Слезы печали - Виктория Холт

Пьеса называлась "Английский месье" и была написана достопочтенным Джеймсом Ховардом, одним из сыновей герцога Беркшира. Его братья тоже писали для сцены, как сообщил мне Карлтон по дороге в театр, и тем же самым занимался его родственник Джон Драйден.

Дядя Тоби рассказал, что он видел постановку драйденовских "Дам-соперниц", которая ему очень понравилась.

- И он же написал вместе с Робертом Ховардом "Королеву-индианку", это чудесная пьеса о Монтесуме, которую великолепно поставили на сцене. Но мне подавайте комедию. Я с нетерпением жду сегодняшнего вечера. Есть здесь одна актрисочка, на которую я просто любуюсь.

- Арабелле, разумеется, тоже понравится ее игра, - с улыбкой сказал Карлтон.

Я задумалась над тем, что кроется за его словами. По правде сказать, я все время подозревала, что во всяком его поступке и слове есть скрытый смысл.

- Сегодня театр будет переполнен, - сказал лорд Эверсли. - После столь долгого перерыва люди ждут-не дождутся возобновления развлечений.

- Но театрам действительно было необходимо закрыться на время чумы, дядя Тоби, - возразила я.

- Безусловно, но мы многое потеряли. Следует наверстать упущенное.

Начался спектакль. Я ожидала появления Харриет, но роль главной героини, леди Уэлти, исполняла не она, а другая женщина, очень хорошенькая, живая, игривая и слегка напоминавшая очаровательного мальчишку. Она играла богатую вдову, которую обхаживают охотники за приданым и которая одержима идеей удачно выйти замуж, но, в конце концов, отбрасывает всю эту чепуху и выходит замуж за человека, которого по-настоящему любит.

Сюжет был простеньким, диалоги нельзя было назвать блестящими, но яркая личность этой великолепной актрисы с лихвой возмещала все недостатки пьесы, заставляя аудиторию наблюдать за происходящим на сцене с неотрывным вниманием. Я никогда не забуду ее утонченный вид, ее беспечное обаяние, ее заразительный смех и ее манеру прикрывать глаза, когда она смеялась. Эта живая смуглянка заворожила зрительный зал.

На обратном пути Карлтон спросил:

- Ну, как вы находите Нелли?

- Я считаю, что она просто очаровательна.

- Другие думают то же самое, в том числе и Его Величество.

- А я слышала, что он влюблен в актрису по имени Молли Дэйвис.

- Увы, похоже, бедную Молли полностью вытеснит из его сердца Нелли.

- Не сомневаюсь, что и правление Нелли окажется недолгим, - сказала я.

- Он верен Кастлмейн, поэтому, возможно, способен хранить верность и в отношении других.

- Я не согласна с вашим пониманием верности.

- Что за славный день настанет, когда мы хоть в чем-то согласимся друг с другом!

Мы продолжали обсуждать пьесу и провели целый час просто замечательно.

Последовавшие дни изобиловали столь невероятными событиями, что даже сейчас мне трудно поверить в случившееся. Поднялся очень сильный восточный ветер. Я слышала ночью, как он завывал в узких улочках, и села в кровати, пытаясь предположить, какой же силы он достигает на открытом пространстве вокруг Эверсли, где ветры дуют гораздо сильнее, чем в Лондоне, поскольку восточный ветер, прежде чем долететь до столицы, теряет значительную часть своей силы.

Перед самым рассветом я заметила странный отсвет на мебели и, подойдя к окну, убедилась в том, что это зарево пожара, и, должно быть, очень сильного.

К тому времени, как я встала, зарево усилилось. Я сказала служанке, что где-то, видимо, разыгрался сильный пожар. Она ответила, что только что заходил какой-то торговец и сообщил, как все это началось в одной из лавок на Паддинг-лейн. Дом был мгновенно охвачен пламенем, а сильный восточный ветер перебросил огонь на соседние дома.

В течение всего дня разговоры шли лишь о пожаре, который быстро распространялся, поглотив уже массу зданий, а к вечеру в наших комнатах стало светло как днем от огромного, на полнеба, зарева. Над городом висела шапка дыма, сгущаясь с каждым часом.

- Если так пойдет и дальше, - сказал мой свекор, - от Лондона ничего не останется.

Карлтон предложил мне и Карлотте вернуться в Эверсли, а моя мать хотела отправить нас в Фар-Фламстед, находившийся на вполне безопасном расстоянии от города.

Я твердо заявила, что никуда не уеду, пока не закончится это несчастье. Для всех нас нашлось множество дел, поскольку беженцы из районов, охваченных пожаром, нуждались в крове над головой, и мы с Карлоттой присоединились к тем, кто организовал помощь погорельцам.

