Плач Абалона - Джейн Уэлч

– И я о том же. Халь все эти глупости не просто так делает. Перед самим собой-то ему не надо притворяться. Он хорошо знает, что чувствует, а мы, все остальные, пытаемся убедить себя в каких-то высших мотивах. С ним нелегко, потому что он не понимает уступок, зато если он говорит, что любит, значит, в самом деле, любит.

– А я – нет?

– А ты – нет.

– Но я люблю тебя, Брид. – Слова непрошеными сорвались с губ.

– Ох. Знаю, что любишь. По-своему, – ответила она, будто Каспар всего лишь сделал ей комплимент по поводу удачного платья. – Я о том, что ты столько лет говоришь Май, что любишь ее, а на самом деле это неправда.

Она опять стала стучать в запертую дверь.

Каспар залился краской стыда. Брид сказала правду. Чтобы скрыть чувство вины, он вскочил на ноги и тоже принялся барабанить в дверь. Надо вернуться домой, там он хотя бы сможет делать вид, будто больше ее не любит. Здесь становится слишком больно.

– Откройте! Нам нужна аудиенция у Высокого Круга. Если вы нас не выпустите, Троица погибнет! – кричала Брид.

Ответа не было ни в тот день, ни наследующий. Нудные сутки тянулись одни за другими, и Каспару становилось все труднее не ругаться с Брид даже по самым незначительным поводам. Он был слишком расстроен, чтобы оставаться в рамках вежливости. Холодными ночами юноша сидел на другой стороне комнаты и слушал доносившиеся снизу, из леса, звериные вопли и вой. Кровь леденела, в обрывках снов копошились полупрозрачные чудовища, они раскалывали скорлупу Некронда и старались выползти из подземелья. Потом оказывалось, что темницы переполнены, и разросшиеся тела вдавливали Каспара в каменную стену, а после звери в неистовстве принимались метаться по Торра-Альте и с ненасытной яростью пожирать людей.

Теперь уже Каспар был уверен, что их здесь просто забыли и оставили гнить. Еды им не давали, голод мучил все сильнее. И когда он почувствовал, что сил бороться против безумства паники, свившей гнездо у самых корней его разума, уже почти не осталось, дверь, наконец, распахнулась. На пороге стоял Талоркан, облаченный поверх кожаной с золотом куртки в длинный зеленый плащ. Лесничий шагнул вперед и запел; его голос звучал прекраснее, чем звук переливающейся холодной воды. Песня была дикая и вольная, обещала вечное счастье. Каспар чувствовал это сам и видел, какое действие она производит на Брид. Та закусила дрожащую губу.

– Ты ее обманываешь! – зарычал юноша.

– Обманываю смертную? – рассмеялся Талоркан.

– Она тебя не любит. Не смей пользоваться магией.

– Любовь – тоже магия.

Каспар понял, что его подстрекают. Талоркан презрительно усмехался, видя их беспомощность. Кровь прилила Каспару к голове. Он убьет эту тварь!

Что-то заставило его помедлить. Если потеряешь власть над собой, будешь как животное. Каспар сделал несколько медленных глубоких вдохов, чтобы подавить гнев. Но стоило Талоркану протянуть руку к Брид, как все тут же пошло прахом. Юноша бросился на лесничего, однако несколько внезапных нот песни немедленно отшвырнули его назад к стене.

– Смертный, ты бессилен передо мной. – Талоркан стоял над Каспаром, прожигая его взглядом ярко-желтых глаз. – Мы источник всей магии, мы знаем все слова песни. Здесь, в Ри-Эрриш, ты не больше, чем насекомое.

– Вы должны нас отпустить, – запинаясь, проговорил Каспар.

– Вы нарушили законы богов. Те, кто принадлежит земле, должны пройти через Ри-Эрриш, а отсюда в Аннуин, после же вновь переродиться. Круг бесконечен. Вы же его прервали. Мы, бессмертные, живущие в Ри-Эрриш, создания солнца. Мы не привязаны к кругам времени. Поэтому наше дело – судить вас.

– Как могут судить нас создания столь бездушные и безжалостные? – выдохнул Каспар. – Вы должны нас отпустить.

– Нет, – покачал головой Талоркан. – Вы останетесь здесь, это решено. На пути через лес у вас будет время разобраться со своей прежней жизнью.

– Не хочу быть человеком, – всхлипнул Папоротник. – Хочу домой. А то кто за Петрушкой присмотрит?

– Лес позаботится о ней, – терпеливо ответил Талоркан.

– Так что ж она, помрет, что ли? Не надо! – разрыдался лёсик. Каспару стало, так жаль беднягу, что у него тоже потекли слезы. Папоротник выглядел почти совсем по-человечески, остались только мягкие рожки и черные раздвоенные копытца на ногах, да кожа была еще песочного цвета, как у лесного оленя, а движения порывисты. Лёсик мотал головой из стороны в сторону, сверкая большими круглыми глазами. Мне домой нужно, – повторил он, заглядывая Каспару в лицо. – Нужно. Каспар кивнул.

– Мне тоже.

Брид давно уже молчала и смотрела на Талоркана, спеленатая сетями магии. Вот она сделала несколько коротких шажков в его сторону… Лесничий довольно улыбнулся и шагнул ей навстречу.

Каспар ухватил Брид за рукав.

– Брид, ты его не любишь! Это же просто заклинание! Это не по правде!

Она не слышала. Ее взгляд слился со взором Талоркана. В песне лесничего зазвенели ноты страсти.

– Иди ко мне, Брид, леди Великой Матери, иди и живи со мною в прекрасном Ри-Эрриш, иди и вкуси блаженство вечного счастья. Живи со мною вечно! Вечно! – Слова Талоркана лились, словно мед, теплый и липкий, и Брид не имела сил освободиться. – Вместе мы сможем сотворить немало добра. В своем мире ты обладаешь великим могуществом. Объедини его с моим, и мы сделаем все, как надлежит. Сообща мы исцелим все страдания в обоих мирах!

– Не поддавайся, Брид, – умолял Каспар, чувствуя, что лесничий лжет. – Ты нужна миру. Не поддавайся, не то Троица погибнет!

Брид обернулась к нему и вновь с тоской посмотрела на Талоркана.

– Вечно… – проговорила она, будто обдумывая это. – Мне мешают король Рэвик и дворяне Новой Веры, мне мешают даже Керидвэн и Морригвэн, и я мало, что могу исправить. А с тобой…

– Брид, мы должны вернуться! – Каспар услышал в своем голосе страх. У Брид менялись глаза: на смену зеленому цвету, травы приходило золотое сияние солнца, отражение взгляда Талоркана. – Вспомни о Керидвэн и Морригвэн. Что они без тебя будут делать?

– Да, – медленно обернулась Брид. – Да, мы должны вернуться. У меня в руках – Свирель Дуйра.

– Верно, – сказал Талоркан, протягивая руку, – и ты отдашь ее мне.

– Н-нет, – неуверенно ответила Брид. – Нет… Не сейчас.

Здесь, в этом проклятом краю, Брид казалась Каспару совсем чужой…

Его мысли прервал какой-то шум на лестнице. Талоркан сощурился и резко обернулся.

Одетая в бледно-зеленое, самая легкая и улыбчивая из всех членов Высокого Круга, Уйллеанд вплыла в комнату, а сопровождал ее Дуйр напротив, самый плотно сложенный из всех тринадцати. В его присутствии Каспар, как ни странно, почувствовал себя спокойнее, а Брид шепнула ему на ухо: