По ту сторону Вселенной - Александр Плонский

- Но постоянство гибельно! - воскликнул Корлис.

- Орбитяне предпочитают философии теорию вероятностей. А она обещает им несколько поколений.

- И все же я не понимаю, как могло случиться, что орбитяне, сплоченные опасностью, не признававшие суесловия, не терпящие эгоизма и тщеславия, так легко изменили своим принципам, слепо пошли за Лоором, отвернулись от нас, возвративших им Гему, отказались от планеты предков! Мой бывший ученик и преемник Тис становится подголоском Лоора, подумайте только!

- Ну, этого следовало ожидать, - проронила Инта. - Плохо вы разбираетесь в людях!

- На днях заявляет: "Никаких связей с Гемой! "Призраки" желают нашей гибели! Все живое им ненавистно!"

- И что вы на это ответили?

- Сказал, что он несет чушь. Если бы не "призраки", Космополиса не существовало бы! Все, чем мы сейчас располагаем, сохранено или воссоздано ими! А он мне медовым голоском: "Вспомните, что говорил наш друг Кей! Он же считал "призраков" вышедшими из-под контроля людей электронными машинами!"

- А вы?

- "С каких пор, - спрашиваю, - Кей стал вашим другом? К вашему сведению, теперь он думает о "призраках" иначе!" Тис мне в ответ: "Вот-вот. "Призраки" подчиняют себе волю человека, делают его орудием своих планов и замыслов!" Тут я взорвался: "Это вы о Кее? Он орудие? Да вы по сравнению с ним мальчишка, возомнивший себя личностью!"

- Напрасно связались, - поморщилась Инта. - Тис злопамятен и способен на любые пакости. А с тех пор как вы не у дел... Простите...

- Вот уж не думал, что когда станции будут пристыкованы, меня постигнет участь космокурьеров...

- И космический мост между Космополисом и Гемой прекратил существование... Лоор считает, что при строгом контроле за рождаемостью и замкнутом кругообороте веществ запасов должно хватить на несколько столетий.

- Как же мы допустили такое? - недоумевая, спросил Корлис.

- Не тем были заняты! Простите, не знаю, что говорю... Но так горько, так досадно и больно! Не за себя - за вас с Кеем. Впрочем, и за себя тоже. Я пыталась убеждать, доказывать, но тщетно. Меня и слушать не хотели. Лоор одурманил всех. Пока мы разведывали Гему, готовили ее для людей, он сумел дать орбитянам то немногое, что было пределом их желаний. И внушил, что большее оказалось бы не во благо, а во вред. Мы опоздали, Корлис.

- Что же делать? Может быть, вызовем Кея с Гемы?

- Поздно! Лоор этого не допустит. Нам его не одолеть.

... Спустя месяц Корлис, Инта с сыном, космокурьеры, их семьи и около сорока юношей и девушек, мечтавших о подвигах, покинули Космополис. Лоор не препятствовал этому. Напротив, когда последний космолет отплыл от причальной платформы, он вздохнул с нескрываемым облегчением. Ничто более не стояло на его пути.

И вот, как несколько лет назад, трое друзей вдыхали острые запахи Гемы, глядя в темнеющее небо. На нем все ярче проступала звездная россыпь. И снова в гуще неподвижных светил прокладывала путь яркая рукотворная звездочка. Но дальше, чем когда-либо, была она. В другой галактике. По ту сторону Вселенной!

И не радость узнавания, а горечь поражения, боль утраты порождала она.

- Не переживайте, - сказал Кей, кладя руку на плечо Корлиса. - Это не мы их покинули, а они нас. Они побег, мы - ствол. А разве может существовать побег без ствола?

- Им не удалось выдержать испытание благополучием, - добавила Инта. Но всему свой срок.

- Наш срок наступил, - кивнул, соглашаясь, Корлис. - Если бы вы знали, друзья мои, как я истосковался по настоящему делу!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ВЕРОЯТНОСТНОЕ МИРОЗДАНИЕ

1

"Ловушка для Светоча "

Игин так и не вернулся на Утопию. Решение остаться стоило ему немалых переживаний, особенно после того, как Стром прислал радиограмму. В ней было единственное слово, и оно обожгло Игина: еще никто прежде не называл его предателем!

"Неправда, я не предатель, но стал бы им, отказавшись от главного дела своей жизни", - с достоинством ответил управитель.

Стром замолчал, на срочный вызов не ответил, словно Игин перестал для него существовать.

И все же личные переживания были для Игина чем-то вторичным. Он предавался им в редкие свободные часы: времени не хватало даже на сон. Работа поглотила его целиком, Игин, можно сказать, жил ею.

Приняв предложение Председателя, он взвалил на себя глыбу, тяжесть которой до того не мог и представить. Организация энергокосмического индустриала (правильнее было бы назвать его "сверхиндустриалом") сама по себе представляла огромные трудности. Но не они беспокоили Игина.

Тревожило другое. Преодолеть энергетический кризис чисто экстенсивным путем, все увеличивая и увеличивая емкость энергосетей, число станций, как это делали до сих пор, не удастся из-за выявившейся ограниченности ресурсов. Но дело было не только в этом. Мозговой центр на Утопии забил тревогу: применение новых расщепляющихся материалов, - а такой выход предлагали энергетики - может вызвать "холодную" цепную реакцию наподобие той, что погубила цивилизацию Гемы.

И в мудрой идее Ктора объединить энергетический и космический индустриалы в одно функциональное целое исходным пунктом был именно поиск принципиально новых путей, которые позволили бы утилизировать энергию космического пространства и, в первую очередь, ресурсы Светоча.

Каким должен быть хотя бы один новый путь, Игин пока не представлял. Совершенствовать приемники лучистой энергии? Само собой, но как преодолеть ее поглощение атмосферой? Вывести улавливающие станции в космос? А как передавать энергию оттуда?

Сплошные вопросы, и все безответные. "Энергия и космос в одной упряжке" - крылатая фраза Игина - оставалась не более чем метафорой, перевести ее в практическую плоскость никак не удавалось.

Игин обратился за помощью к компьютерам. И в который раз убедился, что их мудрость зиждется на аналогиях. Компьютерам необходим прецедент, отправная точка для логических рассуждений. А здесь его не существовало...

Привычные решения только сбивали с правильного пути, уводили в рутинную колею. И компьютеры подталкивали Игина к такой колее, а встретив с его стороны сопротивление, разыскивали другую, еще накатанное и глаже. Нужна же была не колея, а нехоженая тропа.

Чем дальше, тем тривиальнее становились предложения компьютеров. Создавалось впечатление, что они, то ли с досады, то ли от обиды, несут заведомую чепуху. Но Игин знал, что компьютеры не способны ни досадовать, ни обижаться. Просто они исчерпали свои возможности.

По совету Ктора Игин объявил открытый всемирный конкурс. Хлынул поток предложений. Счет им шел на десятки тысяч, рассматривали их компьютеры: ни сам управитель, ни его теперь уже многочисленные помощники не справились бы с лавиной информации, тем более что это был конкурс, в основном дилетантов, - профессионалы признали свою несостоятельность.