Амок - Янка Мавр

А буйвол в это время стоял на другой стороне арены и, наклонив голову, бил о землю копытами, глухо мычали не сводил с тигра глаз. Наконец и тигр заметил его. Прижавшись к земле и ударяя хвостом по бокам, он начал медленно подкрадываться к буйволу.

Приближался решительный момент. Наступила такая тишина, словно тут не было никого, кроме зверей. Насторожились и «братья». Сусухунан бессознательно пододвинул свое кресло немного вперед, но даже и в эту напряженную минуту резидент не забыл об авторитете голландской власти и тоже подвинулся со своим креслом ровно на столько же ближе к арене.

Тигр продолжал подкрадываться, а буйвол, следя за ним, поворачивался так, чтобы встретить нападающего ударами рогов. И когда тигр подготовился к последнему прыжку, буйвол сам бросился на него.

Зрители весело засмеялись: их симпатии явно были на стороне буйвола.

– Молодец, «кербау»! Держись! Задай ему перцу! – подзадоривали буйвола со всех сторон.

Глаза буйвола налились кровью, из ноздрей валил пар, от напряжения даже пена показалась изо рта. Он и сам стремился перейти в атаку. Тигр же, наоборот, еще больше прижался к земле.

И вдруг публика увидела тигра в воздухе: он летел наискосок, прямо на загривок буйволу. Но тот мотнул головой и… помог зверю перелететь на другую сторону. С загривка быка был сорван кусок шкуры, тигр поранил ногу об его рога, но, едва коснувшись земли, тут же оттолкнулся всеми четырьмя лапами и очутился у буйвола на спине.

Сусухунан опять подвинулся вперед, а вслед за ним, не отрывая глаз от арены, пододвинулся и резидент…

Жуткий рев вырвался из груди буйвола, но, падая, он всей своей тушей навалился на врага и прижал его к железной решетке.

Все услышали, как захрустели кости тигра, и хотя буйволу не суждено уже было подняться на ноги, но и хищник постепенно успокоился и затих. Тем и закончился этот бой…

– Ну как, понравилась вам борьба? – спросил сусухунан у резидента, когда они вошли во внутренние покои дворца. – Редко случается, чтобы победили оба противника… – Да, интересно, – ответил резидент, хотя ему и не очень понравилась эта потеха.

Среди гостей находился и «ван Дэкер» – Гейс. После отъезда Салула и Пандо он направился к начальнику канцелярии резидента. Высокий, сухой и суровый мингер Гааз, поняв, что здесь пахнет солидными капиталами, сразу стал не только вежливым, но и словно бы ниже ростом. Сам резидент пожелал встретиться с редким гостем и принял его в том же кабинете, где недавно беседовал с его императорским величеством. Причем разница в приеме была отнюдь не в пользу его величества: с представителем фирмы резидент был далеко не так важен и горд, как с великим императором. Он очень заинтересовался планами компании ван Бром и обещал помочь ей всем, чем только может.

– Если наши капиталовложения на Яве вообще желательны, – сказал резидент, – в той части, которая считается независимой – (он усмехнулся), они еще больше необходимы. Ведь это наилучший способ освоения страны и присоединения ее к нашей культуре!

– В таком случае разрешите задать вам один весьма важный для нас вопрос, – попросил Гейс.

– Пожалуйста!

– Мы слышали, что на Яве напряженное положение. Может будто бы даже вспыхнуть восстание. Не кажется ли вам, что при таких условиях рискованно вкладывать капиталы? Нам очень важно знать ваш взгляд на здешнюю обстановку. От этого будет зависеть многое.

Резидент почувствовал всю ответственность своего положения и серьезно, внушительно сказал:

– Если бы речь шла о Сурабайе, Батавии или ином подобном пункте, я не давал бы вам гарантии, хотя и уверен, что опасности там быть не может. Что же касается Суракарты, то – гарантирую успех. Правда, есть и у нас фантазеры-националисты, мечтающие о восстановлении древней Матарамской империи. Но они мечтают об этом уже несколько сот лет и могут мечтать еще тысячи, но – без малейшего вреда для нас!

– Очень вам благодарен, – на этот раз искренне сказал Гейс, для которого заверения резидента были дороже, чем для мнимого ван Дэкера. – Мы все это обязательно учтем. После разговора с резидентом ему нечего было больше делать в городе, но пришлось выжидать еще три дня. Два из них кое-как протомился, а на третий попал в гости к самому сусухунану.

Вышло так, что на празднике Гааз познакомил Гейса с Радан-Бого.

– Он может быть полезен в вашем деле, – шепнул чиновник, подходя к министру с «ван Дэкером».

Гейс внимательно посмотрел в глаза Гаазу: что это значит? Неужели ему известно, о чем шел разговор в доме Пандо? Неужели Пандо изменник? Но тут же понял свою ошибку и улыбнулся:

– Не думал, что мне придется иметь дело с самим министром, – сказал он.

Хитрые масляные глазки Радан-Бого угодливо забегали со стороны в сторону, когда он здоровался с голландцами. Разговаривать с ним у Гейса не было никакого желания, и он с облегчением вздохнул, когда после нескольких пустых фраз Радан-Бого убежал, как он выразился, «по хозяйственным делам».

Праздник продолжался в залах дворца. Главным номером были яванские танцы «сримпи» и «бедойо»: гамелянг заиграл тягучую, однообразную мелодию, и на середину зала вышли танцовщицы – исключительно принцессы императорского рода.

Танец состоял из свободных движений, как бы прогулки с приседаниями и выгибаниями, похожими на движения змей, причем туловища и руки танцовщиц двигались больше, чем ноги. Особенно поражали изгибы рук, пальцев, суставов, казавшиеся неестественными.

Необычная обстановка, публика, танцовщицы и их змеиный танец под однообразную музыку действовали на Гейса усыпляюще. Тем более что прошло полчаса, час, полтора, а танцу не было видно конца.

Сусухунан сидел возле стола, потягивал холодный напиток, курил и, как видно, с удовольствием наблюдал за танцем. Вот он кашлянул, и к нему тотчас подползла девушка с золотой царской плевательницей. Получив порцию царской слюны, она отползла назад, держа плевательницу над головой.

А резидент страдал: много раз видел он эти танцы, вначале так интересующие европейцев, а потом надоедающие до зевоты. Особенно когда они продолжаются почти два часа. Вот почему и зевал резидент и вертелся на стуле, лишь бы не уснуть, и очень обрадовался, когда танец кончился.

Приближался вечер. Гости вышли на веранду, в сад.

– Что же дальше? – спросил Гейс у Гааза.

– Вероятно, европейские танцы, а в двенадцатом часу ужин.

– Жаль, что не наоборот, – сказал Гейс. – Очень хочется поужинать за императорским столом.