Все, что дозволено небесами - Татьяна Олеговна Воронцова

– Просто я джентльмен, а ты мент, – дружелюбно пояснил Герман.

– Спасибо, дорогой, – проворковала Нора.

Александр, привыкший к такого рода выпадам и не заинтересованный в эскалации конфликта, отвернулся от Германа и сосредоточился на Дине.

– Боюсь, в ближайшие дни покинуть остров вам не удастся. Вы это понимаете?

– Да, – подавленно произнесла Дина. – Мне придется отвечать не только на ваши вопросы?

– Не только на мои, вы правы. Надеюсь, мы продолжим наш разговор завтра, во второй половине дня. Я позвоню. А сейчас вам нужно отдохнуть. Всего хорошего, Дина Борисовна. Вы свободны.

С отрешенным выражением лица Дина встала и, ни слова не говоря, покинула кабинет.

Почти тут же раздался стук в дверь, и Виктор Степанович Фадеев был вызван куда-то по срочному делу.

– Итак, – заговорил Александр, едва дверь за ним закрылась. – У нас есть несколько минут, чтобы поговорить честно и откровенно. Герман!

– Да? – лениво откликнулся тот.

– Что вы с ним сделали?

– Ты же слышал, что сказала племянница покойного.

– Теперь я хочу послушать, что скажешь ты.

Герман окинул его скучающим взглядом.

– Мне нечего добавить.

– Вы четверо стояли по углам свастики, когда Литвак свалился в колодец?

– Точно.

– Он целился в тебя из пистолета?

– Да.

– И какие у тебя были мысли и чувства в этот момент?

– Что? – поперхнулся Герман. – Мысли и чувства? Ну, знаешь…

– Все четверо смотрели на него? Или некоторые смотрели друг на друга?

– Я смотрела на него, – отчиталась Нора, догадавшись, что у Александра на уме.

– Я тоже, – присоединился Леонид.

– Мы все смотрели на него, – тихо сказала Марго, глядя на Александра с приятной улыбкой убийцы-маньяка. – Все четверо.

Александр переглянулся с Аркадием. Доктор сидел очень прямо, одной рукой вцепившись в край стола, другую, сжатую в кулак, положив на колено.

– Герман, – опять позвал Александр. – Вы столкнули его?

Тот негодующе фыркнул.

– Взглядом, что ли?

– Именно.

– Не сходи с ума.

– Я знаю, что ни один суд этого не примет, и хочу выяснить просто для себя.

Ему никто не ответил. Марго мечтательно смотрела в открытое окно, Нора изучала свои ногти, Леонид дремал или делал вид, что дремлет, Герман сидел с отсутствующим видом человека, погруженного в свои мысли в ожидании автобуса.

– Психическая атака? – спросил Аркадий, глядя на Александра.

– Не исключено.

Леонид открыл глаза.

– Послушайте себя. Что вы несете? Вы же образованные люди…

– Литвак считал, что из зала с саркофагом можно попасть в сокровищницу? – прервал его Александр. – Почему он так считал?

– Он не говорил, а я не спрашивал, – проворчал Герман.

– Почему ты не спрашивал?

– Обстановка не располагала.

– Ладно. – Кажется, Александр тоже устал. – Где сейчас эта чертова карта памяти?

Герман мрачно посмотрел на него исподлобья.

– Не скажу.

– Дьявольщина! – вспылил Александр. – Тебе руки выкручивать, что ли?

– Выкручиванием рук ты никого не удивишь. Попробуй ввести мне сыворотку правды.

На этом месте терпение следователя Аверкиева истощилось, и он выгнал всех вон.

13

Ночь прошла на удивление спокойно. Направляясь из душа в спальню, Нора опасалась, что после всего пережитого будет вертеться под одеялом до утра, ни в силах прогнать навязчивые воспоминания – мрак подземного зала, рассеченный холодным белым светом фонарей… блестящее от пота лицо заслуженного ученого и его же неестественно высокий голос, задающий вопросы… черный ствол пистолета, наведенный на Германа… взметнувшийся из колодца хищный свистящий вихрь, – но как только прижалась к худощавому, твердому от мускулов телу Германа, моментально уснула. И проспала до четырех часов утра. В четыре глаза ее открылись и, покосившись на Германа, она обнаружила, что и он уже не спит.

– Герман, – позвала она шепотом, борясь с желанием коснуться его лица. – Что тебя беспокоит?

– Ничего, – ответил он совершенно нормальным голосом. – Даже непривычно.

– Значит ли это, что все закончилось?

– Может, не все. – Он чуть помедлил. – Но поиски клада закончились точно.

– Для нас или вообще?

– Думаю, вообще. Пока вас не было, Сашка спросил, согласен ли я показать переход из гидросистемы монастыря в лабиринт святилища, чтобы его замуровали навсегда, и я сказал, что согласен. Еще, как я понял, за время, прошедшее с того визита к нам Литвака… ну, в марте… Сашка раскопал нечто любопытное про него. И вроде сложилась вся мозаика, и даже эта парочка, Зимин и Варданян, туда отлично вписалась. Подробностей пока не знаю. – Он зевнул, щелкнув зубами, как большой кот. – Наш друг был при исполнении и на мои льстивые уговоры не поддался.

– Знаем мы твои льстивые уговоры, – фыркнула Нора. – Значит, ты был прав, когда сказал, что Литвак – сердце и мозг всей преступной группировки? Ты выразился не совсем так, ну да ладно. Ты оказался прав?

– Посмотрим. В тихом омуте, как известно… Годами он кропотливо собирал материалы, работал в уютной тиши своего кабинета, а когда появлялся шанс сделать рывок вперед при помощи действий, а не при помощи размышлений, использовал других людей, молодых и горячих. Но когда вышел на финишную прямую – узнал, как добраться до золотишка и кто может стать проводником к святилищу, – перестал доверять всем вокруг. Племянница? Ей он доверял ровно столько, сколько требовалось для осуществления его замысла. Без нее ничего бы не вышло, мы это понимаем.

– Знаешь, чего я боюсь? Что в самый ответственный момент она изменит свои показания.

– Укажет на меня как на убийцу Литвака?

– Думаешь, она на это не способна?

Герман глубоко вздохнул.

– Способна, но…

– Но тебя это не беспокоит? Ты только что сказал, что тебя не беспокоит ничего.

– Беспокойство возникает в тех случаях, когда не знаешь что делать, когда решение еще не принято. Так ведь? А когда принято… – Он пожал плечами. – Тела нет, осматривать нечего. Был ли у Литвака пистолет? Ну, наверное, пулю можно найти. Пулю, рикошетом ранившую Марго. Целился ли он в меня, стоя у края колодца? Если да, то как я его столкнул? Подошел к вооруженному человеку и столкнул его в колодец? Бред. Может, у меня тоже был пистолет? Который я бросил в колодец после того, как пристрелил Литвака. Куча вопросов. Дине придется очень много врать.

– Если она попросит встречи, ты пойдешь?

– Да. А если не попросит, попрошу сам. Я должен отдать ей карту памяти.

– Должен?

– На этот раз должен, Нора. Я обещал.

Несмотря на то, что спали они недолго, оба чувствовали себя отдохнувшими, поэтому, повалявшись еще минут пять, отправились на кухню пить кофе.

Потом он уехал. На ферму, разумеется! Забрать из оранжереи пресловутую карту памяти от камеры Дины Бегловой. Нора выдала ему ключ, подумала вслух,