Шторм-вор - Вудинг Крис

Грач оглянулся и поймал взгляд Бейна. Мрачный Джек смотрел на него с надеждой, ожидая сигнала, что путь к отступлению свободен.

Ну что ж, будет ему сигнал. Пусть знает, что никто, даже шеф тайной полиции, не смеет принуждать Грача выполнять свои приказы! После того как Моа сняла с его руки «убеждатель», убийца мог бы просто исчезнуть, вернуться к Анье-Джакане и жить как ни в чем не бывало. Но он был мстительным по натуре. Грач вернулся в тайную полицию и стал ждать случая, чтобы расквитаться. И вот такой случай представился.

Бейн думал, что может дергать его за ниточки. Напрасно. Пусть Грач – всего лишь мальчишка из гетто, но он не позволит собой помыкать.

Он поднял над головой приплюснутый бронзовый шар – дистанционный детонатор своего «убеждателя». Увидев это, Бейн сорвал с лица очки и в ярости уставился на вора. Грач, помимо всего прочего, был искусным карманником. Еще в туннеле, как бы нечаянно упав на Мрачного Джека, он вытащил устройство из кармана его френча. И это было еще не все…

Некоторое время назад Бейн сказал: «Когда мы уничтожим эту штуку, они растают, как дым на ветру».

– Посмотрим, прав ли ты, – пробормотал Грач и сжал детонатор в руке.

Бейн видел его движение, но не догадался о коварном замысле вора, пока не стало слишком поздно. Он думал, Грач стащил детонатор, чтобы сбежать. Ему и в голову не пришло, что парень ухитрился снять с руки «убеждатель». Считалось, что это невозможно.

Мрачный Джек осознал, что произошло, только тогда, когда услышал звук в кармане своего пальто. Короткий, резкий гудок. Сунув руку в карман, он нащупал холодный металлический браслет.

Гудок повторился.

Шеф полиции достал из кармана «убеждатель» Грача – и кровь застыла у Бейна в жилах. Он еще успел удивиться, как умудрился жалкий крысеныш обвести его вокруг пальца, а потом раздался третий гудок и «убеждатель» взорвался.

От взрыва сдетонировали ближайшие заряды взрывчатки, цепная реакция за доли секунды распространилась на все заряды. Галерея, окружавшая центральный шпиль генератора, скрылась в огненном вихре. Шпиль утонул в облаке обломков и переломился пополам. Верхняя его часть со зловещим скрежетом накренилась и упала на стену зала, пробив ее насквозь, нижняя повалилась следом, волоча за собой туманные струи вероятностной энергии. Часть сводов гигантского зала с грохотом рухнула вниз, впустив яркий свет солнца. За ней последовал град обломков, который снес один из мостов и застучал по конструкциям генератора внизу, разрушая тонкие механизмы, раскалывая защитные кожухи, расплющивая тонкие башенки, начиненные аппаратурой. В недрах генератора хаоса тоже начало что-то взрываться.

Призраки впали в неистовство. Словно обезумевшая мошкара, они бесцельно метались и кружились в воздухе. Оборотни выли, кидались друг на друга, падали на пол и, как припадочные, молотили руками-ногами. Солдаты замерли, по-трясенно глядя на беснующихся врагов.

Где-то в глубине генератора раздался еще один взрыв, гораздо более мощный. К потолку взметнулся язык пламени, в воздух полетели громадные куски искореженного металла. Зал наполнился удушливым дымом и скрежетом сломанных механизмов, которые упрямо пытались работать.

А потом призраки начали исчезать. Они размазывались по воздуху в полете, с каждым виражом оставляя за собой все больше эфирной субстанции, словно кисти художника, на которых заканчивается акварель. Размытые следы эфира становились все бледнее и бледнее и наконец исчезли вовсе. Оборотни стали двигаться все медленнее, они слабели на глазах, ложились на землю и замирали.

Те из солдат Протектората, кто находился далеко от шпиля и уцелел в катастрофе, не могли пошевелиться, потрясенные гибелью своих соратников и исчезновением противника.

Грач стянул очки и швырнул их через перила моста на искореженный корпус генератора хаоса внизу.

– Я же говорил, что не дурак, – пробормотал он и оскалил клыки в усмешке.

