Запад-81 (СИ) - Лозицкий Николай Алексеевич

   Только тут я обратил внимание на то, что у всех летчиков гимнастерки мокрые от пота. Все трое, стояли у телефона и возбужденно переговариваясь курили. Где-то за лесом стояли столбы черного дыма от сбитых самолетов. Там наверное уже работали ребята из 'трофейной' команды, пытаясь хоть что-то снять. В первую очередь их интересовало радиооборудование.

   Тут Архипенко загасил бычок и взяв в руки трубку телефона, начал докладывать нашему подполковнику о бое с немецкими истребителями. Потом он подошел к нам и передал приказ Абросимова, о прибытии всех командиров в штаб. За нами вышел командирский 'УАЗ'.

   Все таки водитель, в любом месте и во все времена - ВОДИТЕЛЬ! Подъехав к нам и доложившись, он кивнув головой на заправщик, попросил:

   - Товарищ майор! Прикажите заправить машину, а то у меня 'лампочка' горит. Майор Архипенко, не поняв о чем речь, переспосил:

   - Какая лампочка горит? Чижиков, прийдя на помощь водиле, а главное что-бы он чего лишнего не ляпнул, сказал майору:

   - 'Лампочка' это индикатор аварийного запаса топлива в машине, товарищ майор!

   - Понятно. А бензин подойдет, все таки авиационный, Б-70?

   - Подойдет.

   - Хорошо, передайте воентехнику, что я разрешил.

   Довольный водитель пулей поехал заправляться. По прибытии в штаб, подполковник Абросимов задал нам вопрос:

   - Сколько можно ещё развернуть подобных точек для противодействия авиации противника? Сколько можно дополнительно получить личного состава и в первую очередь радиостанций для полноценного выполнения поставленной задачи?

   Архипенко доложил, что он может рекомендовать около восьми пилотов, т.е. четыре СЛЕТАННЫЕ пары.

   Мы пошептавшись с Мошановым прикинули, что сможем обеспечить такое количество самолетов радиостанциями. На том и порешили.

   Распрощавшись с майором Архипенко и его летчиками, я с Мошановым стоял и курил возле палатки. Внутри оставался капитан Суховей и Котов.

   Выйдя из палатки, Котов спросил:

   - У тебя какие планы?

   - Найду Гелеверю, хочу с ним посоветоваться насчет одной идеи.

   - Ладно, потом расскажешь результат. Только не опаздывайте на совещание, а то я вас знаю, увлекаетесь и за временем не следите.

   Еще в институте я получил индивидуальный позывной, сам собрал трансивер, по схеме Кудрявцева, который был более известен по своему позывному как UW 3 DI . В армии я частенько, вечером и ночью под видом занятий, работал со 130-й радиостанции телеграфом, а днем, на 123-й проводил связи ЧМ на 10-и метровом любительском диапазоне. Благо, позывной у меня был настоящий, но говорил при проведении связи, что работаю из Одессы. В квартире на улице Павлова 9, прямо напротив мединститута , у меня был установлен приемник Р- 326. А вот передатчика на самый интересный 20-и метровый диапазон не было.

   Мишка Гелеверя тоже увлекался радио, и нас это сблизило. Правда, позывной он получил пока только наблюдательский, а в эфире работал с коллективной радиостанции при городском ДОСААФЕ. В школе он занимался спортивной радиопеленгацией, или как ее еще называют, "Охотой на "Лис". Именно по вопросам пеленгации, я и шел посоветоваться с Мишкой.

   Немцы очень активно использовали радиосвязь на КВ и УКВ, причем, зная об отсутствии средств радиоразведки и пеленгации у нас, они не особенно соблюдали правила радиообмена. Большое количество радиостанций и их активное передвижение часто приводило к тому, что частоты, выбранные для связи в различных подразделениях, оказывались одинаковыми, и тогда в эфире начинались разборки, кто главнее, а кому уходить на запасные частоты. При этом открытым текстом назывались номера частей и даже фамилии командиров.

   Моя идея заключалась в том, чтобы создать в дивизионе группу радиоразведки и радиопеленгации. Знающие немецкий язык уже были, да и среди освобожденных пленных наверняка еще такие нашлись бы, а вот с пеленгацией возникала заминка. Дело в том, что пеленгатор, это по сути обычный радиоприемник, но со специальной антенной. Какие лучше использовать антенны, я и хотел узнать у Гелевери.

