Мила Хант - Эли Андерсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последние слова Йоханна я уже не улавливаю. Больше не могу. Меня одолевают навязчивые мысли. Перед глазами встают лица С. и леди А. Я словно слышу их молчаливый приказ. Потом они исчезают, и новые образы обрушиваются на меня: Нильс, Жанна, Пух… Глаза моего младшего брата полны ужаса. Никогда не видела его таким. И я уже готова на всё.
– …переформировать и усилить Службу безопасности на неопределённое время…
Голос Йоханна продолжает ввинчиваться в толпу. Я поднимаю голову, привлечённая жужжанием транспортных шаров. Сквозь их прозрачные стенки видны лица подростков.
И вот я концентрируюсь на ближайшем шаре и его пассажире.
* * *
Девушка в шаре одна. Она села в него, выйдя из небоскрёба в восточной части города, и направляется на север, за Купол. Она спешит к друзьям. Ей повезло поймать свободный шар, который доставит её прямиком к месту встречи. Несколько приятелей летят следом, подсоединившись к траектории её шара. Пролетая мимо Купола, девушка удивляется, какая толпа собралась на площади, и движется дальше. Ей совершенно незачем тут останавливаться.
Но неожиданно девушка слышит внутри нечто вроде приказа, которого не может ослушаться. Она переводит шар в режим ручного управления и сбавляет скорость.
Ей кажется, она сходит с ума. Она не понимает, что делает. Её палец скользит по экрану. Шар разворачивается и, сделав большую петлю, зависает над сценой. Другие шары, летящие в связке с ней, регистрируют изменение маршрута и автоматически повторяют её траекторию.
Один. Потом другой. Третий. Всего штук десять шаров растерянно кружат над Куполом.
Девушка последний раз проводит по экрану бортового компьютера. И шар ныряет вниз.
* * *
Конни одним из первых поднимает голову. Возможно, потому что проследил за моим взглядом. Прямо над Куполом один шар с поразительной скоростью теряет высоту. Шум его мотора нарастает по мере приближения.
– …мы должны приложить усилия и…
Йоханн не заканчивает фразу и устремляет взгляд вверх, как все остальные. Машинально он отступает на шаг назад. И больше не успевает сделать ничего. Шар врезается в сцену. Раздаётся страшный взрыв. Сотрудники Службы безопасности в ужасе разбегаются кто куда. Вдалеке уже завывают сирены. От сцены и Йоханна не осталось ничего. Кроме пепла, обломков стекла и железа и пламени, от которого поднимается чёрный дым.
Паника охватывает людей на площади. Они толкаются, падают, помогают друг другу встать. Конни хватает меня за руку и тащит за собой.
– Надо сматываться!
Я выхожу из ступора и бегом следую за ним. Но внезапно начинаю вырываться.
– Что ты делаешь? Хочешь здесь сдохнуть?!
Среди сотен людей, пытающихся спасти свою шкуру, на мгновение промелькнуло маленькое тельце, скрючившееся на асфальте. Ободранные руки пытаются прикрыть голову.
– Вера! – ору я.
Она поворачивается.
– Мила!
Я бросаюсь против течения людского потока. Прокладываю дорогу локтями, грубо отшвыривая всякого, кто встаёт на пути. Я не раздумываю. Просто знаю, куда мне надо попасть. Наконец я добираюсь до Веры. Её лицо почти неузнаваемо от страха и ран. На виске – огромный синяк, из губы течёт кровь. Подхватываю её на руки и бросаюсь бежать, пока остальные шары лавиной накрывают площадь, разлетаясь вдребезги. Вера вцепляется в меня, обхватив за шею тоненькими ручонками. От дыма я ничего не вижу и не могу дышать. Не понимаю, куда бежать, и двигаюсь медленнее. Моя лёгкая ноша всё-таки оттягивает руки. Массовое убийство, которое я невольно устроила и которое уже не могу остановить, оглушает невыносимым ужасом. И тут я слышу, как Вера тихонько хнычет, прямо мне в ухо.
– Не бойся, – шепчу я, задыхаясь. – Мы выберемся отсюда.
Она прижимается ко мне сильнее и утыкается лицом в мою шею. Просто перепуганный ребёнок, которого я несу на руках. Я клянусь себе, что не брошу её, что бы ни случилось. Это придаёт мне мужества и сил, чтобы пробираться вперёд, пусть и вслепую. Наконец воздух становится не таким обжигающим. Я замечаю белый круг остановки и устремляюсь к нему сквозь месиво окровавленных тел, обломков и огня.
40
В хижине Вигго с бесконечной бережностью укладывает Веру на кровать. Я тихонько сижу, забившись в дальний угол. Вигго, склонившись над девочкой, обрабатывает её раны. Вера не произносит ни слова, только еле слышно постанывает, когда антисептик касается ссадин.
Потом я всё-таки приближаюсь к кровати. Глажу Веру по щеке, и она улыбается. Всё её лицо словно вспыхивает мне навстречу. Черты тонкие и гармоничные, несмотря на ранения. Она похожа на бледную фарфоровую куколку, у которой только щёки и губы едва тронуты розовой краской. И я рада почувствовать, что в ней теплится маленькая искра. Вера закрывает глаза, её тело расслабляется.
Мы с Вигго отходим, чтобы дать ей немного отдохнуть, и садимся прямо на пол чуть поодаль.
– Есть хочешь? – спрашивает он.
Не дождавшись ответа, встаёт, открывает банку консервов и перекладывает в кастрюлю, чтобы разогреть.
– Я вернусь к Вере и её родителям, – говорю я. – Это больше не опасно. Смогу заботиться о ней там.
Вигго бросает на меня раздражённый взгляд.
– Я всегда заботился о Вере. И неплохо справлялся.
Я думаю о Соне, память о которой накрепко связала этих двоих. И ощущаю мимолётный укол ревности. Тем не менее я отлично понимаю, чего лишу Вигго, заняв его место рядом с Верой, и примирительно предлагаю:
– Можем заботиться о ней вдвоём.
– Ты будешь очень занята в Службе безопасности в ближайшие дни. После того, что случилось сегодня.
Начинаю пристально разглядывать огонь, пляшущий на маленькой газовой горелке. Но Вигго продолжает:
– Они хотят ослабить нас. Они ничего не поняли.
– Почему ты так говоришь?
– Центр убил двух наших шефов, надеясь расшатать всю систему. Но им никогда не добраться до тех, на ком всё на самом деле держится…
– О ком ты?
– О Клане.
– Ты имеешь в виду, что… они управляют Демосом?
– Нет. Это не имеет ничего общего с управлением или принятием решений. Это намного важнее. Они – наша истинная сила, наш хребет.
Я встаю. И, пошатнувшись, чуть не падаю. Вигго, моментально оказавшись рядом, подхватывает меня.
– Ничего страшного, – бормочу я, – наверное, дым от взрывов… Пойду подышу…
Контакт с Вигго успокаивает. Я с сожалением отрываюсь от его сильных рук. Выхожу из хижины и, с трудом доковыляв до ближайшего дерева, прислоняюсь к нему, обхватив голову руками. Мои преступления бессмысленны. Я убила зря. Зря. Значит, этот кошмар никогда не кончится. Я лишила жизни двух невинных людей (или больше, ведь я не знаю о случайных жертвах сегодняшнего
