Смутное время - Валерий Увалов

те, до которых уже добралась лавина из жуков. Я навел фокус на одного из таких Великанов, как раз в этот момент он взмахнул своим оружием, и в сторону полетели отдельные части жуков, а затем еще и еще. Он, словно косой, уменьшал поголовье напирающих жуков, создавая перед собой зону отчуждения, но и этому вскоре настал конец. Лавина жуков обогнула его и стала накапливаться позади. Насекомые атаковали Великана со всех сторон, пытаясь пробить броню, висли на его конечностях, одновременно наваливаясь своей массой. Его движения замедлялись, и, в конце концов, Великан не смог устоять и рухнул на живот. Жуки тут же полностью покрыли его своими телами, продолжая остервенело наносить удары. И вот сначала вверх улетела одна рука, вторая, а затем их участь повторили и ноги, после чего жуки потеряли интерес к жертве и понеслись дальше. Может, Великан еще продолжал функционировать, но сделать он уже ничего не мог.

После этой расправы я приказал муравью взять панораму. Жуки, как водная стихия, заполняли все имеющееся пространство и устремлялись по металлическим подъемам выше, на следующий уровень. Острая фаза боя продлилась не более пяти минут, что сильно меня удивило. Я даже немного испугался, так как представил сотни тысяч таких особей, что вполне достижимо. И как их остановить в этих узких коридорах и переходах, если вдруг они выйдут из-под контроля? Но это была лишь мимолетная мысль, которая тут же испарилась.

Еще не все жуки втянулись в тоннель, но я решил больше не ждать и сам двинулся вперед. Пока шел, генетические мутанты пытались не зацепить моего Волка и в тоннеле вокруг меня словно образовался пузырь свободного пространства. А когда вышел с той стороны, то оказался в круге пустого пространства, диаметром десять метров, который двигался вслед за мной. Конечно, на полу оставались отдельные части насекомых, впрочем, долго они тут не пролежат. За жуками сюда войдут рабочие муравьи и утащат всю органику на базу — она еще послужит пищей для новых поколений.

Подойдя к растерзанному Великану, я убедился, что тот все же еще функционирует. Он продолжал вертеть башкой и шевелил своими обрубками. Недолго думая, занес над ним ногу и со всей доступной силой опустил ее на голову поверженного врага. В сторону брызнули искры от встречи металла с металлом, после чего я посмотрел наверх и произнес:

— Королева, пора нам подниматься. Уверен, что нас там уже заждались.

Глава 12

Звездная система Хадар. Орбита планеты Оршу

Множество обломков, разнообразного мусора и даже тел погибших кружилось на орбите. Гравитация уже сделала свое дело, и за несколько десятков оборотов все это растянулось в кольца вокруг планеты, видимые невооруженным взглядом. Под излучением трех звезд то тут, то там вспыхивали маленькие искорки отраженного света. И если не думать, из чего состоят эти кольца, то картина выглядела даже красиво.

Челнок сделал резкий маневр, огибая очередной обломок, и, ощутив силу, которая прижала к борту, Лукашевич машинально перевел взгляд в другой иллюминатор. Там, в черноте космоса, висело огромное стальное веретено станции, которая, словно мелкой пылью, была облеплена сотнями черточек. Именно туда сейчас и направлялся челнок.

После завершения сражения оказалось, что большинство кораблей держались в строю просто на честном слове и самостоятельно передвигаться не могли, не говоря уже о прыжке в гипер. Поэтому пришлось горе идти к Магомеду, и станцию вывели из гиперпространства для ускорения логистики. А далее задействовали все корабли — как военные, так и простые буксиры, — чтобы стянуть более-менее целые фрегаты и платформы к станции. Но на этом проблемы не закончились. Портов для стыковки поврежденных кораблей, естественно, не хватало, и, подлетая к станции, Лукашевич наблюдал удручающую картину. Множество фрегатов, неспособных удержаться на месте, просто спускали прямо на корпус станции. И они, словно выбросившиеся на берег израненные рыбы, беспорядочно лежали там, дожидаясь своей участи.

— Говорит башня. Челнок, бортовой номер три, три, семь, для вас освободили стыковочный шлюз номер пять.

Голос диспетчера отвлек Лукашевича от созерцания окружающего пространства, и он посмотрел прямо по курсу.

— Двигайтесь строго заданного коридора и будьте осторожны, движение очень оживленное.

