Том 22. В мертвом безмолвии. Тайна сокровищ Магараджи. Расскажи это птичкам - Джеймс Чейз

— Не от меня будет зависеть, останется он живым или будет убит.

— А может, он знает, где находится клад? Надо во что бы то ни стало взять его живым.

Олин неподвижным взглядом посмотрел на Далласа.

— Плевать мне на этот клад.

— Ну, что же. В таком случае мне придется кое-где сказать пару слов. Если страховая компания захочет узнать имя офицера полиции, который лишил ее четырех миллионов долларов, я назову твое имя.

Олин бросил окурок сигареты на землю.

— Уйди с моей дороги! Я уже сыт тобой по горло!

— Если пойти наверх без оружия, то можно захватить его живым, — не сдавался Даллас, пытаясь убедить лейтенанта. — Разреши мне самому подняться наверх, я попробую поговорить с ним. Я скажу, что пришел к мисс Джексон. Авось мне удастся обмануть его…

Анита тронула рукой плечо Олина.

— Я заберу у него оружие, — спокойно сказала она. — Ничего не случится, не беспокойтесь. Потом вы придете и заберете его.

— Ты сама не понимаешь, что говоришь! — раздраженно сказал Олин. — Это очень опасный тип. Уйдите оба с дороги! Пойдем, парни!

— Разреши идти ей, — снова вмешался Даллас. — Я смогу пойти следом за ней. Если Бид откроет огонь, он перебьет половину твоих людей.

— Я же сказал тебе, что ты не пойдешь туда! — зло крикнул Олин.

Анита вдруг повернулась и бегом побежала к своему дому. Никто не смог задержать ее — и она скрылась в подъезде.

Глава 28

Бид, лежащий у двери комнаты Аниты, был вырван вдруг звуками шагов на лестнице из небытия. Он поднял карабин, схватился за ручку двери и с усилием поднялся, и стал ждать. Простучали каблучки по лестнице. Анита поднималась по ступенькам, держась за перила. Испуганными глазами она посмотрела на того, кого когда-то спасла и кто лишил ее отца.

— Привет! — тихо произнес Бид.

Анита молча продолжала смотреть на него. Ее взгляд задержался на карабине, и Бид сообразил, что держит его направленным прямо в грудь девушки.

Он поспешно опустил винтовку.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она наконец, не двигаясь с места.

— У меня беда с рукой, — ответил он, едва ворочая языком. Он чувствовал, что с ним происходит что-то удивительное, что присутствие девушки словно прибавляет ему сил и пробуждает в нем желание жить.

— Там на улице фараоны? — спросил Бид.

— Да… там что-то случилось, — ответила она. — Кажется, человек умер…

— Что, не меня они ищут?

— Они приехали на происшествие, — повторила она. — Хочешь, чтобы я посмотрела твою руку?

Бид силился улыбнуться.

— Там уже не на что смотреть. Надо срочно отрезать ее.

— Возможно, мне удастся что-нибудь сделать.

Она подошла поближе, но вид карабина остановил ее, и она снова посмотрела на оружие.

— Твоя дверь закрыта. Я пытался войти…

— Я всегда ее закрываю. Хочешь лечь?

— Лучше не стоит. Я не хочу причинить тебе неприятности. Я ведь могу умереть у тебя на постели. — На мгновение он закрыл глаза. — Ты уверена, что полиция не меня ищет?

— Там нашли чей-то автомобиль, — сказала Анита, избегая дальнейшей лжи, — а в нем какой-то мертвый человек.

— Мертвый? Ты уверена, что он мертв?

— Да…

— Это Хотт… Я только сейчас о нем вспомнил. Неужели он в самом деле умер?

Анита молчала.

— Ну, что же, всякое случается, — сказал Бид, пытаясь восстановить в памяти все, что с ним произошло в последний день. — Я совсем забыл с бедняге. Я связал его, прикрыл одеялом, а потом из-за своей проклятой руки совсем забыл о нем. Я забыл обо всем на свете, кроме… тебя. Я проехал 500 миль, чтобы тебя увидеть…

Девушка опять ничего не ответила.

— Хотт был ничего себе парень, — продолжал Бид словно про себя. — Ты бы ни за что не подумала, на что он способен, если бы увидела его. Он спрятал где-то драгоценностей на четыре миллиона долларов. А теперь он умер, и никто не найдет…

— Это ты его убил, — произнесла Анита ровным, холодным тоном.

— Нет! Он сам умер. Такой уж конец ему был предназначен. Я забыл о нем, и в этом вся моя вина перед Хоттом. Ты не должна говорить, что это убийство. — Он взялся за ручку двери. — Ты не откроешь мне?

— Открою, — ответила Анита и показала рукой на карабин. — Можно мне взять его. Он тебе не потребуется.

Пальцы Вида инстинктивно сжали приклад.

— Нет! Он может мне еще понадобиться, и я почти уверен, что смогу пустить его в ход.

