трудом заставив себя посмотреть мне в лицо. — Я говорю тебе открыто и искренне: я смирился с твоим выбором и с концом наших… отношений! Я не обижаюсь и ни в чем тебя не виню. Просто… мне еще больно, пойми это пожалуйста!

Последние слова он произнес так надрывно, что я просто ужаснулся. Что здесь все-таки случилось? Александра что-то натворила и теперь… разорвала с Оливом отношения???

Я расстроился. Очень. Меня это не устраивало! Я подскочил на ноги и подбежал к Оливу, стал напротив него. Моя грудь взволнованно вздымалась, руки сжались в кулаки.

— Олив! Я не хочу рвать с тобой отношения! Это… все неправильно! Ты мой брат, и я никогда от тебя не откажусь!

Олив посмотрел на меня удивленно, а потом и сам поднялся на ноги.

— Я не понимаю тебя, — пробормотал он. — Мы с тобой поговорили еще утром, и я предложил тебе выбор: стать снова моим братом или остаться возлюбленным, и ты, очевидно, выбрал первое!

Я замер, пытаясь осмыслить услышанное. Что??? ВОЗЛЮБЛЕННЫМ??? Я посмотрел на Олива расширенными от изумления глазами, а потом не сумел устоять на ногах и просто попятился, неуклюже плюхнувшись в соседнее кресло.

Возлюбленным??? Неужели Александра влюбила в себя Олива? В моем-то облике??? Но как??? И Олив на это пошел??????

— И давно между нами… любовь? — мрачновато поинтересовался я, а Олив нахмурился еще больше.

— Алекс, ты сегодня сам не свой, — пробормотал он, но подойти ко мне не решился.

Да уж! Точно сам не свой! С такими новостями и свихнуться недолго! Только вот как теперь объяснить брату, что все это время он крутил любовь вовсе не со мной, а с женщиной из другого мира? Надеюсь, он ее за это не придушит на месте?

Нет, ну на женщину он руку не поднимет, а вот простит ли — не знаю! Я ведь не представляю, до чего у них там дошло. Мне живо представилось, как Олив снимает с парня с моим лицом одежду и оставляет на его груди дорожку из поцелуев, и мне стало откровенно плохо. Аж желудок немного сжался, вздрогнул и ринулся освобождать из себя какое-нибудь содержимое. К счастью, я давно ничего не ел, поэтому извергать оказалось нечего.

Я даже немного разозлился на Александру за подобное несоответствующее ситуации поведение, но потом смягчился. Может, я чего-то не понимаю? Олив — весь такой идеально правильный и рассудительный — никогда бы не ввязался в подобное непотребство без веских на то причин.

— Ладно, — пробормотал я, вздыхая, — мне есть, что тебе рассказать. Только ты сядь, пожалуйста и… держи себя в руках, ладно?

Олив послушно сел и напряженно уставился в мое лицо.

— Ты помнишь тот день, когда я экспериментировал с шаром? — начал я. Олив кивнул. — Так вот: этот артефакт вырвал меня из нашего мира и отправил в некоторое место — Междумирье — которое сковало меня и… удерживало все это время. Но одновременно с этим я ощутил соприкосновение с еще одной личностью. Это женщина из другого мира. Ее зовут Александра (женский вариант моего имени, в нашем мире такой не используется). Мне трудно объяснить это взаимодействие, но нас словно соединило, а потом разъединило снова, и она попала в наш мир… вместо меня! Из-за того, что мы соприкоснулись, ее тело трансформировалось и… стало мужским. После того случая с шаром, Олив, около тебя был не я, а… женщина-иномирянка! Я вернулся только сегодня…

Я замолчал, а потрясенный Олив отвернулся в сторону, о чем-то усиленно размышляя. На переносице отчетливо проступила морщина, под глазами залегли тени. Я понял, что он гораздо в большем шоке, чем я мог себе представить…

— Ты хочешь сказать, что все это время рядом был не мой брат, а кто-то похожий на него??? — шокировано пробормотал он и снова погрузился в раздумья.

Думаю, до сего момента неясная для него картина начала складываться во что-то вразумительное. Возможно, он и сам замечал какие-то несостыковки, странности, а после моих слов все стало на свои места…

— Значит… Фаггор был прав, — вдруг горько пробормотал он. — Это был поддельный Алекс, ненастоящий… Неужели… он… она действительно хотела причинить мне вред?..

Я ничего не понял, из того, что он сказал, но на счет причинения вреда был уверен, что Александра была не при чем. Однако возразить я просто не успел, потому что вдруг дверь кабинета резко открылась, и на пороге появилась бледная незнакомая эльфийка, закутанная в темный, странного покроя плащ. Рядом стоял Лалит. Он пытался подтолкнуть ее вперед, но она словно вросла в землю и не хотела идти.

Одного взгляда на Олива мне хватило, чтобы понять: передо мной кто-то очень важный. Но Олив не был рад. Скорее напряжен, испуган, ошарашен, и я внимательнее вгляделся в незнакомое лицо девушки. Вдруг мне показалось, что в ней проскользнули знакомые черты: большие глаза, прямой аккуратный носик, маленькие губы… Александра???

Я поднялся с кресла, но она меня даже не заметила. Она смотрела на Олива неотрывным взглядом, словно считывая его боль, недоверие и недопонимание, а потом смертельно побледнела.

С невероятной для девушки прыткостью она развернулась и просто рванула прочь, оттолкнув незадачливого Лалита в сторону. Олив среагировал первым и бросился следом.

Что же вообще происходит?..

Обогнув оторопевшего кузена, я тоже побежал за ними…

* * *

Я бежала по коридору с такой скоростью, как будто от этого зависела моя жизнь. А ведь зависела, действительно! Потому что я должна была убежать!

После странного видения или сна с противным стариком моя душа окончательно пришла в состояние надрыва. Мне стало страшно. Страшно, что меня разоблачат и не помилуют. Страшно, что из-за меня буду проблемы с Предназначенной Девой. Страшно, что все это навсегда отрежет путь домой…

А домой я хотела, как никогда. Только там я смогла бы забыться от этого всего, как от кошмарного сна!

Наверное, если бы не пришел Лалит, я бы просидела в ступоре еще не один час. Но он пришел — а это было рискованно — и тут же начал меня тормошить.

— Саша! Что с тобой? Саша, пойдем к Оливу! Саша, нужно что-то предпринимать!!!

Я, как пьяная, смотрела ему в глаза и не имела сил двинуться с места. Мною начала овладевать какая-то апатия: этакое склизко-медлительное чувство опустошения, когда у тебя перестают работать такие функции, как трезвость, логика, разум и жажда жить.

Лалит просто силком поставил меня на ноги