Мрачный дебют - RedDetonator
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Решаю сразу подтвердить или опровергнуть свою гипотезу, открыв интенсивный огонь по брюху сражённого плевуна.
Кислотного взрыва, как в лучших голливудских фильмах, увы, не произошло. Но я, уже переводящий прицел на нового плевуна, отметил, что кислота из резервуара вышла, что сказалось на ближайших к жертве мертвецах, начавших проседать, вероятно, от потери ног.
Нехилый такой прилив могущества заставил волосы на моих руках и на голове шевелиться, а кожу покрыться мурашками. Значит, плевун ещё был жив после попадания пуль в область шеи, но сдох от разрушения кислотного пузыря. Учтём.
Перевожу прицел на нового, но вижу летящий в меня сгусток кислоты.
Бросаюсь вправо и сбиваю с ног раненого солдата.
Кислота попадает прямо на пулемёт, а также в само помещение, вызвав у меня приступ омерзения от резкого и тошнотворного запаха, ворвался новый аромат — воняло лежалой падалью с примесью очень горького миндаля, тухлой капусты и ещё чего-то неопределимого. Мне в нос шарахнуло этим букетом при первом же вдохе, глаза заслезились и начало драть горло, словно наждачкой.
Новая линия парфюма от «Живанши», иначе и не скажешь…
— Кха! — сдавленно кашлянул я и вытащил из подсумка покрытую машинным маслом ветошь.
Вслед за тряпкой выпала маслёнка, но сейчас не до учёта личного имущества. Пусть лежит.
Закрыв ветошью лицо, я отступил на несколько шагов назад и оценил ущерб пулемёту. А нет больше никакого пулемёта. Ещё секунды назад капитальный и массивный ствол, сейчас выглядел как жертва безумного соседа с перфоратором, а ствольная коробка обнажила подплавленный ударно-спусковой механизм.
— Мьер̀да! — в сердцах пробурчал я через ветошь.
ЗУшки на крышах уже минут десять не стреляют — вероятно, кончились боеприпасы.
Ах, как бы хорошо было сейчас расстрелять из них кислотных тварей…
Перестав мечтать о несбыточном, я вернулся к своему окну и выбрал новую цель — плевуна, стоящего за изрезанным осколками и пулями деревом. Оно его совершенно не прячет, поэтому я думаю, что это просто случайность, а не разумная попытка найти укрытие.
Если у них есть развитые мозги, то наше и без того безнадёжное дело лишается последних шансов на успех.
Результативность моей стрельбы — это притча во языцех. Если из чего-то тяжёлого и артиллерийского калибра я стреляю как снайпер, десятки тысяч зомби, если бы могли, не дали бы соврать, то вот из лёгкого ручного всё обстоит не так уж и хорошо. Видимо, поэтому мне так захотелось заиметь ружейный обрез — свинцовая дробь не очень требовательна к меткости стрелка…
Но я готов поставить собственную задницу, что попал в хобот плевуна, минимум, два раза. Правда, этот ублюдок ничего не почувствовал и плюнул куда-то на этаж ниже.
В этот момент с крыши упало несколько тел. Я был ошеломлён, потому что не ожидал ничего подобного. Уж за зенитчиков на крыше я был спокоен.
— Что за хер̀ня пр̀оисходит?! — спросил я у окружающих.
На мой вопрос никто не ответил, потому что все были заняты борьбой с атакующими мертвецами.
С улицы доносилась эта отвратительная вонь, едва-едва перебиваемая запахом пороха. Смотрю на улицу и вижу, что откуда-то со стороны Михайловского сада по мертвецам бьют из танковых пушек и автоматических орудий БМП.
Осколочно-фугасные снаряды к танкам были полностью исчерпаны ещё дня три назад, поэтому били они БОПСами[27] и кумулятивными снарядами. БОПСы, как показала практика, отлично пробивают толщу некогда человеческих тел и не особо меняют при этом траекторию. И из-за их чудовищной скорости образуется ударная волна, которая причиняет дополнительный урон. Не такого применения своих изобретений ожидали конструкторы, ох, не такого…
Кумулятивных снарядов тоже мало, насколько я знаю, потому что они, всё-таки, взрываются и наносят неплохой урон по площади. Возможно, сегодня последний бой, когда активно применяются танки.
Вижу в окно, что группы особых зомби приближаются. Открываю по ним огонь и срезаю одного, облачённого в серые остатки шерстяного плаща с некогда ярким оранжевым шарфом. Возможно, этот мертвец был художником или поэтом…
— Как от пчёл, от чебур̀еков, р̀аздувает человеков! — продекламировал я и дал длинную очередь в прыгнувшую на здание тварь в изорванной розовой куртке и с крашенными в блонд волосами.
Тощая мертвячка, яростно хрипя, зацепилась за оконный отлив и попыталась проникнуть внутрь, но мешала решётка, которую неизвестный сумрачный гений решил разместить на окнах третьего этажа, а не второго или первого. Моё сердечное спасибо ему.
Приставляю автомат к голове остервенело дёргающей решётку твари и даю короткую очередь. Малоимпульсные пули сделали маленькие входные отверстия, но на выходе вырвались вместе с ошмётками мозга и осколками костей черепа. Жутковато до сих пор, но уже привыкаю, постепенно.
Вот тут-то меня и охватила лёгкая эйфория. Прилив могущества был даже сильнее, чем от убийства плевуна. Оскаливаюсь в ожесточённой ухмылке и начинаю стрелять по остальным тварям из группы особых.
Они кидаются к стенам, взбираются по крутой горке из трупов и прыгают в окна. На первом этаже, наверное, настоящий кошмар.
Продолжаю стрелять, спокойно, вдумчиво, потому что иначе не убить как можно больше тварей.
Слышу знакомый рокот, но не реагирую на него, хотя мне следовало бы соображать лучше.
Вспышки разрывов неуправляемых авиационных ракет, врезающихся в орду зомби, отпечатываются на сетчатке.
Ракеты с неба — это хорошо, но плохо, что шквал ракет движется прямо на инженерный замок.
По-хорошему, надо бы бежать, но в окне, как назло, появился особый мертвец, зыркнувший на меня своими непроглядно-чёрными глазами. И АК пуст, сука…
Бью кулаком в оскаленную морду мертвеца, после чего выхватываю обрез и даю ему дуплетом прямо в рот.
Нижняя часть головы зомби дезинтегрируется, а верхняя часть отлетает в сторону.
Разворачиваюсь и бегу, но взрывы оказываются быстрее.
Чувствую острую боль в пояснице и врезаюсь в капитальную стену.
И темнота.
Глава 17
Падение небес
/8 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, Михайловский замок/
В себя я пришёл от острой боли в спине.
— Мьер̀де… — прошипел я, когда попытался шевельнуться.
Прострелило болью вообще через всё тело.
Открываю глаза и вижу, что всё в дыму, что-то горит, воняет этой говённой кислотой и кровью. Я лежу на полу, а ноги мои накрыты здоровенным письменным столом, перевёрнутым вверх тормашками.
Пытаюсь сдвинуть стол, но куда там…
Паркет у двери в кабинет горит, мать его пютэ, чадит чёрным дымом, а внешней стены, которая раньше точно была, теперь нет.
Значит, НАРами прошлись основательно. Ракетчики хреновы…
Снова предпринимаю попытку высвободиться, но
