Солярис. Эдем. Непобедимый (сборник) - Лем Станислав

Они вскочили.

– Ну, что там?

– С одной стороны, мы узнали мало, с другой, наоборот, много, – ответил Доктор, у которого был довольно своеобразный вид: над поверхностью торчала только его голова. – Мало, – тянул он, – потому что, как ни странно это звучит, я до сих пор не разобрался, одно это существо или два. Во всяком случае, это животное. Обладает двумя кровеносными системами, но они разделены не полностью. То, огромное, носитель, двигалось, как я думаю, скачками или шагами.

– Это большая разница, – сказал Инженер.

– А может, и так и эдак, – объяснил Доктор. – То, что выглядело как горб… там находится пищеварительный тракт.

– На спине?

– Это была не спина! Когда его ударило током, оно упало брюхом вверх!

– Ты хочешь сказать, что-то маленькое, похожее на… – Инженер замялся.

– На ребенка, – спокойно докончил Доктор. – Да, некоторым образом оно ездило верхом на этом носителе – во всяком случае, это можно допустить. Ну не верхом, – поправился он. – Вероятно, чаще всего оно сидело внутри большого туловища – там есть сумчатое гнездо, его можно сравнить только с сумкой кенгуру, но сходство очень невелико и не имеет функционального характера.

– И ты допускаешь, что это существо разумно? – спросил Физик.

– Надо думать, если оно сумело открыть дверь и закрыть ее за собой, не говоря уже о запуске машины, – сказал Доктор, почему-то не проявлявший желания выйти на поверхность, – загвоздка лишь в том, что оно не имеет нервной системы в нашем понимании.

– Как так? – подскочил Химик.

Голова Доктора подняла брови.

– Что делать? Это факт. Там есть органы, о назначении которых я не догадываюсь. Есть спинной мозг, но в черепе – в этом маленьком черепе – мозга нет. Вернее, там есть что-то, но любой анатом назвал бы меня профаном, если бы я попытался доказать ему, что это мозг… Какие-то железы, похожие на лимфатические… А между легкими – у него три легких – я обнаружил нечто весьма удивительное. Нечто такое, что очень не понравилось. Я это заспиртовал, потом посмотрите. А сейчас есть более срочная работа. Машинное отделение выглядит, увы, как бойня. Нужно немедленно выносить и закапывать все, в ракете слишком тепло, и поспешность в самом деле необходима – особенно при такой жаре. Можете надеть темные очки и завязать лица, запах, не противный, но такое количество сырого мяса…

– Ты шутишь? – преодолевая тошноту, спросил Физик.

– Нет.

Доктор наконец вылез из туннеля. Поверх резинового халата на нем был надет второй, белый, снизу доверху в красных пятнах.

– Мне очень неприятно, это действительно может вызвать тошноту. Но что делать? Иного выхода нет. Идемте.

Доктор повернулся и исчез. Остальные переглянулись и поочередно нырнули в туннель.

Похоронные работы, как назвал это Химик, закончились только после полудня. Работали полуодетые, чтобы не перепачкать комбинезоны. Расчлененные останки закопали в двухстах шагах от ракеты, на вершине холма, и, несмотря на призывы Координатора экономить воду, истратили на мытье пять ведер. Кровь огромного существа, пока она не свернулась, очень напоминала человеческую, но быстро становилась оранжевой и, высыхая, превращалась в желтоватую рассыпающуюся пыль.

Измученный экипаж расположился под ракетой, никто даже думать не мог о еде, все только жадно пили кофе и воду. Один за другим люди задремали, хотя собирались обсудить первый этап ремонтных работ. Когда они проснулись, уже наступила ночь. Снова надо было идти на склад за продуктами, открывать банки консервов, разогревать их, а после еды мыть посуду… В полночь неожиданно решили не ложиться, а приступить к подготовительным работам.

Сердца их бились быстрее, когда они освобождали аварийный генератор от заваливших его пластиковых и металлических обломков. Работали ручными домкратами, лебедками, часами раскапывали стальной хлам в поисках каждой запасной части, каждой мелочи – уровня или ключа; наконец генератор был целиком осмотрен, разбитый подшипник заменен новым, а лопасти самого маленького компрессора приведены в рабочее состояние. Инженер добился этого довольно простым и примитивным способом: поскольку запасных лопастей было слишком мало, он попросту снял каждую вторую лопасть – производительность крыльчатки, естественно, уменьшилась, но, во всяком случае, компрессор мог работать. В пять утра Координатор объявил об окончании работ – он сказал, что так или иначе придется предпринять еще не одну экспедицию, хотя бы для пополнения запасов воды, а впрочем, и по другим причинам, и нечего менять привычный ритм сна и отдыха. Поспим до рассвета и снова примемся за работу.

