Аристократы - Баса
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поставил локоть на асфальтовую дорожку с намерением встать, но из тела изъяли последние силы. Я с трудом себя контролировал. В голове непрестанно шумело, целый ураган звуков.
Вставай, ничтожество…
Ладонь второй руки поставил на твердую поверхность.
Давай, вставай, давно такого дерьма не чувствовал во всем теле, не хило приложило… Вставай. Колено подтянул к груди и оперся им в асфальт. Вставай. Второе колено подставил.
Непрестанный звон в ушах, ничего не слышал, головой встряхнул пытаясь придти в себя. Оглушило от взрывов, слишком настойчивый звон в голове. Неловко поднялся, как человек впервые совершавший попытки встать. Эх… прикольно. Руки в саже, темные-темные перед глазами. Оступился на ровном месте один раз, едва обратно не завалился на трухлявые, обгоревшие ветви от ближайших деревьев. Я возле лавочки очнулся, куда откинуло от взрыва.
Оглянулся по сторонам: люди пытались шевелиться, видел их приоткрывавшиеся губы, но не слышал, говорили они что-то или нет. В кустах перевернутая коляска. Здесь была женщина с ребенком, когда я проходил мимо. А за лавочкой заметил человека — мать похоже.
Неловко обошел скамейку. По обездвиженной грудной клетке сразу понял, что женщина труп. Ее стеклянные глаза смотрели на голубую высь надо мной. Потухший взгляд не двигался. Трупы всегда вскользь наблюдают за тобой, никогда не закрывают глаза, если насильно не прикрыть.
Из уха матери лилась кровь — возможно повреждены барабанные перепонки после взрыва. Нас не хило не приложило. На всякий случай наклонился к трупу и прислонил пальцы к шее жертвы. Жила на шее не билась. Поднял руку с часами, постучал по циферблату указательным пальцем. Ноль эмоций, технику вырубило.
Звон в ушах проходил, но голова гудела, будто по ней не переставали сильно колотить.
Постепенно звуки стали доноситься, пока шел по аллее в направлении корпорации. Оглядывал потрескивавшие деревья в пламени огня.
По середине дороги, оглядел трупы еще ни одного человека, когда навстречу выскочили охранники. Налетели со всех сторон, вцепились мне в локти, что-то говорили, а я их слышал сквозь какой-то вакуум. Видел по губам, что они что-то говорили. Хотел сказать отвалите. Вроде и произносил, но плохо слышал сам.
Мне что-то пытались сказать, куда-то потащить, я резко вырвал локти из чужих рук, ненавидел когда прикасались. Раздражено сказал, чтобы отвалили, слов своих не слышал, но охранники в форме и в масках видимо расслышали и отошли, давая пройти вперед по аллее в белой дымке, к корпорации.
Возле входа высыпала толпа работников.
— Дмитрий Сергеевич! — я расслышал с трудом.
Звуки возвращались в голову. Поднял руку, чтобы заткнулись и покачал отрицательно головой, не намеренный слушать никого. Зашел в идеальную, аккуратную корпорации, по гладкому кафелю прошел к стойке регистрации — женщина работница, что неизменно с улыбкой встречала служащих испуганно смотрела на меня и не улыбалась, как в обыкновенные дни.
— Д… Дм. Дмитрий Сергеевич, вам в медпункт надо, я вызову сейчас к вам… — я поднял опять ладонь вверх, чтобы заткнулась, поставил локти на стойку регистрации.
— Телефон, — прохрипел.
Я услышал глухой свой голос и протянул руку к девушке. Та послушно отдала, едва заметно подрагивали ее пальцы, передающие средство связи. Затем отвернулся от стойки и спиной оперся об нее. При этом набрал знакомый номер.
— Да? — услышал голос Санька после нескольких гудков. Его голос аналогичный моему глухой.
— Я, — ответил коротко.
— Как ты? — спросил Польски. Я оглядел свой внешний облик и усмехнулся.
— В дерьме я. В дерьме…
— Туго? — перебил внезапно Санек поток моего негатива.
— А ты как думаешь? — взлохматил отяжелевшими руками волосы на голове. — Какого Бастарда спрашиваешь, если сам в курсе!? Я, как… как… — слов не мог найти подходящих для описания бешенства, зверем рвавшего грудину.
Поднял руки перед глазами, пиджак с сорочкой сожгло по локти, руки в черной саже, твою мать, на брюках серых дыра на колене, я в грязи.
Я вновь слышал голос свой, причем отлично. Опустил руки.
— У меня, сука, встреча через, — хотел посмотреть на часах, а весь циферблат скрыт черной пленкой сажи. — Через не знаю сколько минут с Ангельским, а я как Бастард гребаный с помойки. Где костюм достать? — оглянулся на женщину-работницу, взиравшую на меня, как на явление адского создания. — Костюм мне! Срочно! — гаркнул ей в вполоборота.
И обернулся опять на вход корпорации и на открытые двери.
Паника началась. Безопасники оживились, забегали по идеально-ровному кафелю. Сирены завыли привлекая внимание.
— Сука, задохлик!!! — раздраженно пояснил трубке или не знаю кому.
— Кто? — расслышал удивленный голос Санька, я же с ним разговаривал, точно.
— Шмонт, мразь!
— С чего взял? — спросил Польски.
— С того! — а потом голос мой стал тише. — Я ему с утра отправил приятный сюрприз о нас с Вильмонт.
Как раз в этот момент один из охранников поменял курс движения на меня.
Только подойди, убью, урод! Я зол, как никогда. Я живой и мне не нужна помощь!
А твоя задача — обеспечить безопасность, вот и обеспечивай, урод! Бегом на улицу!
Мужик шел резво в мою сторону, я взглянул так отчетливо ему в глаза, что энергия ветра вспыхнула во всем теле, плотный порыв воздуха вырвался из меня и ударился мощно о мужчину, заставив того чуть назад сдвинуться.
Я предупредил! Понял, урод, мой намек! Охранник отступил неуверенно назад и пошел на выход. Ты и твой начальник с завтрашнего дня уволены!
Польски говорил в трубку, а я не слушал, перебил:
— Работников Колчака напряги, может половина пострадавших всё же не трупы, — ответа не ждал и повесил трубку.
Работница вовремя принесла костюм. Придется в туалете отмываться, потому что времени до встречи в обрез.
Я зол сильно, почти… почти также, как был зол, когда Шмонт свои лапищи положил на талию Вильмонт. Там мое место, не твое. И не только там мое место, везде, где скажу.
А завтра полетят головы охранников.
Глава 18 «Жизнь Ананиной»
POV Вильмонт.
Я это сделала. Я это сделала? Да? Два дня назад объявила ректору, что ухожу, вследствие чего прослушала часовую лекцию на тему, как важно моя учеба в группе Бастардов. Я вроде противовеса, стабилизатор между двумя народами. Я — показатель того, что между нами восстанавливается мир и любовь. Да, я вас умоляю! Это бред.
Аристократы никогда не признают нас за людей. Таракан и тот значимее, его и прихлопнуть можно, а нас… и убивать не стоит, слишком ничтожны.
Меня здесь больше ничто
