Джессика - Нестеренко Юрий Леонидович

Интересно, подумал Малколм, выруливая на аллею, а как далеко я могу уехать в этом мире сна? Туда, куда хватит памяти о реальных улицах? Или воображения? И что будет, если рассвет застанет его вдалеке от скамейки — где он проснется в этом случае?

И проснется ли вообще?

«Конечно, я проснусь на скамейке в своем спальном мешке, — сердито ответил себе Малколм. — Где же еще?»

Однако он решил не экспериментировать — тем более что он обещал Джессике вернуться, проехав лишь один круг.

«Не стоит говорить о человеке, не сдержавшем слово», — вспомнилось ему. Может быть, Карсон тоже… обещал вернуться, а сам попытался уехать куда-то не туда? Неужели Джессика и ему дарила роскошные автомобили?

«К черту Карсона! — решительно подумал Малколм, нажимая на педаль. — Раз она не хочет о нем говорить, значит, он и впрямь того не стоит, и, в любом случае, он больше не проблема!» «Роллс-Ройс» помчался вперед, набирая скорость. Фары по-прежнему не работали, но Малколму это не мешало — лунный свет заливал пустую аллею так ярко, словно луна была полной, да еще и вдвое ближе к Земле. Или словно он сам обрел способность отлично видеть в темноте. Ну а почему бы и нет? Ведь это все сон…

Малколм слегка отпустил газ, вписываясь в поворот вокруг северного конца озера, а затем вновь притопил педаль. Более чем двухтонная масса машины чувствовалась, и в то же время «Роллс-Ройс» шел удивительно мягко и плавно. Казалось, его разгоняет одна лишь мысль водителя. На прямом отрезке пути Малколм скосил глаза на спидометр и увидел, как стрелка переползает через отметку 60 миль в час. Даже бессмысленно думать, насколько он превысил скорость — на этой аллее вообще запрещено движение автомобилей, в обычном мире она предназначена только для пешеходов и велосипеди…

Замеченное краем глаза движение справа налево заставило Малколма резко перевести взгляд на дорогу, и он успел увидеть прямо перед радиатором двухколесный силуэт и фигуру в шлеме, поворачивающую голову в его сторону. Лица он разглядеть не успел — только черную яму рта, распахнувшегося для крика ужаса. Затем последовал удар.

Малколма лишь слегка тряхнуло, словно он наехал на сухую ветку; ему даже послышался соответствующий хруст. Машина даже не замедлила скорости, и ее водитель в ступоре продолжал жать на газ, глядя, как летят вперед, кувыркаясь в лунном свете, два крупных предмета. Один из них рухнул куда-то вбок, другой — прямо ему под колеса. Машину вновь встряхнуло, когда она переехала это сперва передними, потом задними колесами, но по малой высоте препятствия и металлическому лязгу Малколм понял, что это был велосипед, а не тело.

Лишь после этого он отдернул ногу с акселератора. «Идиот, — билось в его мозгу. — Идиот…» Причем он сам не знал в этот момент, имеет ли в виду самого себя или этого типа, выехавшего на аллею со стороны входа в парк прямо под несущийся «Роллс-Ройс». Которого здесь, конечно, не должно было быть. Как, впрочем, и самого велосипедиста…

Малколм остановил машину. Место столкновения осталось к этому времени уже более чем в двухстах ярдах позади, и он ничего не мог разглядеть в зеркала.

«Сон, — напомнил он себе. — Чертовски реалистичный, но только сон. Нет никакого смысла возвращаться и проверять, что стало с тем парнем. Он — такая же игра моего воображения, как и тот червивый курьер. Стоило мне подумать о велосипедистах, как он и появился. Мое подсознание просто напомнило мне об опасности превышения скорости и езды без фар». Он вышел из машины и осмотрел ее перёд — так же, как недавно осматривал прокатный «джип». Ему не хотелось огорчить Джессику видом помятого или, тем паче, окровавленного радиатора. Но и в этот раз он тоже не увидел никаких повреждений. Бампер и решетка радиатора сияли в лунном свете девственной чистотой, словно подтверждая нереальность случившегося.

Малколм сел за руль и поехал дальше. Конечно, будь это по-настоящему, он бы вернулся и вызвал помощь. Но глупо проделывать это во сне. Хотя даже интересно, кто бы явился на зов…

Ему представилась целая бригада парамедиков с пустоглазыми разлагающимися лицами, и он брезгливо скривился.