И тут его чуть не сбил с ног новый взрыв. Что-то в глубине гигантской машины непоправимо разладилось, и она начала разрушать сама себя. Снизу, где бился в агонии генератор хаоса, раздались стоны гибнущих механизмов, полетели зазубренные эфирные молнии, взметнулись и закружились в вихре струи разноцветного тумана.

– Назад! – закричал один из командиров. – Отступаем! Уходим отсюда! Операция завершена!

Грач не заставил себя долго упрашивать. Он повернулся и побежал изо всех сил, а за его спиной в туннеле перекатывалось эхо предсмертных криков генератора хаоса.

5. 8

Первые взрывы заставили содрогнуться даже зал у вершины Цитадели.

– Крюч! Мы опоздали, – сказала Моа.

– Ты права, – прорычал Ваго, выходя из лифта. – Ваше время истекло.

Турпан оглядывал помещение в поисках пути к бегству, но из него было только два выхода. Один – мимо Ваго в лифт. Второй – в пропасть, где стена сложилась, открыв панораму города. Оба выхода спасения не сулили.

– Вам некуда бежать, – произнес голем. Он низко пригнулся, сложил крылья так, что они образовали у него за спиной треугольник наподобие плаща. Их тонкий металлический каркас блестел в солнечных лучах. Взгляд желтых глаз Ваго переходил с Турпана на Моа и обратно, а пальцы сжимались и разжимались, скрипя металлическими суставами. Проектор Угасших, причудливая конструкция из стержней и шаров, стоял между ними, но не подавал признаков жизни. Бенеджес Фрайн бросил Турпана и Моа на произвол судьбы.

– Ваго, прислушайся! – произнес Турпан, выставив перед собой ладони, словно пытаясь оттолкнуть голема. – Разве ты не слышишь? Бейн взорвал генератор хаоса.

Голем приближался медленно и неумолимо.

– Значит, Протекторат победил. И так будет всегда.

– Ты ошибаешься. Уничтожив генератор, Бейн выпустил на волю жуткий вероятностный шторм! Ничто уже не будет прежним! Он изменит весь Орокос! И нас тоже, если мы еще будем здесь, когда это случится! – Послышался еще один взрыв, глухой и тяжелый, и комната задрожала. – Разве ты не слышишь? Цитадель саморазрушается.

Ваго остановился… и вдруг расхохотался. Турпан и Моа впервые слышали его смех, и смех этот оказался ужасен. Больше всего он походил на скулящий вой больного пса.

– Пусть будет так! – вскричал голем. – Пусть он переделает всех нас. Думаете, мне нравится быть таким? Протекторат восстанет из пепла, зато больше не будет призраков, чтобы нам помешать!

Моа покачала головой. С тех пор как он попал в Нулевой шпиль, с тех пор как встретил Бейна, Ваго стал совсем другим. Он перестал бояться и больше не ограничивался рублеными, короткими фразами, а говорил почти красноречиво. Там, в Нулевом шпиле, с ним что-то произошло, и теперь он превозносил Протекторат, а таких, как Моа, ненавидел.

– Ваго, это не ты, – сказала она.

– Это я, – резко ответил голем. – А вот то нелепое покрюченное пресмыкающееся, которое вы знали, не имеет ко мне никакого отношения.

Пятясь от него, Моа и Турпан отступили уже к самому краю пропасти. Турпан прикидывал шансы прошмыгнуть к лифту, но где им было переиграть голема с его молниеносной реакцией… Кроме того, Турпан понятия не имел, как Моа удалось запустить лифт в первый раз. Даже если они проскочат мимо Ваго, то далеко не убегут.

– Нет, то был ты, Ваго, – говорила между тем Моа. – До того как они поймали тебя и промыли мозги, ты был собой. Когда мы тебя нашли, ты не служил Протекторату, ведь правда? Можешь посмотреть мне в глаза и сказать, что притворялся, что ты все это время шпионил за нами?

Голос Моа звенел от отчаяния, однако она держалась с поразительным спокойствием. У Турпана вдруг защемило сердце от любви к ней, к Моа, какая она есть. Она упорно пыталась найти в других что-то хорошее, даже в големе, полумеханическом существе, вознамерившемся ее убить. Ее вера в людей была, наверное, единственным оставшимся у них оружием. Во всяком случае, Турпан ничего не мог предложить.

– Скажи мне! – требовала девушка. – Скажи мне, что ты с самого начала собирался предать нас!