Круглый год с литературой. Квартал третий - Геннадий Красухин

Пушкин, как известно, и сам был картёжником, но Лёвушка выбрал стезю офицерства, на которой карточный долг непременно подлежал оплате. С 1827 года Лев Сергеевич как юнкер Нижегородского Драгунского полка участвовал в персидско-турецкой кампании 1827-1829, затем штабс-капитаном Финляндского драгунского полка участвовал в польской кампании. В 1832-м вышел в отставку в чине капитана и поселился в Варшаве. Но в 1836 году уехал на Кавказ вместе с Отдельным Кавказским корпусом, куда поступил штабс-капитаном и где дослужился до майора, но уже после гибели брата.

Это ему, Льву Сергеевичу, мы обязаны знанием эпизода из братней жизни, от которого отдаёт мистикой. Вот что пишет Лев:

«Одно обстоятельство оставило Пушкину сильное впечатление. В это время находилась в Петербурге старая немка, по имени Киргоф. В число различных её занятий входило и гадание. Однажды утром Пушкин зашел к ней с некоторыми товарищами. Г-жа Киргоф обратилась прямо к нему, говоря, что он человек замечательный. Рассказала вкратце его прошедшую и настоящую жизнь, потом начала предсказания сперва ежедневных обстоятельств, а потом важных эпох его будущего. Она сказала ему между прочим: «Вы сегодня будете иметь разговор о службе и получите письмо с деньгами». О службе Пушкин никогда не говорил и не думал; письма с деньгами получать ему было неоткуда. Деньги он мог иметь только от отца, но, живя у него в доме, он получил бы их, конечно, без письма. Пушкин не обратил большого внимания на предсказания гадальщицы. Вечером того дня, выходя из театра до окончания представления, он встретился на разъезде с генералом [А. Ф.] Орловым. Они разговорились. Орлов коснулся до службы и советовал Пушкину оставить свое министерство и надеть эполеты. Разговор продолжался довольно долго, по крайней мере, это был самый продолжительный из всех, которые он имел о сём предмете. Возвратясь домой, он нашел у себя письмо с деньгами. Оно было от одного лицейского товарища, который на другой день отправлялся за границу; он заезжал проститься с Пушкиным и заплатить ему какой-то картёжный долг ещё школьной их шалости. Г-жа Киргоф предсказала Пушкину его изгнание на юг и на север, рассказала разные обстоятельства, с ним впоследствии сбывшиеся, предсказала его женитьбу и наконец преждевременную смерть, предупредивши, что должен ожидать ее от руки высокого белокурого человека. Пушкин, и без того несколько суеверный, был поражен постепенным исполнением этих предсказаний и часто об этом рассказывал».

Младшего Пушкина часто сравнивали с братом. Говорили, что память у Лёвушки была даже получше: он со слуха запомнил много произведений брата. Считается, что какие-то неопубликованные стихи Пушкина Лёвушка унёс с собой в могилу, скончавшись 31 июля 1852 года. А родился Лев Сергеевич 29 апреля 1805 года.

1 АВГУСТА

Дьякон Андрей Кураев назвал его «последним свободным священником Московской Патриархии». Речь об убитом не так давно (5 августа 2013 года) отце Павле, которого зарезали в собственном доме в Пскове.

Павел Анатольевич Адельгейм родился 1 августа 1938 года в семье российских немцев. Отца его расстреляли, после ареста матери был взят в детский дом, а потом после её возвращения их выслали в Казахстан. Сумел переехать в Киев к родственникам, где стал послушником Киево-Печорской Лавры. В 18 лет поступил в Киевскую духовную семинарию, но уже через год был исключён из неё по политическим мотивам.

Но тогда же был рукоположен архиепископом Ермогеном (Голубевым) во диакона к Ташкентскому кафедральному собору. В 1964-м окончил Московскую Духовную Академию и получил назначение священником в город Каган Узбекской ССР.

В 1969 году построил новый храм, освящённый во имя святителя Николая.

А дальше начинается судьба диссидента.

«У меня нашли довольно много стихов поэтов Серебряного века: Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама, Волошина, – рассказывал отец Павел о первом своём аресте в 1969-м. – Суд решил, что все эти произведения писал я сам, а приписывал их известным поэтам».

Представляете, какие умственные способности были у судьи, если он так решил! И оформил своё решение: в 1970 году Павел Адельгейм получил три года лагерей за клевету на советский строй.

В 1971 году из-за волнений в гулаговском посёлке Кызыл-Топа потерял правую ногу. Через год освобождён по инвалидности. Служил в Фергане и Красноводске.

С 1976 года клирик Псковской епархии.

И с этого времени вступает в конфликт с Псковским иерархом – Митрополитом Евсевием, который гасит все начинания отца Павла. В приходе Богданова отец Павел построил новый храм при областной психоневрологической больнице – Евсевий отнимает у Павла этот приход. В другом приходе Писковичи отец Павел прослужил двадцать лет, открыл приют для сирот и свечную мастерскую, создал школу регентов. Всё это было уничтожено Евсевием.

Говорят, что убил отца Павла ненормальный человек. Может, и так. Хотя к его убийству подталкивали других тоже не вполне нормальные люди.

Её многие вспоминают с благодарностью. Войнович рассказывал, как набрался нахальства и понёс прямо к ней свою первую повесть. Объяснил, что не хочет оставлять её на внутреннюю рецензию. «Прочитайте несколько страниц, – попросил он. – И если Вам понравится, я готов буду работать по всем замечаниям сотрудников «Нового мира». Анне Самойловне Берзер, рождённой 1 августа 1919 года, повесть «Мы здесь живём» понравилась. И в 1961 году Войнович стал автором «Нового мира».