Люди были ошеломлены, многим из них едва удалось спастись, и река была запружена лодками с этими несчастными и их жалким скарбом. Некоторые бежали за город, иные направлялись в специально подготовленные для них дома, а остальные разбили лагеря возле Айслингтона и Хайгейта.

Пожар бушевал три дня. Было бесполезно пытаться потушить его обычным способом. Говорили, что для этого не хватит целой Темзы.

Настроение становилось все тревожней. Мы жадно ловили обрывки новостей. Нам стало известно, что, когда провалилась крыша собора Святого Павла, зарево на небе было видно с расстояния в десять миль. Расплавленный свинец лился по улицам, камни, из которых был сложен собор, летали, как пушечные ядра, а булыжная мостовая настолько раскалилась, что по ней невозможно было ходить. Расплавились церковные колокола. Ветер поднимал пепел и разносил его на много миль вокруг. Я слышала, что пепел выпал даже в Итоне.

Церковь Святой Веры была разрушена. Вначале провалилась крыша, а потом рухнули и стены. В книготорговом доме на Патерностер-роу содержимое книжных лавок горело в течение нескольких дней.

Надо было что-то предпринимать.

Король спешно прибыл в Лондон вместе со своим братом и придворными, чтобы изыскать средства для прекращения пожара. Вместе с ними был и Карлтон; там же были мой отец, Джоффри, лорд Эверсли и дядя Тоби. Наконец, они нашли решение. Меры были отчаянными, но к ним пришлось обратиться, ибо две трети города лежали в руинах и от Тауэра вдоль по Темзе до Темпл-Черч и вдоль городской стены до Холборн-Бридж лишь кое-где можно было найти уцелевшие здания, да и от них остались лишь голые стены.

Решительный план состоял в том, чтобы взорвать дома вдоль границы распространения пожара, чтобы, достигнув их, пламя не нашло себе пищи, и, как только оно несколько ослабнет, бороться с ним обычным способом.

С трепетом мы ожидали исхода битвы с огнем. Весь день слышались взрывы. Когда наши мужчины вернулись домой, их костюмы и даже лица были покрыты густым слоем сажи. Но вернулись они с победой. Они остановили большой лондонский пожар, и теперь его завершение было всего лишь вопросом времени.

Кошмар кончился, но разрушения были огромны. Четыреста улиц с тринадцатью тысячами домов были полностью уничтожены. Дымящиеся развалины занимали площадь в четыреста тридцать шесть акров. Бедствие длилось четыре дня, и за это время погибло восемьдесят восемь церквей, включая собор Святого Павла. Городские ворота, здания ратуши, биржи и таможни тоже исчезли, и ценность уничтоженного имущества составляла семь миллионов фунтов. Радоваться можно было только одному: несмотря на огромные разрушения, погибло лишь шесть человек.

За столом непрерывно обсуждались дела, связанные с пожаром. Карлтон сказал:

- Король приятно удивил свой народ.., хотя я лично ничего иного от него и не ожидал. Люди склонны думать, что если у него веселый нрав, если он любит развлечения, удовольствия и питает слабость к прекрасным дамам, то он не способен принимать серьезные решения. Теперь все поняли, что ошибались. Никто не смог бы сделать больше, чем он.

- Нас всех вдохновляло, - согласился Джоффри, - присутствие короля с засученными рукавами, с лицом, перепачканным сажей, отдающего приказы, куда именно закладывать пороховые заряды.

- И при этом он был весел, - заметил мой свекор.

- Человек, встречающий страшную опасность веселой улыбкой, способен вдохнуть мужество во всех остальных, - заявил дядя Тоби и поднял кубок за здоровье Его Величества.

Мы все осушили свои кубки, и кто-то затянул балладу, которую в эти дни пела вся страна:

Мы пьем здоровье короля,

Траля-ля-ля-ля-ля

Враги бегут, как от огня,

Траля-ля-ля-ля-ля

А тот, кто выпить не готов,

Не будет никогда здоров,

Не стоит даже казни

Траля-ля-ля-ля-ля-ля-ля

И все мы возблагодарили Бога, потому что, несмотря на чуму и пожар, которыми Он поразил нас, никто не хотел возвращения к временам правления пуритан, и все мы как один стояли горой за короля, несмотря на его репутацию распутника.

***

На улицах царила радость. Пожар закончился, и, так как многие потеряли свои дома, было объявлено о планах восстановления Лондона - совсем другого города, с широкими улицами, где даже на первых этажах домов будут доступны воздух и солнце, где будет проведена канализация и не станет крыс и мерзкой вони.

Карлтон сказал: