Тайна архангела - Лиля Ветрова

самых корней, разливался по необозримым лесам и полянам божественный голос, который мог принадлежать лишь одному созданию во Вселенной. Завораживающий даром мирового творчества голос архангела Гавриила.

У него был баритон, сотворенный для лирики, но когда он переставал петь романтично, становилось ясно, что этот тембр прекрасно подходит и для всего остального. Переливами арф хранясь у связок, торжественным звоном проистекая из глубины его груди, искрясь неповторимо музыкой его песни. Сочиненной на волне полета.

     — Солнца блик

     И светило земли.

     Счастья миг,

     На меня посмотри.

     Ты укутай меня

     Лоскутами воды,

     Что струится из ласковых

      рук,

     Мне надежду дари

     Платьем нежных по душам

      подруг.

     Ты меня поцелуй

     Лепестками мимозы

     И слез.

     Сердце в шелк ты закуй

     Нежно-розовых роз.

     Я ребенок, поверь,

     Как дитя на коленях твоих.

     Жизнь — твой дар,

     И в ответ

     Я могу лишь молитвой любить…

Гавриил пел, опустив ресницы. Не глядя, играл мелодию, что, казалось, рождалась прямо из-под его пальцев, не касаясь струн гитары.

Архангел был настолько погружен в этот процесс, что не заметил, как из-под сени деревьев на поляну тихо шагнул Михаил. И остановился, слушая песню, ожидая, чтобы не помешать брату. Габри перебирал струны, взглядом уходя внутрь себя, и лицо его было освящено таким умиротворением, что Михаил невольно залюбовался исходящим от него чувством вдохновения.

За спиной архангела творчества, привязанный прямо к земле, покачивался большой голубоватый шарик в полосочку. Поодаль от Габри на внушительном пеньке расположился архангел Уриил, медно-рыжее олицетворение Божественной любви и познания, в честь которого и было названо это место — поляна огненного ангела. Скрытая между дубовыми и еловыми зарослями, сокровенно, как таинственно его служение, она поросла краснолистыми кустиками и бордовыми тюльпанами, между которыми аккуратно ступали лапами расписные павлины уменьшенного размера. Это была еще одна находка Габри, который в свое время замучался наступать им на хвосты. Вдобавок, дабы не диссонировать с огненной красотой ландшафта, птицы были тоже выполнены исключительно в оранжевых и алых тонах.

Уриил сидел, задумчиво касаясь подбородка кистью руки, на которой загадочно мерцало рубиновое кольцо. Его глаза были устремлены на Габри сквозь упавшую челку. Единственный архангел с короткими волосами, Уриил давно выбился из всеобщего стиля причесок высших духов, чем в незапамятные века вызвал бурные эмоции Габри. Увы! Архистратиг вдохновения долгое время не мог пережить этот казус.

По другую сторону обзора Главной Музы приютились на поваленном дереве Агнесс и Салафиил. Ангелы держались за руки и вполголоса обсуждали что-то свое.

Все они давно заметили Михаила и обменялись с ним улыбками, дабы не помешать Габри продолжить его пение. Наконец, архангел допел последний куплет и замолчал, застыв как мраморная статуя.

— Очень красивая песня. Новая? — спросил Михаил.

— Куда уж новая! Неделю назад сочинил, — ответил Габри. Его взгляд упал на старшего брата так, будто тот стоял на поляне целую вечность. — Присаживайся, Миша.

Габри протянул левую руку и сотворил еще одно бревно рядом с собой.

— Спасибо, — поблагодарил Михаил. Он прошел по траве и опустился на предложенное место. — Прошу прощения, что задержался. Мирослав застрял в России, они всё гоняли злых духов, которые пугают прихожан в церкви. Пришлось ждать его доклада. Но зато успел за это время изучить все предложения и пожелания ангелов.

— Ничего страшного, хорошо, что хотя бы сейчас пришел. А то меня мало того, что игнорируют: народу, видишь, кот наплакал, так еще и не слушают, — проговорил Габри.

— Не слушают? — переспросил старший архангел, пытаясь устроиться поудобнее.

— Вот именно, — кивнул Габри. — Понимаешь ли, отдельные блондины и блондинки, не буду называть имен, сидят и все время так мило болтают, что я бы на месте некоторых первых архангелов задумался: а не подозрительно ли это?..

— Чем подозрительно-то? — поинтересовался Михаил.

— Тем, что оба блондины! — воскликнул Габри. — Это заразно?..

— Только при воздушно-капельном контакте, — предположил Михаил.

— Габри, что ты такое говоришь? — подала голос Агнесс. — Мы слушаем тебя, просто тихо обсуждаем вчерашнюю службу в монастыре…

— Ага, службу, — скептически закивал Габри. — Не надо меня обманывать, ты служишь в войсках, а не в монастыре. И если бы ты служила в монастыре, то Михаил бы тоже служил в монастыре, а как он может служить в женском монастыре?.. Хотя можно предположить, что ты служишь в мужском, но тогда непонятно при чем тут Салф… Странно, — Габри запутал сам себя и задумчиво притих.

— Кстати, я тебя слушаю, Габри, если ты не заметил, — взял слово Уриил.

— Рыжие не в счет!.. — сходу отмахнулся Гавриил.

— Нет, вы слышали, как он со мной?.. — брови Уриила поднялись.

— Почему не в счет, Габри? — не понял Салафиил.

— Потому что если я скажу, что блондины не в счет, то вас будет больше меня, вы сговоритесь и мало ли что… Нет, нет, что я себе враг, что ли?.. — тряхнул головой Габри.

— Логика ясна, — вздохнул Уриил. — Ладно, значит буду я не в счет…

— Бедный Ур! — воскликнула Агнесс. — Габри, как ты можешь так поступить со своим младшим братом?..

— С братом?.. — глаза архангела вдохновения раскрылись будто перед откровением.

— С братом. Причем с родным, — подтвердил Уриил, сжимая губы.

— Мы скрывали от тебя факт родства, чтобы ты не расстраивался, что у тебя брат рыжий, — поддержал тему Михаил. Весь его вид был серьезен, как за составлением планов.

— Как?.. Как вы могли так со мной поступить?! — на лице Габри изобразилось высоко драматическое выражение ужаса, смешанное с, увы, слишком поздним раскаянием. — Как я мог такое сказать о своем личном брате?! О мой младший брат, сможешь ли ты меня простить когда-нибудь за то, что я назвал тебя рыжим?..

Агнесс увидела скрытую улыбку на губах Михаила. Старший из братьев живо наблюдал за очередным спектаклем. Уриил сидел, отворачиваясь к лесу и строя убитые надежды в глазах, а Габри, отложив гитару на траву, с мольбой протягивал к нему руки.

— Я подумаю, — произнес в ответ архангел любви. — Вечерком…

— О, думай быстрее, пока я не сошел с ума от ожидания! — взмолился Габри. — Я даже не посмею тебе в этом мешать, чтобы ты думал скорее. Я замолкаю и даю тебе подумать. Я молчу, я нем как рыба. Ты увидишь, я и слова не пророню, доколе ты не решишь, что простил меня.