Якутия - Егор Радов

- Ладно, полно, полно. Все забыто, все в прошлом. Я попробую достать и воды, и еды, нам нужно только проникнуть туда. И чтобы нас не взяли, и чтобы нас не забрали. Ничего, милый, главное - надеяться, любить и не бояться. И тогда самое высшее будет с нами, и Бог снизойдет.

- Я верю в Юрюнг Айыы Тойона! - тут же воскликнул Жукаускас.

- Слова и имена могут быть разными и любыми, - сказал Ылдя. - Важна истина и красота.

- Так пойдемте же в аэродром! - радостно вскричал Софрон. - Перехитрим советско-депский контингент, обойдем иннокентьевцев, покажем кукиш кому-нибудь еще. Я верю в Якутию!

- На-на, - сказал Ылдя.

Они вышли из лиственничной рощицы, в которой росли жалкие бананы, заставляющие мечтать о роскоши и несбыточной сочности, и медленно пошли вперед через пустое поле, простирающееся до зыбкого горизонта вдали, где были видны забор, маленькая башня и синий огоиек. Начались сумерки, ветер стих, бодрый холод таил в себе надежду на существование тепла, и темные, похожие на мрачные клубы дыма, облака вверху застилали звезды и луну, не позволяя им воссиять и осветить путь. Они молчали; их путь их вел через этот безумный огромный простор вокруг, напоминающий целую странную страну, или пропавший мир, в котором умер свет; и никакой музыки не звучало для них ниоткуда, и никакие чудесные существа нс шли им навстречу. Не было зари, не было покоя и уюта - только это одинокое бегство от врагов к врагам; их души излучали затерянность в опасной забытой реальности, существующей так же, как и все; их лица ощущали свежесть страшного воздуха, в котором чудились смерть и оставленность, и только синий огонек был добр, словно волшебная сказочная крестьянка. Травы настороженно шелестели под их ногами, будто ночные змеи; наслаждение возможностью близкой гибели кружило им головы и вселяло в них тяжелую веселость, напоминающую опьянение пыткой, или прощальный тост воина-смертника; тропа, пересекающая это поле надежды, была пряма, как для праведника дорога в рай, а деревья, оставшиеся позади, были черными и загадочными. Жукаускас и Ылдя шли в поле навстречу своей судьбе, склонив головы я напряженно смотря перед собой; у каждого из них существовала своя цель и задача, и каждый проживал собственные мгновения и шел по собственному пути, таинственному, словно истина, - но сейчас этот путь был для них единственным, и реальность принадлежала им вдвоем, и они были готовы остановить этот миг и праздновать здесь свой час; и они были счастливы.

- Как же здесь убийственно-тоскливо!.. - шептал Софрон, с восхищением озираясь вокруг.

- Здесь невозможно! - восклицал Ефим, вытягивая перед собой руки.

- Я люблю это поле и нас сейчас! - говорил Жукаускас, лихорадочно щелкая пальцами.

- Эта тропа стоит короны! - выкрикнул Ылдя, запрокидывая голову вверх.

Они шли, смеясь и грустно обнимаясь, и вечерняя тьма опускалась на них, как будто призрачный кокон. Поле было бесконечно-прекрасным, как Якутия, но оно закончилось в одной из своих точек, словно вселенная, завернувшаяся сама в себе, и перегорождающий забор возник из небытия, как демонический страж, или запрещающий знак.

- Мы подошли, - сразу же сказал Ылдя, указав на забор. - Надо перелезать и бежать к самолету.

- Зачем нам самолет?! - спросил Жукаускас. - К тому же сейчас они не летают!

- Военные летают, - убежденно ответил Ылдя, - если их не захватили какие-нибудь тунгусы, или нанайцы.

- Но они же летают на свои базы и городки!..

- А вы что, хотите здесь оставаться?! Слышали, что сказал Марга? Конечно, можно побороться, переманить мое войско обратно, распять Ваню Инокентьева, но это все долго и почти безнадежно. Одна маленькая пулька из автомата- и мне конец. Поэтому я собираюсь сменить место своих развлечений. Да и гиблое это дело - Якутия!

- Полетели к следующему агенту, - как бы невзначай предложил Софрон. - А потом в Якутск вернемся, я вас представлю... Ведь Якутия - это высшее! И только наша партия способна создать рай, рынок и фейерверки счастливых лиц! Кстати, где же этот агент-то находится?..

Ылдя улыбнулся, насмешливо посмотрел на Софрона и покачал головой:

- Да уж бросьте... И дался вам этот агент...

- Но теперь-то вы можете сказать! Вы же больше не царь!

- А теперь я денег с тебя потребую, - сказал Ефим.

- Пожалуйста, - обрадовался Жукаускас. - У меня их полно! Рубли, рубляшники...

- Да погоди ты, дурачок!.. - воскликнул Ылдя. - Давай хоть отсюда как-нибудь улетим! А там поторгуемся. Ну-ка через за6ор полезай - раз-два!

