100 великих романов - Виорель Ломов

Ночью Николай не мог уснуть – ему все мнилось, что проклятая бомба где-то здесь и тикает-тикает… Уже под утро «грохнуло: понял все». Он кинулся к спальне отца (дверь была выбита), на постели сидел Аполлон Аполлонович и от страха «безудержно – не рыдал, а ревел»; увидев подбегающего сына, отец «с неописуемым ужасом и с недетскою резвостью» скрылся от него в туалете. Николай лишился чувств и пролежал в приступах нервной горячки, не приходя в сознание, все время, пока велось следствие. Дело замяли. Сенатор перебрался в деревню и вышел в отставку, а сына отправил за границу. Через полгода к Аполлону Аполлоновичу перебралась и жена. В уединении Аблеухов настрочил мемуары, которые были опубликованы в год его смерти. Николай пребывал в Египте, часами сидел перед сфинксом, больше отца он так и не увидел – вернулся в Россию только после его смерти. (Потом умерла и мать.) «Жил одиноко; никого к себе он не звал; ни у кого не бывал; видели его в церкви; говорят, что в самое последнее время он читал философа Сковороду», надо полагать, проникаясь идеей нравственного самосовершенствования на основе самопознания.

Роман, не только символистский, но и написанный по законам музыкальной композиции, своей поэтикой опередил модернистские произведения Д. Джойса, М. Пруста, Ф. Кафки, У Голдингаидр.

«Петербург» кинематографичен, но фильмов по нему нет, хотя сам Андрей Белый написал киносценарий, по которому предполагалось снять картину в 1926 г.

Уильям Сомерсет Моэм

(1874–1965)

«Бремя страстей человеческих»

(1915)

Английский писатель, по популярности не уступающий Ч. Диккенсу, неутомимый путешественник, Уильям Сомерсет Моэм (1874–1965) известен как автор 23 пьес («Леди Фредерик», «Верная жена», «Круг», «Наши лучшие» и др.), 21 романа («Луна и грош», «Пироги и пиво», «Театр» и др.), 7 сборников рассказов, среди которых много хрестоматийных шедевров («Дождь», «Непокоренная», «На окраине империи», «Заводь», «Санаторий», «Записка» и др.), биографической книги «Подводя итоги», многих путевых очерков и эссе, по преимуществу на литературные темы («Переменчивое настроение», «Великие писатели и их романы» и др.). Высшим достижением писателя стал его «роман воспитания» «Of Human Bondage» – «Бремя страстей человеческих» (1915).

Критики единодушно отмечали, что по художественной манере Моэм реалист до мозга костей, обладающий «выразительным моэмовским стилем», который невозможно спутать больше ни с каким другим. В своей прозе писатель стремился к безукоризненному изложению фабулы, к правдивости и простоте; а еще был уверен, «чем более интеллектуальную занимательность предлагает роман, тем он лучше». При этом особое внимание Моэм обращал на нравственность текста.

«Бремя страстей человеческих» – во многом автобиографическое произведение. Правда, писатель уверял, что это «роман, а не автобиография: хотя в нем есть много автобиографических деталей, вымышленных гораздо больше». Так ли это – одному Моэму знать, но его герой во многом повторил путь автора. Осиротевший в десять лет и отданный на попечение равнодушному к нему дяде, будущий писатель испытал страшное одиночество,  усугубленное врожденным заиканием. Эти детские переживания Моэм бережно перенес в свой роман, и они стали лучшими страницами в мировой романистике, посвященными одиночеству ребенка. Поступив в медицинскую школу при лондонской больнице, Моэм за три года углубленной практики в больничных палатах постиг не только причины болезней, но и причины разлада в человеческой душе. Телесные недуги он научился лечить врачебными способами, а духовные, свои и чужие, – литературой. «Я не знаю лучшей школы для писателя, чем работа врача», – признался позднее Моэм, подтвердив это предельной искренностью, с которой он раскрыл в своем романе драму души.

«Бремя страстей человеческих» – непросто название, это сквозная тема, проходящая через все творчество Моэма. Главный герой книги – Филип Кэри – мучительно ищет свое призвание и смысл жизни. Он нашел их, утратив многие свои юношеские иллюзии. В девять лет (действие начинается в 1885 г.) осиротевшего Филипа без особого восторга взял на воспитание его дядя-священник, проживавший в Блэкстебле. Над хромым от рождения подростком безжалостно издевались его одноклассники. Страдая от одиночества, он находил утешение лишь среди книг. После окончания королевской школы Кэри поступил в университет в Гейдельберге (Германия), сдружился с соотечественником Хэйуордом, позером и идеалистом, которого хлебом не корми – дай поболтать о религии и литературе. Эти азартные споры не могли не оставить следа в душе юноши, религиозность которого подвергалась непрерывному испытанию, и ничего удивительного, что Филип вполне с тенденцией времени разуверился в Боге и уверовал только в собственные силы.

