Гегемон Греции! - Chen Rui

Сейчас он может только лежать на больничной койке, и ему потребуется некоторое время, чтобы прийти в себя».

«Отведи меня к нему». — Сказал Давос, вытаскивая Герпуса.

«Архонт, вы все еще собираетесь посмотреть на строительство каменного моста в реке Сарацено?». — Торропливо спросил Гераклид Младший.

«Разве вы еще не возвели причал? Я посмотреть, как только вы начнете укладывать настил моста». — Давос махнул рукой.

«Хорошо». — Гераклид Младший знал, как сильно пробуждение Мартия повлияло на Давоса, поэтому он мог только беспомощно следовать за Давосом из его резиденции, но столкнулся с Родомом, капитаном стражи, присланным Сенатом.

«Архонт Давос! Сенат созвал вас на экстренное совещание!».

«Что случилось?». — Поспешно спросил Давос, видя нервозность Родома.

«Потенция попросила нас о подкреплении и сказала, что «Самниты собираются вторгнуться в Потенцию!».

'Самниты собираются напасть на Потенцию в такое время?!'. — Удивился Давос, эта новость окатила его радость, как ведро холодной воды.

***

В Сенате шли жаркие дебаты о том, стоит ли посылать большое количество подкреплений для спасения Потенции.

Сторонники считали, что раз Потенция является союзником Теонии, то, следуя соглашению и морали, Теония должна оказать помощь!

Кроме того, хотя они управляют Луканией уже почти пять лет, правление Союза Теонии все еще не стабильно. Поэтому, если Самниты ворвутся на территорию, управляемую Теонией, это снова вызовет беспорядки в этом месте. Поэтому Теония должна как можно скорее победить Самнитов, прежде чем вступать в войну с Локри и даже Сиракузами, чтобы избежать сражений на два фронта.

Хотя те, кто был против, считали, что объединенной армии Потенции, третьего легиона и их союзника в Лукании — Элеи — более чем достаточно, чтобы справиться с Самнитами без отправки подкреплений. Однако, когда Теония собиралась вести войну против Локри и Сиракуз, они не смогли бы подтянуть войска на север.

Давос не мог принять окончательного решения, так как мысли его путались. Самниты, о силе которых он знал из истории в своей прошлой жизни, были горным народом, которые десятилетиями воевали с процветающим Римом. Настолько, что они даже много раз побеждали римлян и заставляли их терпеть унижения. Давос думает, что третий легион и армия Потенции в одиночку не смогут победить Самнитов. Вместо этого он должен сделать все возможное, чтобы погасить искру, пока она не превратилась в пылающее пламя.

Массовое вторжение Самнитов произошло незадолго до их войны с Локри, поэтому Давос не верит, что Дионисий тут ни при чем. Он думал, что придумал ловушку и нужно только дождаться прыжка Дионисия, но он не ожидал, что Дионисий прямо спровоцирует Самнитов напасть первыми с севера, из-за чего Теония не сможет позаботиться о своем хвосте. Еще не успев сразиться с Сиракузами, он уже почувствовал, как трудно будет сражаться с Дионисием.

'Какой ужасный противник!'

Давосу пришлось начать заново анализировать этого тирана Сиракуз, который преподал ему урок.

Однако благодаря этому он уверен, что Сиракузы полны решимости сразиться с Теонией. Единственное, о чем беспокоится Давос, так это о том, остались ли у этого сиракузского тирана еще карты в руках, поэтому ему пришлось повысить свою бдительность, что является одной из главных причин, почему он не принял поспешного решения.

***

Давос вернулся домой с тяжелым сердцем. Однако не успел он выпить воды, как узнал, что Анситанос пришел навестить его. Давос поспешил поприветствовать его: «Анситанос, наконец-то ты вернулся!».

«Я проехал больше, чем все мои путешествия вместе взятые». — Анситанос ответил с улыбкой.

«В будущем тебе придётся больше выходить на дипломатические мероприятия вроде этого. Выезжай и испытывай больше вещей, изучай ситуацию в других городах-государствах, чтобы книга, которую ты пишешь, была более яркой и информативной. Геродот тоже путешествовал по всему Средиземноморью».

Затем они вошли в гостиную, разговаривая.

«Сенат Карфагена отклонил нашу просьбу о союзе». — Усевшись, Анситанос серьезно сказал: «Они даже отказались подписать с нами договор о дружбе и торговле».

Давос мог понять отказ Карфагена заключить союз. В конце концов, только что закончилась война Карфагена с Сиракузами, в результате которой они сильно пострадали и не успели оправиться. Теперь, когда ситуация между Теонией и Сиракузами напряженная, Карфаген, как сосед, естественно, мог почувствовать напряжение между ними и не станет легко вмешиваться. Тем не менее, странно, что они отказываются подписать торговый договор с Теонией. В конце концов, Карфаген богат благодаря своей морской торговле в западном Средиземноморье.

«Может быть, Карфагеняне так боятся Сиракуз, что не решаются иметь с нами ничего общего?». — Давос был немного удивлен.

«Когда я был в Карфагене, я кое-что узнал. Магониды, которые раньше доминировали в карфагенском сенате и всегда были заинтересованы в Сицилии, потеряли свое положение из-за поражения в предыдущей войне. И теперь они вынуждены принять задачу по строительству нового колониального города на Пиренейском полуострове, которую возложил на них сенат Карфагена. Теперь право голоса в сенате имеет другая влиятельная семья, патриарх которой, Ганнон, придерживается консервативных взглядов и предпочитает сухопутную торговлю морской. Он даже выдвинул лозунг: Марш вглубь страны, чтобы дать гражданам доступ к большей земле».

'Это означает, что Карфаген вступит в войну с Ливией?'. — подумал Давос. По сравнению с Сиракузами, которые всегда приводили Карфаген к поражению, с Ливией, с ее огромной территорией и множеством племен, было гораздо легче иметь дело, как с тарелкой сыпучего песка. И у Карфагена была отличная идея «вернуть потерянное в Сицилии из Ливии». Но из-за этого вероятность того, что Карфаген станет возиться с Сиракузами, еще меньше.

Глава 392

Анситанос высказал свое суждение без колебаний: «Возможно, в их глазах шансы Теонии на победу невелики. На самом деле, Карфаген даже не обратил на нас, Теонию, никакого внимания, ведь даже Ганнон не пришел встретиться со мной».

Давос не ожидал, что Карфаген, который в истории его предыдущей жизни мог сражаться с Римом, окажется настолько слабым. Однако, если подумать, битва Карфагена и Рима за господство произошла на сто лет позже, так что развитие Карфагена на сто лет раньше, естественно, несопоставимо. Мысли о том, что Карфаген, который он очень любит (в основном благодаря влиянию Ганнибала), на самом деле смотрит на Теонию свысока, заставили его немного приуныть. Он отметил это в своем сердце: 'Однажды ты пожалеешь о своем презрении к Теонии!'.

«Анситанос, как ты думаешь, Дионисий подстрекал Самнитов к вторжению в Потенцию?». — Спросил Давос, чтобы подтвердить свое суждение.

«Я услышал об этом, как только вернулся. Я думаю, что это правдоподобно. Вы должны знать, что Сиракузы и Кампания