Софрон четко выполнил команду и скоро уже стоял прямо у летного поля с темными самолетами, по ту сторону забора. Наверху забора появилось кряхтящее лицо Ылдя; он подтянулся, охнул и спрыгнул неподалеку от Софрона, не устояв на ногах и упав на мокрый песок.

- Стой, кто идет! - тут же раздалось откуда-то, и послышались стремительно бегущие шаги.

- Блин! - выругался Ылдя. - Это караульный! Прячьтесь, сейчас мы его встретим. Софрон вжался в забор, стараясь быть неразличимым; Ефим вытащил свой пистолет и поднял его вверх.

Шаги приближались, учащаясь. И тут, когда показалась бегущая трусцой вдоль забора черная тень воина, прижимающего к груди свой автомат, Ылдя вдруг выскочил прямо перед ней с резвостью циркача и громко крикнул:

- Жуй!

От неожиданности караульный дернулся и на миг застыл. Тут же Ылдя со страшной силой ударил его рукояткой пистолета в лоб; караульный пискнул и упал назад, ударившись затылком об асфальт.

- Чудесно! - сказал Ылдя, пряча пистолет.

- Правильно, - радостно согласился Софрон. - Это все потому, что вы сказали <жуй>!

- Да, мне нужно было звучное слово... Жуй, шуй... Не все ли равно. Берите его автомат, и бежим в самолет. Быстрее!

- Но он же закрыт!

- Вон там, по-моему, они не догрузили, тот открыт, спрячемся за грузами, быстрее...

- Я боюсь брать автомат!.. - воскликнул Софрон.. - Он очнется!

- Ну и трахните его прикладом в рот!

- Слушаюсь! - отчеканил Жукаускас, подошел к караульному, посмотрел в его закатившиеся глаза, дебильное курносое лицо, и осторожно снял с него автомат, приподнимая его туловище и голову. Караульный не пришел в себя. В центре его лба кровоточила огромная рана, внутри которой белела черепная кость. Софрон надел автомат на себя, молодцевато щелкнул каблуками и положил указательный палец на спусковой крючок.

- Перестань, уходим, сейчас другие могут появиться!.. - злобно прошептал Ылдя. - Давай, вперед, раз-два.

Они побежали к самолету зеленого цвета, стараясь не слишком громко стучать своей обувью, и останавливаясь через какие-то промежутки, чтобы осмотреться. Но все было почему-то тихо; может быть, остальным солдатам было просто на все плевать, а может быть, они занимались друг с другом любовью, или изготавливали какой-нибудь наркотик для своих удовольствий.

Ылдя и Жукаускас подбежали к самолету, забежали за его хвост и увидели, что его низ раскрыт и представляет из себя широкий вход в самолетное нутро, а там виднеются аккуратные штабеля темных больших ящиков.

- Видите, как замечательно! - сказал Ылдя. - Пошли туда!

- И откуда вы все это знаете!.. - воскликнул Жукаускас, проходя в самолет. - Это вы так золото перевозили, да? Или это невозможно?! И где же мы тут разместимся? И где же вода?!

Ылдя молча взял его за руку и повел во тьму, вглубь самолета, а потом, зайдя за один из штабелей, сел прямо на металлический упругий пол, указав Софрону место напротив. Софрон с удивлением посмотрел на него; Ефим облокотился о стенку самолетного корпуса и заулыбался.

- Милый мой братик! - сказал он, зевнув. - Будем спать здесь. Это чудесное место; здесь лучше, чем в поле. Кто знает, что будет завтра! Надеюсь, что нас с вами не заметят, и мы куда-нибудь улетим, если этот военный лайнер полетит. Перевозил я в своей жизни и золото, и алмазы, и кислоту, и вазы. Я не скажу вам, как и где. Я даже вот царем был, блин! Ложитесь на пол и отдыхайте, друг мой, пусть вам приснится ваш облик мира, ну а мне пусть приснится мой.

- Во сне я вижу только Якутию! - горделиво ответил Софрон, садясь перед Ылдя на корточки. - А где же вода!! Вы же обещали, я сейчас умру...

- Ну и зануда же вы!.. - произнес Ылдя, засунув руку за пазуху и вытащил плоскую желтую фляжку.

- Вот вам, держите, наслаждайтесь, пейте. Это - вода прекраснейшей в мире реки Алдан, бывшего Тюмюка. Ох, Алдан, Алдан... Ты - моя религия, ты - мой Бог! Все в прошлом, приятель мой, завершилось мое царство, прошло мое время, закончился мой миг. Я сейчас буду плакать и размышлять, и, может быть, душа моя даст мне ответ, а, может быть, скажет совет. Неужели реальность напрасна, и я - пустое смешное существо?!

- Успокойтесь, - мягко сказал Софрон, беря флягу и отпивая большой глоток. - Все правильно, все происходит. Завтра наступит что-то новое, и, возможно, вы станете князем и объявите мир своим. Сейчас действительно нужно спать, и в самом деле надо ждать. Ведь Якутия здесь!