Четыре минуты спустя — теперь он ехал не быстрее 30 миль в час — Малколм завершил круг и снова плавно подкатил к скамейке.

— Ну как? — спросила его Джессика, когда он выбрался из кабины.

— Отличная машина! — ответил Малколм, не кривя душой. — Всю жизнь мечтал прокатиться на чем-нибудь таком, — он захлопнул дверь и по пути к скамейке еще раз украдкой бросил взгляд на нос черного автомобиля. Нет, никаких следов. — Она теперь тоже останется здесь? Как плазменная панель?

— Почему бы и нет.

— Выходит… — произнес Малколм, осененный новой мыслью, — пусть даже ты никуда не можешь уйти с этой скамейки, но мы можем обустроить что угодно вокруг нее? Даже построить тут наш… дом?

— Для дома тут, наверное, слишком близко к воде, — раздумчиво сказала Джессика. — Разве что что-то вроде беседки… или что-нибудь такое легкое, в японском стиле… с раздвижными стенами… А ты действительно хотел бы этого, Малколм? — она посмотрела ему в глаза. — Поселиться здесь со мной?

— Ты знаешь, как бы я этого хотел! — ответил он искренне. — Но я ведь могу появляться здесь только по ночам… — «словно это я, а не она из потустороннего мира», подумалось ему вдруг. Впрочем, все на свете относительно, и понятие «потустороннего мира» тоже зависит от того, с какой стороны глядеть…

— Вообще-то так живут многие семьи, — заметила она. — Муж весь день на работе и приходит домой только к ночи.

— Не думаю, что они счастливы от такого стиля жизни, — возразил Малколм.

— Это потому, что ночи не принадлежат им, — ответила Джессика. — Они могут нормально общаться лишь за ужином и завтраком. Не наш случай.

— Кстати, а ужинать здесь мы можем?

— Ну… — неуверенно произнесла Джессика, — я, наверное, могла бы делать вид… но вряд ли тебе нужно… притворство.

— Не нужно, — решительно согласился Малколм. — И вообще, все физиологическое пусть остается там, — он презрительно махнул рукой прочь, имея в виду реальный мир.

— А ты можешь нарисовать проект нашего дома?

— Ну… — смутился Малколм, — я вообще-то не архитектор…

— Люди тысячелетиями строили дома «на глазок», не имея диплома. А здесь тем более нет нужды просчитывать все по сопромату. Достаточно просто, чтобы ты верил, что этот дом будет стоять.

— Я попробую набросать варианты к следующему разу, — произнес Малколм, польщенный доверием. — А у тебя есть какие-то пожелания?

— Ну, сам понимаешь, нам не нужно много комнат. Все должно поместиться в одной, которая может сочетать… разные стили. Довольно необычно, я понимаю. Вот здесь, — она показала рукой вправо от себя, — я хотела бы камин. С ним будет уютней, особенно зимой. В нашем доме, я имею в виду, где я жила с родителями, был камин. А на озеро пусть выходит окно во всю стену…

— А дерево? — Малколм посмотрел вверх, на шатер из веток, накрывавший скамейку. — Нам придется его спилить?

— Думаю, если подрезать верхушку и часть веток, мы могли бы встроить его прямо в дом. Почему бы нет? Не бойся фантазировать, Малколм! Мы ведь не обязаны следовать никаким канонам, — она чуть помолчала и печально добавила: — Люди, к сожалению, обычно слишком поздно это понимают…

— Пожалуй, я бы развесил на ветках свои модели самолетов, — подумал вслух Малколм. — Ты ведь не возражаешь?

— А еще гирлянду…

Они снова беседовали до самого утра, пока Джессика не попрощалась с Малколмом, и он не обнаружил, что снова лежит на скамейке в своем спальном мешке. Сквозь прикрытые веки пробивался предутренний свет, и Малколм лениво подумал, что надо вставать, но спать все еще хотелось. Таблетка, вспомнил он. Кажется, он все-таки выпил таблетку… если только это тоже ему не приснилось… поэтому и спать так хочется, несмотря на то, что прошло уже, наверное, часов девять… но надо все-таки… но можно еще… хоть немного… пять минут…

Он уже соскальзывал — а может, и соскользнул — в сон снова, но нечто заставило его вернуться в реальность. Чувство долга? Нет, скорее иное чувство… чувство…