Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Отпусти меня.

— Этого никогда не случится, принц Слаанеш, — ответила Валькия. — Ты мой, и вместе мы непобедимы.

Отпусти меня.

Смех Валькии стал ещё громче. Каждый раз, когда она использовала магию щита, князь демонов, когда-то возжелавший сделать её своей рабыней, умолял даровать ему свободу, как какой-то жалкий слабак, коим он и был. Она не ответила ни слова, и глаза закрылись.

— Нет, — сказала она. Затем Валькия забросила щит за спину и подняла над головой копьё. Её могучая аура притягивала. — Гномы Карак Гулга, услышьте меня! — её голос легко перекрыл звуки битвы, кипевшей во дворе. — Мой господин и учитель даёт вам выбор. Запомните эти слова, потому что это не то, что он делает часто. Он… — демонесса почти застенчиво склонила голову набок, — Он был впечатлён вами. Впечатлён тем, как ваши воины ведут себя перед лицом великих бед.

Эльгрим уже наполовину взобрался, наполовину упал вниз с лестницы, что вела на зубчатые стены, когда впервые увидел осквернение своих родичей, и его парные клинки обратились в оживший вихрь. Однако, услышав раздавшийся сверху голос существа, он остановился и прислушался к словам, что словно яд сочились из уст твари.

— Я не буду говорить с вами, как с глупцами, ибо знаю — это не так. Вы знаете альтернативу. Сделайте выбор.

Существо звучало как женщина, и с того места во дворе, откуда он смотрел, имело определённо женские формы. Но голос ужасал гнома. Где Ботхвар слышал мёд, Эльгрим слышал клинки. Это был голос, запятнанный злом, и существо, не заслуживающее права на жизнь. Он покрепче обхватил рукояти своих мечей, и его голос возвысился над крепостью в мрачном неповиновении.

— Тут нет выбора. А теперь — сражайся с нами.

Многие гномы, что ещё стояли на ногах, громогласно взревели в знак согласия со словами Эльгрима.

Валькия рассмеялась своим гортанным смешком и вновь расправила крылья. Она легко спрыгнула со стены, её крылья лишь немного шевелились, так, чтобы её спуск выглядел царственным и драматичным. Она приземлилась на заснеженном дворе, и Эльгрим увидел Валькию Кровавую во всей её ужасающей славе.

— Поскольку ты хочешь смерти, герой, ты получишь её, и она не будет благородной или милосердной, — в тоне её голоса сквозила возмутительная насмешка.

Он уже был пойман в капкан битвы, но даже сквозь застилающую взгляд кровавую дымку, Эльгрим вздрогнул, поражённый, когда существо отвесило ему низкий, почти рыцарский поклон. Возмущённый тем, что посчитал за насмешку, он с рёвом бросился на Валькию. Она проревела свой ответный клич и выровняла своё копьё, приготовившись к встрече с миниатюрным принцем Карак Гулга.

Мародёры возобновили своё наступление, протискиваясь сквозь ворота под давлением напирающей массы тел и убивая везде, где проходили. Несколько воинов упали на колени и начали отвратительный ритуал разрывания тел. Некоторых из них настигло возмездие уцелевших защитников, однако вскоре все гномы, что лежали вокруг твердыни, были раскрыты, словно ужасные цветы.

Ботхвар пробил себе путь через стены твердыни с непревзойдённой лёгкостью. Любая человечность, что ещё оставалась в нём, давно покинула его в тисках ярости, и существо, что сражалось с силой дюжины воинов, было больше, чем человек, ставший зверем. Его могучий топор блеснул и впился в тела несчастных, что встали на его пути, и на короткий миг показалось, что стена плачет гномьими телами.

Воинов Эльгрима становилось всё меньше с каждым мгновением. Пушки уже давно прекратили лаять в бесполезном сопротивлении, а сами стрелки были мертвы или умирали в груде тел. Но принц не замечал ничего. Его собственная битва также шла нехорошо. Валькия больше, сильнее, быстрее и, безусловно, была лучшим бойцом. Её мастерство владения копьём было выдающимся. Они сражались друг с другом уже несколько долгих минут, и все могли наблюдать выражение чистого экстатического удовольствия, возникавшее на ужасающе-прекрасном лице Валькии, когда демонесса наносила своему противнику порез за порезом.

Она кружилась и сражалась с грацией танцора, её гибкое тело было практически неуловимой мишенью, и с каждой каплей крови, что утекала из многочисленных ран, движения Эльгрима всё замедлялись и замедлялись, пока тот не пропустил точный удар сзади по ногам древком копья, отбросивший его на колени.

Она приставила наконечник копья к горлу Эльгрима и посмотрела на него сверху вниз своими демоническими глазами, в которых не было ничего, кроме уважения к доблестному противнику. Это выражение смущало Эльгрима, даже пока он ждал свою смерть.

— Ты пролил много крови сегодня, — сказала она ему. — И за это — я благодарю тебя. Но ты сделал свой выбор. Для меня это очевидно. Жаль.

Глаза демонической принцессы и гномьего принца скрестились на какую-то долю секунды. Её взгляд был последним, что увидел Эльгрим, перед тем как она пронзила его горло копьём. Наконечник копья вышел из шеи в кровавом фонтане, забившем из зияющей раны.

Поставив ногу на грудь гнома, Валькия вытащила своё копьё и нанесла ещё один удар изо всей силы. С кровожадным рычанием она упала на колени и расколола его тело, словно хотела вытащить ядро из ореха.

Жалкое количество воинов гномов, что всё ещё сражались, вскрикнули от зрелища чудовищного осквернения тела своего принца и с удвоенной силой бросились в битву. Но их многократно превосходили числом, а ужасающая смерть Эльгрима уничтожила тот моральный дух, что ещё оставался в их сердцах. Они набросились на врага со всем оружием, что у них оставалось (один доблестный воин даже прибег к помощи собственных зубов) но мародёры быстро покончили с ними.

Ботхвар пробил себе путь вниз со стен внутреннего двора. Некоторое время назад он сбросил меха со спины и теперь сражался с обнажённым торсом, несмотря на суровый мороз. Его загорелое мускулистое тело покрывала кровь всех, кого он убил. Не медля ни мгновения, он бросился к дверям, покрытым богатой и витиеватой резьбой, что преграждали путь вглубь в сердце цитадели.

Он бросался на неё ещё некоторое время, без особого, впрочем, успеха. Ещё двое или трое варваров присоединились к нему, и они вновь собрали таран снаружи двери. Таран бил в дверь раз за разом, но гномы хорошо знали, как запереться от мира, когда это было необходимо.

Валькия направила остриё копья на богато украшенные ворота, закрывавшие проход в центр цитадели.

— Ты позволишь двери лишить себя победы? Где твоя страсть, чемпион? — в её голосе сквозила лёгкая насмешка, когда она опёрлась на копьё и указала на него длинным, изящным пальцем. Затем она разразилась острым смехом, что резал Ботхвара по живому. Смех вырос ещё больше и проник через дверь, добравшись до гномов, что замерли за нею. С каждым импульсом её жестокого хохота, таран бил всё сильнее и сильнее, пока Ботхвар не вскричал столь громко, возглавив напор, что сосуды полопались на его лице, добавив ещё один алый слой к тем, что уже покрывали его тело.