Суженый, или Брак по расчёту (СИ) - Обская Ольга

Дверь распахнулась. Ксения мгновенно обернулась.

– Нет, это не слишком быстро, – Дэниэль шёл на неё решительно.

За эти доли секунды, что он приближался, она поняла две вещи: первая, что спастись бегством не получится. Вторая, она не хочет спасаться. Он подхватил её, смял в объятиях. Целовал так жадно и яростно, будто хотел растворить в себе. Её пьянил этот сумасшедший напор. Она ощущала, как он тоже сгорает от бешеных чувств, накрывших с головой.

Глава 48. Исполнить желание

Глава 48. Исполнить желание

Большую часть нарытых материалов детектив отправил клиенту ещё вчера по электронной почте. Чтобы передать остальное, на сегодняшнее утро была назначена очная встреча. Клиент ждал в своём номере в фешенебельном отеле, где остановился после прилёта из Штатов.

Детектив тщательно подготовился к встрече. В его кейсе лежали досье на каждого, кто был хоть немного причастен к делу. За такие деньги, что ему заплатили, не грех было постараться.

Он шёл на встречу один. Переводчик ему не требовался – он и сам прекрасно говорил по-английски.

У входа в номер дежурила охрана. Классические такие ребята – похожие друг на друга, как две капли воды. Крупных габаритов, в строгих чёрных костюмах и узких чёрных очках. Детектив не удивился. Звезде такого масштаба положено иметь бодигардов. Охранники отличались исключительной вежливостью. Обыскивать не стали – лишь просканировали профессиональными взглядами.

Хозяин номера проводил в одну из комнат своих апартаментов и предложил кресло. Сам устроился напротив. Детектив столько раз видел его по телевизору, что и теперь ощущал странное чувство, будто их разделяет экран. Никогда не замечал за собой особого благоговейного отношения к знаменитостям, но, чёрт, было что-то захватывающее, чтобы вот так запросто сидеть рядом с обладателем четырёх «Оскаров» и смотреть, как горят нетерпением его глаза, устремлённые на тебя. Разные глаза. Не многие знали этот секрет знаменитости. На публике он появлялся только в контактных линзах, которые скрывали гетерохромию.

Клиент внимательно пролистал документы.

– Хорошая работа.

Детектив едва заметно улыбнулся. Деньги деньгами, но искреннее спасибо порой повышает самооценку лучше купюр.

– И ещё одна просьба, – обратился клиент. – Сделать один телефонный звонок.

– На этот раз я успел. Ты ещё в постели.

Ксения открыла глаза и первое, что увидела – нет, не столик, сервированный к завтраку. Столик она увидела потом, хоть он и был перед самым носом. Первое, что выхватило из реальности полусонное сознание – это чуть приподнятый в ироничной улыбке уголок рта Дэниэля и его глаза с дьявольской лукавинкой.

А потом в памяти всплыли картины прошедшей ночи. О, боже… Нет, это всё слишком быстро и слишком хорошо, чтобы быть правдой. Просто сон. Она закрыла глаза, чтобы спать дальше, но Дэниэль не дал – бесцеремонно устроился полусидя на кровати рядом.

Ксения промычала что-то недовольно-нечленораздельное.

– Тут две чашки кофе. Одна, между прочим, моя, – он отхлебнул напиток, жмурясь от удовольствия. – Жадина. Я это ещё ночью заметил.

Уж кто был ночью жадным, так это Дэниэль. Жадным и ненасытным, дерзким и нежным. Ох…

– Признавайся, ведь это было твоим желанием – завтрак в постель? Я больше не твой должник?

Ксения приподнялась на подушках. Кофе пах изумительно. Это опять был Чоко с ароматом шоколада. Она взяла свою чашку и сделала несколько небольших глоточков.

– Желание было другим. Хотя… – она поглядела с напускной снисходительностью, – могу, пожалуй, засчитать завтрак за желание.

– Нет уж. Огласи первоначальный вариант, – на лице заиграла дразнящая улыбка. – Или, может, я попробую угадать? У меня в голове крутится столько версий.

Догадывалась Ксения, какие у Дэниэля крутятся версии.

– Я буду исполнять свои желания, а вдруг какое-то из них окажется твоим? – он отставил чашку и опасно приблизился. – Лучше признавайся.

– Тебе не понравится, – она стала серьёзной.