Я не могу считаться близким знакомым Анны Семёновны, но хорошим её знакомым я себя считаю. Когда слух о том, что в журнале «Семья и школа» есть спрос на хорошую литературу, достиг редакции «Нового мира», Анна Семёновна позвонила мне и предложила несколько рассказов. У них они ни за что не проскочат мимо цензора, – сказала Анна Самойловна, – а у вас – кто знает! Так что не только в «Новый мир» пробивала Берзер своих авторов, но и отдавала их на сторону: лишь бы напечатали!

И ведь бывало: печатали!

Скончалась Анна Самойловна 24 октября 1994-го.

Младший брат Николая Алексеевича Полевого Ксенофонт, родившийся 1 августа 1801 года, помогал брату в издании научного и художественного журнала «Московский телеграф», где и сам печатал статьи, рецензии, переводы. Последние пять лет до закрытия (1834) фактически был главным редактором журнала.

Был менее разносторонним литератором, чем его старший брат. В основном занимался книготорговлей и редактированием изданий. Так в 1835-1844-м был главным редактором ежегодника «Живописное обозрение достопамятных предметов из наук, искусств, художеств, промышленности и общежития, с присовокуплением живописного путешествия по земному шару и жизнеописаний знаменитых людей». В 1856-1864 издавал «Живописную русскую библиотеку».

Переводил с французского. В его переводе вышли многотомные мемуары герцогини Абрантес о Наполеоне. Умер 21 апреля 1967 года.

Маргарита Иосифовна Алигер выступает со стихами с 18 лет. В 1934 году поступила в созданный по инициативе Горького вечерний рабочий литературный институт, получивший его имя. Окончила институт в 1937-м. И в 1938-м была принята в Союз писателей СССР.

В так называемом первом массовом награждении писателей в 1939 году получила орден «Знак почёта». За поэму «Зоя», за которую взялась во время войны сразу же после того, как прочла о подвиге партизанки Зои Космодемьянской, получила сталинскую премию.

Но самое её крупное поэтическое достижение – поэма «Твоя победа», напечатанная в «Знамени» в 1946 году была не только ничем не награждена, но резко раскритикована партийной печатью. После войны поднимал голову государственный антисемитизм. На Алигер набросились за попытку снять нацистскую клевету с евреев, объявленных гитлеровцами недочеловеками. В дальнейшем кусок об этом из поэмы был изъят. И ходил в списках:

И, в чужом жилище руки грея,Старца я осмелилась спросить:– Кто же мы такие?– Мы – евреи!Как ты смела это позабыть?!Лорелея – девушка на Рейне,Светлых струй зелёный полусон.В чём мы виноваты,Генрих Гейне?Чем не угодил им Мендельсон?Я спрошу и Маркса, и Эйнштайна,Что великой мудростью сильны, –Может, им открылась эта тайнаНашей перед вечностью вины?Светлые полотна Левитана -Нежное свечение берёз,Чарли Чаплин с белого экрана -Вы ответьте мне на мой вопрос!Разве всё, чем были мы богаты,Мы не роздали без лишних слов?Чем же мы пред миром виноваты,Эренбург, Багрицкий и Светлов?Жили щедро, не щадя талантов,Не жалея лучших сил души.Я спрошу врачей и музыкантов,Тружеников малых и больших.И потомков храбрых Маккавеев,Кровных сыновей своих отцов, -Тысячи воюющих евреев -Русских командиров и бойцов:Отвечайте мне во имя честиПлемени, гонимого в веках:Сколько нас, евреев,средь безвестныхВоинов, погибнувших в боях?И как вечный запах униженья,Причитанья матерей и жён:В смертных лагерях уничтоженьяНаш народ расстрелян и сожжён!Танками раздавленные дети,этикетка «Jud» и кличка «жид».Нас уже почти что нет на свете,Нас уже ничто не оживит…Мы – евреи.– Сколько в этом словеГоречи и беспокойных лет.Я не знаю, есть ли голос крови,Знаю только: есть у крови цвет…Этим цветом землю обагрилаСволочь, заклеймённая в веках,И людская кровь заговорилаВ смертный часна разных языках…

Больше Сталин ничем Маргариту Иосифовну не награждал. А после его смерти Алигер стала членом редколлегии возникшего в хрущёвскую оттепель московского альманаха «Литературная Москва». Уже сам подбор авторов не понравился скрытым сталинистам, которые сумели убедить Хрущёва в злонамеренной идейной порочности составителей. Набор третьего выпуска альманаха рассыпали. «Мне как секретарю ЦК коммунистической партии, – сказал Хрущёв на приснопамятной встрече с интеллигенцией 1962 года, – куда ближе позиция беспартийного Соболева, чем члена партии Алигер». Соболев немедленно оказался в любимцах. Под него создали Союз писателей РСФСР, с которого начался разгром талантливой литературы. А партийную Алигер принудили покаяться: «Мне подчас свойственна подмена политических категорий категориями морально-этическими. Мне не хватало разностороннего политического чутья, умения охватить широкий круг явлений, имеющих непосредственное и прямое отношение к нашей работе». Вот, оказывается, в чём страшная ошибка, которую может совершить коммунист: он ставит человеческую совесть над партийной догмой!