Огни Небес - Роберт Джордан

— Ты всегда была честолюбива, Майрин. — Собственный голос скрипуче звучал в ушах у Ранда. — Почему, по-твоему, я отвернулся от тебя? Не из-за Илиены, что бы ты ни думала. Я выбросил тебя из сердца задолго до встречи с ней. Честолюбие для тебя все. Ты всегда стремилась лишь к власти! Ты мне отвратительна!

Она уставилась на него, крепко прижав к животу руки, темные глаза широко раскрылись.

— Грендаль сказала... — слабым голосом начала она. Сглотнув, Ланфир заговорила вновь: — Льюс Тэрин? Я люблю тебя, Льюс Тэрин. Я всегда тебя любила и буду любить всегда! Тебе ведь это известно. Ты должен знать!

Лицо Ранда напоминало скалу — он надеялся, что скрыл потрясение. Он ведать не ведал, откуда взялись его слова, но ему казалось, что он припоминает эту женщину. Смутный отголосок былого. Я — не Льюс Тэрин Теламон!

— Я — Ранд ал'Тор! — хрипло произнес он.

— Конечно. — Разглядывая Ранда, Ланфир медленно кивнула. К ней вернулась холодная невозмутимость. — Ну разумеется. Тебе Асмодиан рассказывал — о Войне Силы, обо мне. Он врал. Ты любил меня. Пока тебя не украла эта желтоволосая растрепа Илиена. — На миг гнев исказил лицо красавицы кривой маской; вряд ли она даже заметила свою вспышку. — Тебе известно, что Асмодиан отсек собственную мать? Теперь это называют усмирением. Отсек и позволил Мурддраалу ее утащить. А как она кричала... Как ты можешь верить такому человеку?

Ранд громко рассмеялся:

— После того как я поймал его, ты помогла спеленать его путами, чтобы он учил меня. И теперь ты говоришь, что я не могу ему верить?

— В учении — да, — пренебрежительно фыркнула Ланфир. — Он будет учить тебя потому, что знает: отныне и навсегда у вас общий путь. Даже если Асмодиан сумеет убедить остальных, что был твоим пленником, они все равно разорвут его, и ему это хорошо известно. Самая слабая собака в стае зачастую обречена на такую судьбу. Кроме того, иногда я заглядываю в его сны. Он грезит о том, как ты одерживаешь победу над Великим Повелителем и возвышаешь его, ставя подле себя. Иногда он грезит и обо мне. — Ее улыбка сказала, что эти сны приятны для нее, но отнюдь не для Асмодиана. — Но он будет стараться настроить тебя против меня.

— Зачем ты здесь? — спросил Ранд. Настроить против нее? Нет сомнений, сейчас она преисполнена Силой, готовая оградить его щитом, возникни у нее малейшее подозрение, что он хоть что-то задумал против нее. Раньше она такое проделывала, причем с оскорбительной легкостью.

— Вот таким ты мне нравишься. Высокомерный и гордый, преисполненный собственной силой.

Однажды Ланфир сказала, что он нравится ей неуверенным и что Льюс Тэрин был излишне надменен.

— Зачем ты здесь?

— Этой ночью Равин спустил на тебя Гончих Тьмы, — спокойно заявила она, сложив на груди руки. — Я бы пришла раньше помочь тебе, но пока не могу допустить, чтобы остальные узнали, что я на твоей стороне.

На его стороне... Одна из Отрекшихся любит его, вернее, любит мужчину, каким он был три тысячи лет назад. И все, чего она хочет для него, — чтобы он отдал душу Тени и стал править миром вместе с ней. Или стоя ступенькой ниже ее. Только и всего, если не считать стремления низвергнуть и Темного, и Создателя и занять их место. Она совсем свихнулась? Или мощь этих двух са'ангриалов в самом деле настолько велика, как заявляет она? О таком он вообще не желал думать.

— Почему Равин именно сейчас решил напасть на меня? Асмодиан говорит, что Равин заботится лишь о своих интересах, что даже Последнюю Битву, коли удастся, он пересидит где-нибудь в сторонке, выжидая, пока Темный не уничтожит меня. Почему именно он, а не Саммаэль? Не Демандред? Ведь они, как говорит Асмодиан, ненавидят меня. — Нет, не меня! Они ненавидят Льюса Тэрина Теламона. Но для Отрекшихся это все равно. О Свет, пожалуйста, я — Ранд ал Тор. Он отогнал прочь невесть откуда появившееся воспоминание о том, как сжимал эту женщину в объятьях — они оба молоды и только что узнали, что способны творить с помощью Силы. Я — Ранд ал'Тор! — Почему не Семираг, не Могидин, не Грен...

— Но ты ведь и в самом деле покусился сейчас на его интересы. — Ланфир рассмеялась. — Разве ты не знаешь, где он? В Андоре, в самом Кэймлине. Он там правит, разве что королем не титулуется. Королева глупо ему улыбается, танцует для него. Кроме нее там таких еще с полдюжины. — Губы ее скривились от отвращения. — Его люди рыскают по городу и окрестностям, выискивая для него очередных милашек.

На мгновение известие потрясло его. Мать Илэйн — в лапах Отрекшегося. Но он не имел права выказывать к этому интереса. Ланфир уже не раз в открытую демонстрировала свою ревность; она вполне способна выследить Илэйн и убить, если у нее мелькнет мысль, что он испытывает к девушке какие-то чувства. А какие чувства я к ней испытываю? Кроме того, вне Пустоты плавал еще один суровый факт, жестокий и холодный в своей правдивости. Даже если Ланфир сказала правду, Ранд не может бросить все и напасть на Равина. Прости меня, Илэйн, я не могу. С Ланфир станется и соврать — вряд ли она хоть слезинку прольет о ком-то из Отрекшихся, кого убьет Ранд, ведь все они стоят на пути к осуществлению ее собственных планов. Но в любом случае для себя Ранд решил: он больше не будет отвечать на чужие удары и действия. Ведь по его поступкам они могут додуматься, как он намерен поступить дальше. Поэтому пусть они реагируют на его действия — то-то удивятся, как поразились и Ланфир, и Асмодиан.

— Как Равин считает, я кинусь защищать Моргейз, — промолвил Ранд. — Да я ее всего раз в жизни видел. По карте выходит, что Двуречье — часть Андора, но я никогда не видывал там королевского гвардейца. Сколько поколений сменилось, а их там и в помине не бывало. Скажи двуреченцу, что Моргейз его королева, он, чего доброго, решит, что ты спятил.

— Сомневаюсь, чтобы Равин ожидал, что ты встанешь на защиту родного края, — скривила губы Ланфир. — Но он предполагает, что свои честолюбивые замыслы ты защищать будешь. Он намерен усадить Моргейз на Солнечный Трон и прикрываться ею, как ширмой, дергая за веревочки, пока не придет время выступить открыто самому. С каждым днем в Кайриэне все больше андорских солдат. А ты послал армию Тира на север, чтобы гарантировать свое влияние и самому завладеть страной. Чего же удивляться, что он напал на тебя сразу, как только обнаружил, где ты.

Ранд покачал головой. Вовсе не для того он посылал тайренцев, но разве Ланфир поймет, чего он добивается. И, пожалуй, не поверит, попытайся он ей это втолковать.

— Спасибо за предупреждение, — сказал Ранд. — Это ж надо, какая учтивость с Отрекшейся!