Опять не знала, стоит ли говорить. Может, лучше солгать? Сказать, что загадала поцелуй или ужин при свечах, или что-то более приземлённое, к примеру, выходной. Нет, лгать – это последнее, чего ей хотелось. Дэниэль вчера признался, что она научила его доверять. У неё сердце выпрыгивало из груди от такого признания. Она не произнесла этого вслух, но сама себе пообещала, что никогда не сделает ничего, что разрушило бы доверие.

Он уловил перемену её настроения. Отстранился и вернулся к кофе.

– Так что за желание?

– Хотела попросить, чтобы ты рассказал, почему у тебя разные глаза.

Ксения думала, пошлёт к чёрту. До сих пор Дэниэль старательно обходил тему своего детства и отношения с матерью. Ксюша ожидала вспышку гнева. Но он лишь чуть посерьезнел.

– Я и сам собирался тебе рассказать.

Ого! Она положила свою руку поверх его. Ксения, в общем-то, уже знала ответ. Её любопытство было удовлетворено. Но ей казалось очень важным услышать эту грустную историю в его пересказе. Будто пережить ещё раз вместе.

– Я долгое время думал, что разные глаза – это побочный эффект зелья, которое в молодости употребляла мать. Есть такая театральная байка о чудо-препарате. Выпил – и ты на сцене неотразимым. По сути это допинг, помогающий войти в транс. Мать принимала его даже во время беременности. Уже будучи подростком я узнал, что тётушке Норе на протяжении многих лет удавалось выдавать настой безобидных трав за зелье. Мать долго не замечала подвоха. Но со временем интерес публики к ней начал падать. Зажглись новые звёзды. Ей перестали давать главные роли. Она поняла, что принимает не то, и занялась поисками настоящего зелья.

– Нашла? – сердце сжалось, в ожидании ответа, хотя Ксения знала, каким он будет.

– Нашла. Она стала совершенно невменяемой на сцене. Будто в неё вселялся бес. Любовь зрителей вернулась. Но продолжалось это недолго. С каждым разом требовались всё большие дозы препарата, необходимые, чтобы войти в транс. В конце концов, организм не выдержал.

Ох, Люсьена, Люсьена. Так мечтала гореть на сцене, а в итоге просто сожгла свою жизнь.

– Мать оставила предсмертную записку, адресованную мне. Никто об этом не знал. Я нашёл письмо в её шкатулке, – Дэниэль задумчиво отхлебнул кофе, как будто развернул в памяти тот листок. – Она просила прощения.

– Простил?

Он ответил не сразу.

– Я не знаю, в праве ли, вообще, судить её. У кого ей следовало бы попросить прощения, так это у отца.

А Ксении было обидно за них обоих. И за отца, и за сына, которых Люсьена променяла на что-то эфемерное – любовь капризной публики. Ксюша подлезла под плечо Дэниэля. Практически напросилась, чтобы обнял. Он обвил её рукой, притянул к себе. И она уютным клубком устроилась на его груди.

– Кроме извинений, в письме было кое-что ещё: мать рассказала, почему у меня разные глаза. Ты наверно, уже знаешь из тех газетных статей, которые нашла в архиве, что был период, когда мать отлучили от сцены. Мой дед, Маркель, который на тот момент владел театром, устал от выходок дочери. Для неё его решение было самым страшным наказанием. Она моталась по стране в поисках любой самой захудалой театральной труппы, куда бы её взяли хотя бы на вторые роли. Но у Маркеля было огромное влияние в театральной среде, и никто не хотел портить с ним отношения. Как она выжила несколько лет без сцены, никто не знает. Она будто выпала на это время из реальности. Полностью прервала контакты с друзьями и родственниками. Одно понятно, именно в этот период у неё случился роман с моим биологическим отцом, от которого я и унаследовал разные глаза. Мать не написала, кто им был. Только: «Знай, ты можешь им гордиться».

Ксения попыталась представить этого мужчину. Наверняка, он тоже был как-то связан с театральной средой. Скорее всего, актёр, чьи загадочные глаза, покоряли толпы поклонниц. Хотя нет, будь он публичной персоной, журналисты давно бы вышли на его след. Возможно, это, наоборот, скромный клерк, который трудится в рядовом офисе. Интересно, хотел бы Дэниэль с ним познакомиться?