Пылающий Эдем - Белва Плейн

Около черного входа, под кустом олеандра, стоял стол и два стула. Там же дремали две домашние собаки, большая дворняжка и надменный белый пудель.

– Смешная пара, правда? Большого пса я подобрала на дороге. Он выбивался из сил. А пуделя мне подарил Лионель, он был совсем щенок, и, конечно, я люблю его, хотя пудели меня не привлекают: они слишком шумные и суетливые. Но оставить его я не могла, это убило бы его. Подожди, я принесу сейчас сыр и фрукты.

Да! Это не «Причуда Джорджины»! Фрэнсис сравнил домик Кэт с гостиной у Лионеля. Да и на мой дом не похож. Фрэнсису стало грустно. Но он, как игрушка, – кукольный домик!

– Я читаю твои статьи, – начал он, – и я думаю, что пишешь ты великолепно. Просто здорово! Все покупают «Рупор». Многих газета раздражает, а некоторых просто приводит в бешенство, но, по крайней мере, ее читают все!

– Это не моя заслуга, скажу без ложной скромности, а Патрика Курсона, – искренне ответила Кэт. – И я хотела бы, чтобы нашей страной да и всей Центральной Америкой правили такие люди, как он и Николас. Они могли бы или хотя бы постарались хоть как-то исправить сложившуюся ситуацию и предотвратили бы многие неприятности.

– Жаль, что Патрик так редко заходит ко мне. Я всегда рад его видеть!

– Ему сейчас некогда. Патрик уделяет так много времени этому мальчику! Дезире с ним не ладит. Конечно, она очень приятный человек. Может быть, не так умна, как жена Николаса. Она немного наивна, да что говорить, она – хорошая мать, но для девочек! Да и Билл – трудный мальчик.

– Патрик говорил мне, что у него никого нет.

– Поэтому-то он и хочет усыновить Билла. Это довольно странный ребенок: очень серьезный, почти никогда не улыбается.

– Да и ты тоже редко улыбаешься, – Фрэнсис не ожидал от себя подобной фразы.

– Да, ты прав. Раньше, но не сейчас. Я смеюсь на работе, спроси Патрика. Там очень весело. Я люблю нашу редакцию. У нас великолепные репортеры, одна умненькая девушка-негритянка, две мои юные кузины. Да, у нас еще работает Робби Уэлч, сын управляющего банком. Он приехал на каникулы из Англии. Конечно, поначалу его семья была шокирована, что он будет работать с черными, но потом они успокоились. У нас хорошие люди, и мне они очень нравятся, – повторила она. – Наконец-то я сделал свой выбор, я нашла себя, и я счастлива.

– Я рад за тебя, Кэт!

Он хотел спросить ее о Лионеле, об их отношениях. Но нет, о личных делах не расспрашивают. Инициатива должна исходить от собеседника.

Он избегал ее взгляда. Он смотрел на ее руки, на пальце не было изумрудного кольца. Он посмотрел вниз и увидел маленькую ящерку, скользнувшую на свободное кресло, что стояло в нескольких шагах. Она смотрела на него своими изумрудными глазами, и Фрэнсису стало не по себе.

– Джекко, – задумчиво сказала Кэт. – Хорошее имя, подходит ей. Кстати, как правильно? Имя должно подходить или наоборот?

– Да, давай-ка лучше поговорим об именах. Кэт, например – он заставил себя посмотреть на нее. – Да, тебе подходит только это имя. Кэт ассоциируется с веснушками и яркими огненными волосами. Маленькая, живая, любопытная и честная.

– Много болтает и слишком умничает. Так, а, Фрэнсис? Надо подумать, Фрэнсис – высокий и стройный. Им управляет разум. А еще… он очень добрый.

– Ты говоришь о святом, а не обо мне, – сказал он с легкостью, которой не ощущал. – Дай-ка я помогу тебе отнести все это в дом.

Он стоял с ней рядом, ставил в раковину тарелки и говорил, произнося слова, которые помимо его воли, желания, опережая его мысли, «соскакивали» с языка.

– Странно, но ведь мы и не поговорили-то толком ни разу с тех самых пор, как завтракали в городе. Это из-за тебя я остался в Элевтере! Это ты помогла мне решиться на это! Да, да, ты! С тех пор мы избегали друг друга, даже когда мы были вместе. Но зачем нам скрывать свои чувства от самих себя?

– Что? – крикнула она. – Что ты говоришь? Они смотрели в глаза друг другу. Казалось, она вот-вот упадет.

– Ты сказал, я скрываю, что? – прошептала она.

– Я сказал, ты… – он запнулся, речь его перешла в бессвязное бормотание. И тут она, действительно, упала, качнулась и упала в его объятие. Его охватило сильное, страстное желание, это желание вытеснило все остальное.

Они не знали, как долго стояли обнявшись, тесно прижавшись друг к другу. Смущение прошло, побежденное желанием, потребностью быть вместе. Оба понимали это и молчали. Она взяла его за руку и провела через холл. По узкой лестнице они поднимались наверх. Он чувствовал необыкновенную легкость, невесомость, словно не шел, а плыл, словно его несло, тянуло вперед сильное течение.

После ослепительного солнца на улице в комнате серо-белых тонов было довольно прохладно. Она задернула шторы, «впустив» сумерки. Сумерки и белизна их тел. Он увидел прекрасную старую кровать, слишком большую для этой маленькой комнатки. Фрэнсис заметил и красные зиннии в вазе на туалетном столике, а висящее над ним зеркало отражало линии, изгибы ее тела, бедер и движения его рук; он закрыл глаза, и все исчезло.

Они курили, облокотившись на подушки. Две струйки дыма от зажженных сигарет обволакивали две фигуры. Они говорили и не могли наговориться. Тысяча слов, вопросов, тайных мыслей – все самое сокровенное было высказано в эти минуты.

Когда он впервые заметил и выделил ее среди остальных женщин? Правда ли, что она с самого начала, в тот первый день в Элевтере влюбилась в него с первого взгляда? И неужели он до сих пор не знал это?

– Почему ты ушла от Лионеля? – спросил он.

– Спроси лучше, почему я вышла за него замуж.

– А почему?

Она положила голову ему на плечо:

– Это некрасивая история. Воспоминания причиняют мне боль. Я говорила тебе однажды, что семья наша была очень бедная. Знатный род, происхождение и прочая чепуха! Да ты, наверное, сам видел и знаешь все эти захудалые знатные семьи. В их домах со стен осыпается штукатурка, а холодильник стоит в гостиной, потому что на кухне течет крыша. Вечерние чаепития на террасе и полное отсутствие денег. Они и сейчас живут на острове, правда сейчас их меньше, чем раньше: корпорации стали скупать земли, – Кэт вздохнула. – Когда рвется последняя пара чулок, продолжаешь носить их, весело изображая, что ты только что порвала их и не можешь сию минуту сменить. О, как я страдала тогда! Лионель был строен и красив. Я и сама не ожидала – так быстро все произошло. Мы поехали с ним к Да Куньи, и он купил мне кольцо, которое стоило дороже, чем дом моего отца. Дом, в котором мы с тобой находимся. Дом, который я любила и одновременно презирала. Я была слишком молода, если, конечно, это может служить оправданием.

Подул ветер, солнце спряталось за угол дома, Кэт поежилась. Фрэнсис притянул ее к себе, укрыл покрывалом, стараясь согреть ее. Она теснее прижалась к нему.