После курса обучения Филип вернулся в Англию и по настоянию дяди стал обучаться в Лондоне профессии присяжного бухгалтера. С трудом выдержав год, он с радостью откликнулся на зов Хэйуорда и покатил в Париж, где стал вести богемный образ жизни, поступил в художественную студию «Амитрино», занялся живописью. Юноше «покровительствовала» невзрачная и бесталанная Фанни, влюбленная в него. Кэри проигнорировал ее чувства, и девушка покончила с собой. Это внесло в потрясенную душу молодого человека чувство вины и сомнения в своих способностях кживописи. Учитель не стал разуверять начинающего художника, более того, посоветовал ему вообще бросить занятия живописью.

Филип покинул Париж и поступил в институт при больнице св. Луки в Лондоне. В кафе студент познакомился с официанткой по имени Милдред, особой глупой и вульгарной. Девица была хоть и дурна, но с гонором, и когда Кэри, влюбившись в нее, готов уже былжениться, она отказала ему, сообщив глубоко уязвленному поклоннику, что выходит замуж за другого.

Молодость взяла свое, новая симпатия – Нора только-только исцелила душевные раны Филипа, как вновь появилась Милдред. Банальная история: барышня забеременела, а ее ухажер оказался женатым. Кэри, оставив Нору, вновь прилепился к Милдред. Та вскоре родила девочку, тутже отдала малышку на воспитание, асама спуталась с приятелем Филипа – Гриффитсом. Тот, впрочем, быстро расстался с ней. Милдред покатилась по наклонной и стала проституткой. Филип, оскорбленный в лучших своих чувствах, уверовал в фатализм; от мрачных мыслей спасала учеба да работа ассистентом в амбулатории. Сблизившись с одним из своих пациентов, Ательни, Кэри стал бывать у него в гостях и привязался к нему и его семье.

Однако Милдред не думала оставлять молодого человека в покое. Из жалости, не испытывая более к прежней любви никаких чувств, Кэри приютил девицу с ее дочерью у себя. Он предложил Милдред место прислуги, думая тем самым увести ее с порочного пути, но женщина вовсе не желала этого. Безуспешно попытавшись соблазнить молодого человека, Милдред в гневе покинула дом, захватив дочку.

Вздумав играть на бирже, Кэри потерял все свои сбережения, вынужден был бросить мединститут и съехать с квартиры. Какое-то время он голодал, ночевал на улице, пока не устроился на работу в мануфактурный магазин. Там его застала весть о смерти Хэйуорда, а также письмо от заболевшей Милдред. Навестив подругу, Филип с болью узнал, что ее дочь умерла, а сама женщина, вернувшись к занятиям проституцией, заразилась сифилисом. Это переполнило чашу терпения Кэри и поставило точку в романтической поре его жизни.

Получив наследство после смерти дяди, Филип вернулся в институт, окончил его и устроился на работу ассистентом к успешному доктору. Юность закончилась, а с ней и пора терзаний – Кэри женился на славной дочери Ательни, Салли, без страстной любви, нос добрыми чувствами. Он даже примирился со своей хромой ногой.

Необычайная ясность и простота романа, тонкая самоирония автора привлекли миллионы читателей во всем мире, а вот для интеллигентской элиты они стали, что кость в горле. Но Моэм твердо стоял на своих эстетических позициях: «Я отказываюсь верить, что красота – это достояние единиц, и склонен думать, что искусство, имеющее смысл только для людей, прошедших специальную подготовку, столь же незначительно, как те единицы, которым оно что – то говорит. Подлинно великим и значительным искусством могут наслаждаться все. Искусство касты – это просто игрушка».

Да и что нам элита? Т. Драйзер, например, восхищенный романом, назвал Моэма «великим художником», а книгу – «творением гения», сравнив ее с бетховенской симфонией, а Т. Вулф отнес «Бремя страстей человеческих» к лучшим романам нашего времени, отметив при этом, что «книга эта родилась прямо из нутра, из глубин личного опыта».

В 1960-хгг. Моэм существенно сократил роман. В русском переводе он получил и сокращенное название «Бремя страстей».