Остаток ночи прошел спокойно. Утром никто не изъявлял желания выйти на поверхность, все были готовы работать дальше – и немедленно. Инженер собрал что-то вроде комплекта инструментов первой необходимости, и больше не приходилось за каждым пустяком бегать по всем каютам. Сначала они установили, что распределительный щит, усеянный оспинами коротких замыканий, придется монтировать почти заново, заменяя изуродованные элементы деталями, безжалостно снятыми с других, неработающих агрегатов. Теперь оставалось запустить генератор. Разработанный Инженером план был достаточно рискованным. Он предложил подать на крыльчатку компрессора сжатый кислород и, превратив таким образом компрессор в турбину, вращать с его помощью ротор генератора. В нормальных условиях аварийная система запускалась водяным паром высокого давления из реактора – реактор, сердце корабля, считался самым прочным из всех механизмов, – но теперь ввиду полного разрушения электросети об этом нечего было и думать. Приходилось расходовать неприкосновенный запас кислорода, но они рассчитывали снова наполнить опустошенные баллоны атмосферным кислородом, когда машинное отделение начнет работать. Другого пути не было, мечтать о запуске атомного реактора без электричества мог только сумасшедший. Правда, Инженер втайне от всех готов был и к такому безумному шагу, если бы «кислородный проект» подвел. Ведь никто не знал, удастся ли запустить реактор, прежде чем будет израсходован весь кислород.

Доктор стоял в узеньком колодце под полом верхнего яруса машинного отделения и возбужденным голосом считывал с кислородных манометров величину падающего давления. Остальные пятеро, работавшие наверху, метались, как ошпаренные. Физик возился у временного распределительного щита реактора, смонтированного так, что при виде его у любого земного инженера волосы встали бы дыбом. Перепачканный смазкой, черный, как негр, Инженер висел вниз головой под генератором и крепил щетки колец. Координатор застыл рядом с Кибернетиком – оба они смотрели на мертвую пока шкалу счетчика нейтронов, а Химик бегал от одного к другому, как мальчик для подноски инструментов.

Кислород шипел, компрессор в роли газовой турбины сердито урчал, слегка позвякивая и вздрагивая: крыльчатка, с которой Инженер обошелся по-варварски, не была как следует сбалансирована, обороты генератора росли, его вой становился все выше, лампы, свисающие с кое-как натянутых под потолком кабелей, уже давали яркий белый свет.

– Двести восемнадцать, двести два, сто девяносто пять, – слышен был монотонный, искаженный металлическим эхом голос невидимого Доктора.

Инженер вылез из-под генератора, вытирая смазку и пот с давно не бритого лица.

– Можно, – выдохнул он.

От огромного напряжения у него тряслись руки, он даже не испытал волнения, когда Физик сказал:

– Включаю первую.

– Сто семьдесят, сто шестьдесят три, сто шестьдесят, – мерно сообщал Доктор, перекрывая вой генератора, который уже начал давать пусковой ток на реактор и с каждой минутой требовал все больше кислорода для поддержания оборотов.

– Полная нагрузка! – простонал Инженер, наблюдающий за электроприборами.

– Включаю все! – отчаянным, ломающимся голосом выкрикнул Физик и, инстинктивно сжавшись, словно в ожидании удара, обеими руками вдавил черные ручки.

Он открыл рот. Координатор, сам того не замечая, все сильнее стискивал его плечо. Они смотрели на прямоугольные шкалы приборов с выбитыми стеклами, с наспех выпрямленными стрелками – счетчики плотности потока быстрых нейтронов, контроля циркуляции электромагнитных насосов, индикаторы радиоактивных загрязнений и комплексных внутренних термопар реактора. Генератор стонал, выл, с плохо контактирующих колец сыпались искры. Внутри реактора, за толстым блестящим панцирем, царило мертвое спокойствие. Стрелки даже не шевельнулись. Вдруг Физику показалось, что они помутнели, размазались, он зажмурился, а когда открыл слезящиеся глаза, увидел стрелки в рабочем положении.