— Челнок три, три, семь. Понял вас, башня, направляюсь к шлюзу номер пять, — ответил пилот.

Движение действительно было оживленным. Помимо военных кораблей, пытавшихся занять место возле выносных стыковочных стрел, большую часть пространства у доков занимали снующие туда-сюда челноки, и их было очень много. И это сказывалось на манере управления пилота челнока, где сейчас находился Лукашевич. Он постоянно отклонялся от заданного маршрута, пытаясь увернуться от столкновения, раз за разом возвращаясь на прежний курс. Такая толчея напомнила Лукашевичу уже позабытые оживленные трассы родного города Минска, навеяв как приятные воспоминания, так и грусть.

Челнок приблизился к указанному шлюзу на достаточное расстояние, чтобы его подхватил стыковочный вычислитель станции, и вскоре Лукашевич почувствовал небольшой толчок, когда корабль коснулся стыковочного узла. Контр-адмирал отстегнул страховочные ремни и взмыл над креслом. Добравшись к выходному люку, он остановился перед ним и посмотрел на грузовой отсек, где на полках лежали пристегнутыми раненые матросы и офицеры с фрегата «Юйден». На него уставились десять пар глаз.

— Все, мужики, мы на месте. Сейчас вами займутся медики. И спасибо вам за службу, поправляйтесь, — произнес контр-адмирал, после чего отдал честь и нырнул в распахнувшийся люк.

Уже будучи опытным, он вовремя сгруппировался и легко встал на ноги, когда прошел переходной шлюз и попал под влияние искусственной гравитации станции. Внутри большого ангара его ждала не менее оживленная картина. Тысячи людей и не меньше роботов из медицинской службы принимали постоянный поток людей, появляющихся из шлюзов. Кто-то шел самостоятельно, а кого-то вывозили на тележках. Именно поэтому снаружи столько челноков — они эвакуировали людей из подбитых фрегатов, искали уцелевших в обломках, подбирали спасательные капсулы и свозили всех сюда, на станцию.

Не успел контр-адмирал сделать несколько шагов к выходу из ангара, как был заграбастан в крепкие объятья.

— Живой! — произнес Туров, улыбаясь во все тридцать два зуба.

Лукашевич скривился от боли в левой руке, и Туров сразу же забеспокоился:

— Ранен? Может, медиков позвать?

— Да ерунда, — махнул контр-адмирал здоровой рукой. — Потом сам зайду к ним после того, как в штаб загляну.

— Ну пойдем, я тебя проведу.

Они направились на выход, но у самых гермодверей Лукашевич остановился и посмотрел на аккуратные ряды черных мешков, которые были уложены у стены.

— Много? — обратился он к Турову, кивая на увиденное.

— Точная цифра неизвестна. Пока на данный момент больше десяти тысяч, но думаю, будет в разы больше. Основная часть, десант.

Контр-адмирал сжал кулаки, а на его скулах заходили желваки. Он чувствовал свою вину за произошедшее. Если бы он смог просчитать ход противника, то потерь могло быть меньше. Ничего больше не сказав, Лукашевич направился к открывшимся гермодверям.

Туров не имел возможности наблюдать за ходом сражения, поэтому всю дорогу до центра планирования операций он донимал Лукашевича вопросами. Вскоре они уже входили в просторное помещение, где в центре стоял интерактивный стол. Группа офицеров во главе с генералом Ултерсом что-то бурно обсуждали перед схемой местности, и тот не сразу заметил вошедших.

— А… а, господин контр-адмирал, — улыбнулся генерал и пошел навстречу. — Рад видеть вас живым и здоровым.

— Не дождетесь, — буркнул Лукашевич, пожимая в ответ руку генералу.

Уолтерс хмыкнул и жестом пригласил Лукашевича подойти к столу.

— Вы простите меня, контр-адмирал, мы сейчас со штабом решим важный вопрос, а после поговорим.

Лукашевич лишь кивнул и вместе с Туровым присоединился к остальным офицерам.

— Продолжайте, — сказал Уолтерс одному офицеру в звании полковника.

— Сэр, я считаю, что противник готовит нам сюрприз. — Полковник указал на изображение одной из башен генераторов щита. — Наши глаза на орбите зарегистрировали мощный энергетический всплеск на глубине около пятисот метров под поверхностью. После чего башня прекратила свою работу. Это показалось странным, и я отдал приказ провести глубинное сканирование в этом районе.

Объемное изображение местности поднялось над столом