Девушка вставила ключ в замок.

— Ну, бери. — Он сунул ей в руку карабин. — Ты единственный человек на свете, которому я доверяю. — Он вошел в комнату и свалился на кровать. — Я часто думал о тебе и о том, что ты для меня сделала. Я размышлял над твоими словами о доброте. Ты говорила: «Это то, что нельзя купить». Наверное, ты права, надо просто иметь эту доброту в себе.

Анита твердой рукой держала карабин. Его ствол был опущен вниз.

— Пауль Хотт был моим отцом, — тихо сказала она.

— Что ты болтаешь?

— Я сказала, что Пауль Хотт был моим отцом.

Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на карабин.

— Ты сказала бы это, будь в моих руках оружие?

— Нет!

— Это все невероятно… Но он ведь для тебя ничего не значит. Прошло 15 лет. Именно столько лет назад ты могла его видеть в последний раз. Когда Хотта арестовали, тебе было только пять лет!..

— Моя мать рассказывала мне о нем, — спокойно ответила девушка. — Она рассказывала, сколько мучений он претерпел в своей жизни. Единственная надежда, которая еще поддерживала его в этом мире, это мысль о том, что я, его дочь, дождусь его освобождения из тюрьмы.

— Единственная вещь, которая поддерживала его в жизни… — повторил Вид, — это сокровище, которое он украл и спрятал…

— Нет! Так думали все, — повысила голос Анита. — Когда его арестовали, драгоценности взяла моя мать. Никто не знал, что он был женат, и ей нетрудно было выехать за границу. Она села на пароход, но он потерпел катастрофу. Спаслось только пять человек, и все ценности вместе с моей матерью лежат теперь на дне океана.

Мой отец выносил эти 15 лет муки и ад каторги только затем, чтобы никто не заподозрил мою мать. Если бы о ней случайно узнали, то отцу грозила бы смерть. Грозила бы смерть и мне. Это понимал он и хранил тайну исчезновения сокровищ магараджи, и все были уверены, что именно отец знает, где находятся эти драгоценности. Он надеялся, узнав, что мать погибла, найти меня и жить со мной. Потом пришел ты, чтобы убить его… Зачем? Ведь совсем скоро наступил бы конец его мукам?..

— Да не убивал я его в самом деле! — выкрикнул Вид.

— Нет! Убил! Если бы ты его оставил в покое, он бы и сейчас еще жил.

— Если бы я знал, кто он для тебя, я, конечно, не сделал бы этого. Я хочу, чтобы ты в этом мне поверила! Я так обязан тебе!.. Если бы я только знал…

— Уже тогда, в тот раз, я не должна была помогать тебе, — сказала Анита. — Я ошиблась в тебе… Я помогала тебе потому, что всегда помнила, как пришлось страдать моему отцу. Но если бы я тогда выдала тебя полиции, он был бы сейчас жив! Да, жив!

— Наверное, ты права, — сказал Вид и обессиленный упал на подушки. — Мне совсем немного осталось жить. Иди, скажи им, пусть приходят и забирают меня. Иди, зови их!

— Да, они этого ждут, — произнесла ровным голосом Анита.

— Поверь, если бы я знал, я бы не сделал этого, — бормотал Вид. — Но ты не веришь мне…

— Разве это имеет сейчас какое-то значение? Ты выкрал его из тюрьмы — и он умер. Это все…

Несмотря на внешнее спокойствие, ее била дрожь. Не глядя на Верна Вида, она резко повернулась и вышла из комнаты. Впервые в жизни Вид почувствовал страх. Он понял, что умирает. И умирает так, как и жил: одинокий и никому не нужный.

Дверь распахнулась — и в комнату вошли Олин и несколько полицейских с пистолетами в руках. За ними следовал Даллас.

Вид лежал на спине с закрытыми глазами и тяжело прерывисто дышал. Пот заливал ему лицо и стекал на подушку.

Олин крикнул:

— Пришлите сюда врача и скажите, чтобы он поторопился!

Даллас потряс Вида за плечо.

— Эй, ты, проснись.

Вид открыл глаза.

— Тебе сказал Хотт, где он спрятал драгоценности. Говори быстро!

Вид покачал головой.

— Я забыл у него об этом спросить, — ответил Вид еле слышно. — Жаль, правда? — Его глаза перенеслись с Далласа на Олина. — Я уже раз скрывался в этой квартире. Это было тогда, когда вы прижали меня у бара, — с трудом говорил он. — Я сказал Аните, что она должна спрятать меня, иначе ею займется Рико. Она не хотела оставлять меня здесь, но ей некуда было деться. Понимаете. Я принудил ее к этому. Она не виновата… Я заставил ее, клянусь.

— Становишься праведником, — презрительно сказал Олин. — Ты ведь хорошо знаешь, что она добровольно скрывала тебя, да еще и лечила, а это делает ее соучастницей твоих преступлений.