Орден Ультрамаринов: Омнибус - Грэм Макнилл

Победа капитана сыграла решающее значение. Как и в твердыне, зеленокожие растеряли всю решимость после смерти лидера. Оставшиеся орки были стремительно окружены космическими десантниками и вырезаны. Сикарий не принимал дальнейшего участия в бою. Он просто стоял на вершине обрыва и победно держал над головой окровавленный меч.

Ультрадесантники радостно взревели, воздев оружие. Сципион присоединился к воинственному хору и облегченно выдохнул.

Наконец Занзаг умер. Черный Предел был спасен.

Пещеру разрушили. Ультрадесантники разместили заряды по всему туннельному комплексу. Зеленокожие, которые могли скрываться внутри, были погребены заживо под тоннами обломков.

Сикарий даже приказал «Мести Валина» обстрелять участок плазменными торпедами. Странное дело, но смотря на эти смертоносные падающие звезды, казалось, будто кампания вернулась к своему началу.

Это была великая победа, которую еще не раз упомянут в величайших анналах военной истории Ультрадесанта. Но за нее пришлось заплатить свою цену. Многие боевые братья расстались с жизнями, и их имена украсят стену почета на ударном крейсере. Чтобы возместить потери, уйдет некоторое время, хотя апотекарий Венатион прекрасно справился со своими обязанностями, и ни один воин не попадет в залы чести, не отдав в орден свое генетическое семя. Многие из 10-й роты, храбрые скауты, которые проникли в логово воеводы вместе с братом-сержантом Телионом, получат заветный черный панцирь за вклад в кампанию и станут полноправными боевыми братьями.

После смерти Занзага орки прекратили сопротивление. Остальные воеводы, которые попытались занять освободившееся место, были один за другим уничтожены Сикарием в череде карательных ударов по выжившим зеленокожим. Его гнев был стремительным и беспощадным. За три коротких кровопролитных дня планету очистили практически от всех орков, а космических десантников отозвали обратно на «Месть Валина», предоставив Соболиным Стрелкам самостоятельно отбивать Черный Предел от рассеявшихся войск зеленокожих.

Сципион стоял на коленях в реклюзиуме ударного крейсера, почтительно склонив голову и положив перед собой болтер. Как хорошо вновь оказаться в родных силовых доспехах, ощущать их тяжесть. Заново освященные капелланом Орадом, доспехи Марк-7 были его частью, почтенным союзником. Сципион очень скучал по ним.

— Ищешь уединения, брат? — спросил голос, эхом раздавшись во мраке.

— Как правило, его-то я и не нахожу в реклюзиуме, — ответил Сципион. — Думаю, его пора переименовать на коллоквиум. Либо так, либо мне придется молиться на инженерной палубе с сервами заодно.

Смех Иула выдал его расположение, после чего сержант вышел из теней.

— Прошу прощения, брат, — искренне сказал он, его лицо озарялось пламенем вотивных свечей. Иул бросил взгляд на стену почести, перед которой стоял Сципион. У нее в память о тех, кто пал за Черный Предел, были возложены позолоченные венцы — награды за отвагу.

Каменное выражение его лица немного смягчилось.

— Молитва за выигранную битву?

— За павших братьев, — отозвался Сципион. — Но я уже закончил, — добавил он, вставая с колен. — Что говорят в роте? Ты видел Праксора после возвращения на корабль?

— Он занят подготовкой и тренировками. Не думаю, что за последние шесть дней он вообще вылезал из гимназиума.

— Дуэльные клети придется чинить, когда мы решим туда наведаться, — заметил Сципион, проследовав за Иулом к выходу из реклюзиума. — Он до сих пор чувствует себя уязвленным, — произнес он, когда воины вышли в коридор.

— Наверное… — ответил Иул. — Но Праксор Манориан всегда превыше ставил славу, нежели долг.

— А что или кого предпочитаешь ты, брат? — спросил Сципион.

Иул помрачнел.

— Я ошибался, — признал он. — Не знаю, действительно ли стремится наш капитан стать правой рукой Калгара в обход Агеманна. Честно говоря, мне уже все равно. Для меня на первом месте орден и он один. Я видел, как герой спас Черный Предел от ксеноотбросов. Герой, Сципион, — Иул остановился и взглянул на Сципиона, закрыв ему вид на реклюзиум. — Вот почему не стоит сомневаться в нашем капитане. Черный Предел запомнят навеки. Он войдет в историю как великая победа.

Сципион промолчал.

— Ты считаешь иначе? — спросил Иул.

Сципион посмотрел через плечо сержанта на арку реклюзиума. Его взгляд упал на множество венцов на стене почета, посмертные награды. Имя Гекора, как и многих других боевых братьев, было среди них.