   Свои поиски я решил начать у АБЭшки, там должен был находиться солдат, следящий за ее работой. Громкий треск ее двигателя являлся прекрасным ориентиром в ночном лесу, и нашел я ее быстро. Подойдя ближе, я увидел Гелеверю, подсвечивающего переносной лампой и двоих солдат, что то делавших у агрегата. Неожиданно звук двигателя стал намного тише, изменившись с звонкого тарахтения, на глухое, негромкое пыхтение, как у работающего двигателя обыкновенной автомашины. Послышались возгласы:

   - Вставляй болты!

   - Держи крепче!

   - Ай, зараза, руки жжет!

   - Закручивай гайки сильней!

   После недолгой возни, солдаты расступились, и я увидел в свете переноски, чем же они занимались. Нужно сказать, что глушитель на двигателе АБЭшки был чисто символическим, поэтому во время ее работы стоял такой треск, что рядом не возможно было разговаривать. Сейчас же, Гелеверя со своими бойцами закончил крепление дополнительного глушителя, который и изменил звук выхлопа.

   Подойдя и поздоровавшись, я спросил:

   - Что это вы тут химичите?

   - Понимаешь, тезка, АБЭшка ночью работает постоянно, и Абросимов сказал, что у него, от ее треска, уже голова разваливается. Оттаскивать ее дальше в лес, тоже не выход, громкость не на много уменьшается, а одной катушки кабеля уже не хватает, да и собирать потом все дольше. Мы тут не далеко наткнулись на неисправную "полуторку", с нее и сняли глушитель. Фланец крепления его к двигателю оказался таким же, как на глушителе АБЭшки, так что и переделывать почти ничего не нужно!

   Немного трубу подогнули, чтоб на земле лучше лежал. Зато смотри, какой эффект!

   Эффект был, конечно, налицо. Уже метров с пятидесяти, звук был почти не слышен.

   - Здорово получилось!

   - А то! Чи мы не специалисты? - довольно ответил Мишка.

   - Да ладно хвастать, пошли, разговор есть.

   - Пойдем в мой броник, там и поговорим, а за одно и чайку попьем.

   Распорядившись, на счет чая, Гелеверя повел меня к своему БТРу, стоящему метрах в пятидесяти. Забравшись внутрь, он включил освещение и разложил откидной столик.

   - Присаживайся, - он указал мне на сиденье, - сейчас бойцы чай принесут, а ты пока рассказывай, что за дело.

   Я стал рассказывать ему свои мысли о радиоразведке и пеленгации. Внимательно выслушав, он на какое то время задумался.

   - Да! Идея хорошая и я думаю, очень своевременная. Я взял с свой 326-й приемник плюс еще один есть в дивизионе, так что до 20 мегагерц мы можем слушать. Третьей точкой пеленгации может работать приемник 130-й радиостанции, жаль тот работает только до 10 мегагерц, а от 20-ти до 52-х мегагерц, перекрывает приемник 123-й радиостанции, которые стоят в каждом БТРе, так что практически весь диапазон работы немецких радиостанций мы можем слушать, и почти во всем, пеленговать. А какие антенны лучше использовать при пеленгации?

   - Да как на спортивном приемнике - пеленгаторе 'Лис', я с ним сколько километров намотал по лесам и оврагам!. Знаешь такой?

   - Еще б не знать. Но это же коротковолновый приемник, а на УКВ обычно используют направленные антенны. Ты не забывай, что ваши "Лисы" работают в узком диапазоне частот, в котором можно сделать антенну с хорошей направленностью, а нам нужно перекрыть очень широкий диапазон. Для таких случаев есть антенны, называются логопериодические, но размером она будет больше БТРа, да и всяких шумов она хапанёт изрядно!

   - Так что рамочная плюс штыревая, однозначно.

   - Подожди... Зная, что рамочная антенна имеет не четко выраженный минимум диаграммы направленности, я думал каким способом выйти из положения. Весь вопрос в том, с какой достаточной точностью определять координаты. - Слушай, это же стационарный пост будет?

   - Ну да... Не совсем уверенно согласился Гелеверя.