Лицо Сципиона посуровело.

— Нет. Это была великая победа, брат.

Грэм Макнилл

Два вида глупцов

Прагматично. Когда-то они действовали именно так. В былые дни Легиона. В обшитом деревом Арканиуме он смотрел на пикты одних из самых старых страниц «Кодекса Астартес», оглядываясь на времена, когда его достижения считались нормой. На времена когда Ультрадесантники, как утверждало мерцающее изображение пожелтевшего пергамента, правили сотнями миров.

Лишь единицы в Ордене назвали бы его самого и его методы прагматичными. Безрассудными, может быть. Успешными, определённо, но прагматичными? Маловероятно.

Однако, после завершения войны с Рожденным Кровью орден занялся собственным обновлением. Так почему бы ему не заняться тем же?

Выцветший афоризм на страницах «Кодекса Астартес» говорил о двух глупцах, один из которых не сможет измениться, а другой не захочет.

Катон Сикарий не будет ни одним из них.

«Последнее освобождение» было нечеловеческим скоплением остовов космических кораблей и обломков. Прорвав границы варпа, корабль-призрак проник в пространство Ультрамара 15 дней назад. Глубинные сканеры линии Криптмана засекли его мощный и необъяснимый сигнал, направив на курс перехвата вышедшего из ремонтных доков Талассара «Месть Валина» и корабли сопровождения.

Даже без линии Криптмана, присутствие тиранидов на «Последнем освобождении» было очевидным. Огромные смолистые пластины наросли коркой поверх брони корпуса, и слизеподобные наросты покрывали его хребет, подобно злокачественным опухолям коралла.

Уступая размерами скитальцу, но все же огромные и гротескные в своем сходстве с моллюскообразным чудовищем из глубин океана Талассара, три отвратительно органических биокорабля сопровождали «Последнее освобождение». Извивающиеся, длиной в километры, щупальца исследовали пустоту из пастей-пещер, а по их крутым склонам колыхались оборки из бесформенной плоти.

Последующие десять дней выведут этот флот-осколок на расстояние удара по системе Талассара. Родной дом Сикария выстрадал демоническое прикосновение Трижды-рожденного. Он поклялся страшной клятвой на своем «Клинке Бури», что люди Талассара не познают ужас Великого Пожирателя. Северус Агеманн окрестил скитальца по праву старшего капитана, несмотря на то, что «Месть Валина» был кораблем второй роты. Три отделения лучших воинов первой роты были переведены под руководство Сикария на время битвы. Их присоединение произошло согласно распоряжению лорда Калгара, но Сикарий чувствовал причастность Варрона Тигурия к этому приказу. Сознание старшего библиария Ордена, словно вечно меняющийся лабиринт, рассматривало тысячи угроз Ордену и возможности им противостоять. Если библиарий и лорд Калгар приняли решение о необходимости присутствия воинов первой, то Сикарий не собирался перечить им.

Воины второй первыми вступят в битву, хоть терминаторы и славились уничтожением тиранидов на борту космических скитальцев.

Беспросветный осевой коридор был полон во множестве скачущих и визжащих монстров, убийц из вида хормагаунтов. Командное отделение Сикария уничтожало их дисциплинированными залпами масс-реактивных снарядов. Взрывы осветили путь впереди вспышками выстрелов.

Во главе Львов Маккрага, Сикарий встретил атаку тиранидов лоб в лоб. Приготовившись, он нырнул под рубящий коготь длиной с косу, пронзил «Клинком Бури» грудину существа и провернул заряженное энергией лезвие. Бурлящая плоть и черно-красный ихор пеной брызнули на его латную рукавицу. Стряхнув умирающую тварь, он протаранил плечом чужих толпящихся позади нее. Тела крошились под его массой. Он отрывал хитиновые конечности, ломая суставы и сокрушая жесткие панцири. Челюсть сомкнулась на его левом запястье, царапая бритвенно-острыми клыкам мастерски сделанный доспех.

Гай Прабиан оторвал голову существа обезглавливающим ударом силового меча, в то время как Малциан окатил из огнемета ревущей волной пламени. Дюжина монстров завопили, когда кипящая жидкая смесь превратила их в кровавый пар.

Сикарий сместился в промежуток с оторванной головой, все еще сжимающей челюсти на его запястье. Черные глаза в мертвой голове затянулись белой пеленой. Размозжив ее на костяные щепки, Сикарий выстрелил из плазма-пистолета. Опаляющий луч прожег грудь мертвоглазого кошмара из клыков и когтей, расплавив внутренности еще с полдюжины тварей.