Из золотых полей - Александра Рипли

Она надеялась, что Нэйтен заметил это и испытывает гордость за свою жену. Что касается ее, то она, конечно, гордилась своим мужем. Он выглядел превосходно в своем ричмондском костюме, купленном в день их свадьбы, а стрижка, которую ему сделал дерхэмский парикмахер, шла ему не в пример больше, чем его обычная прическа — результат собственноручного подрезания волос охотничьим ножом. Он явно не скучал, и трое мужчин, с которыми он разговаривал, тоже: они покатывались со смеху. Рядом с Нэйтеном все трое казались бледными и заурядными.

Хорошо бы, если б к десерту подали шампанское. Нэйтену оно подошло бы как нельзя лучше. Ведь сегодня особый день — и дело здесь не только в чудесной погоде, розах или радостях общения. Сегодня, в час пополуночи, Нэйтен кончил вырезать последнюю деталь сигаретной машины. Чтобы отметить такое событие, нужно шампанское, никак не меньше.

И шампанское действительно подали, а изысканный ленч состоял из семи блюд. Задолго до того, как он закончился, Чесс почувствовала, что модный узкий корсет ей жмет.

Она сказала об этом Нэйтену, когда они возвращались домой. Он долго посмеивался. Он был полностью удовлетворен тем, как прошел день. Нет, сам ленч ему не понравился, уж чересчур затейливо все было приготовлено, так что он не узнал половины еды, которую клал в рот. Но зато на этом ленче он познакомился с тремя членами законодательного собрания штата, которых весьма позабавил его рассказ о том, как адвокат в Хиллсборо попытался его надуть, когда он покупал землю. А еще он узнал немало интересного о закулисной стороне деловой жизни Дерхэма.

Приехав домой, он сначала расплатился с двумя работниками, которых нанял на день для работы на мельнице, а когда они ушли, пересказал Чесс то, что слышал на ленче. Джеймс Бонсак закончил переделывать свою сигаретную машину и получил на нее новый патент, в котором она описывается как «усовершенствованная». Кроме того, он основал компанию, которая будет продвигать ее на рынок.

— Он бы не стал этого делать, Чесс, если бы его машина не работала. Я чувствую, как он дышит мне в спину. Аллен и Джинтер уже начали испытывать эту машину на своей фабрике.

Она перебила его:

— Я сегодня же напишу дедушке. Он может разузнать у дяди Льюиса, как она работает.

— Как раз об этом я и хотел тебя попросить. Предположим, машина Бонсака работает. Что это будет значить для нас? Для того, чтобы заработала наша, нам нужно самое малое четыре месяца, а потом появятся и другие проблемы: покупка табака, бумаги, клея и сбыт готовых сигарет.

— Но разве в Дерхэме нет табачных аукционов? Нет, вопрос глупый, можешь на него не отвечать. На аукционе тебя бы сразу узнали. А как насчет…

Они проговорили несколько часов, намечая план своих дальнейших действий, прикидывая издержки и возможную прибыль от мельницы, обсуждая будущие трудности и записывая, какие сведения им понадобятся, чтобы принять окончательные решения.

Нэйт отгородил угол в просторной комнате, где были установлены жернова. И стены и дверь он соорудил из крепких толстых досок. Дверь загородки запиралась на железный засов с висячим замком. Ключ от него Нэйт носил на шее, на кожаном шнурке.

Модель Огастеса Стэндиша была перенесена в загородку и водружена на специальную подставку. Вырезанные из дерева части машины Нэйт сложил на полу.

Чесс написала запросы поставщикам сигаретной бумаги.

Теперь надо было собрать машину. Втайне. По ночам. А днем они по-прежнему будут работать на мельнице. Когда машина будет собрана, они узнают, работает она или нет. Ее модель работала — без табака и без бумаги. Но модель — это идея, а не настоящая машина.

— Нэйтен, так нельзя. Так ты надорвешься.

Глаза Чесс покраснели от недосыпания, под ними темнели круги. Керосиновая лампа в ее руке качалась.

— Ты что, не можешь держать лампу неподвижно? Как я буду работать при таком свете?

Несмотря на ночной холод, он весь вспотел, стараясь удержать в нужном положении громоздкую деталь машины.

— Никак не будешь, — резко ответила Чесс и поставила лампу на пол.

Нэйт уронил тяжелый деревянный загрузочный бункер, который держал в руке.

— Я мог бы убить тебя! — заорал он.

— Ты оказал бы мне этим услугу, до того я сейчас устала. Нэйтен, послушай, хватит на сегодня. Скоро уже рассветет, а мы с тобой совсем не спали.

Он испустил тяжелый вздох, похожий на стон.

— Ты права, ты права. Я начал делать ошибки. Пойдем спать. Но сначала все-таки посвети мне минутку, пока я не поставлю этот бункер куда-нибудь, откуда он не упадет… О-ох, он еще тяжелее, чем мне казалось. Наверное, придется его постругать.

— Положи эту гадкую штуку на пол и иди спать.

Они оба падали с ног от усталости, и виной тому было не только недосыпание, накапливающееся из ночи в ночь. Хуже всего было то, что для идеальной подгонки отдельных частей друг к другу Нэйту приходилось обстругивать каждую крупную деталь или шлифовать ее наждачной бумагой. А некоторые и вовсе нужно было вырезать заново. Он шесть недель работал как проклятый, но успел собрать только остов машины. Уже наступил декабрь и было ясно, что ему не удастся завершить работу до весны, как он рассчитывал вначале.

Между тем по всей округе с валунов, стен сараев и плакатов, установленных на деревьях, кричали надписи, превозносящие достоинства сигарет, изготовленных на фабрике Дьюка. В Дерхэме поговаривали, что рабочие-евреи, привезенные из Нью-Йорка, произвели для старого Дьюка с сыновьями больше девяти миллионов сигарет и все сигареты до единой уже проданы.

Из всех новостей последнего времени хорошей была только одна, та, которую сообщил в своем письме Огастес Стэндиш. Машина Бонсака так часто ломалась, писал старый Стэндиш, что Аллен и Джинтер отказались покупать ее. Оказалось, что девушки-работницы сворачивают сигареты быстрее. В письме содержалось еще одно известие, сопровождаемое ироническим комментарием:

«Вы, несомненно, слышали о несчастье, постигшем первую машину Джимми Бонсака. Во время перевозки на фабрику Льюиса Джинтера она была оставлена на ночь на грузовом дворе в Линчберге, где неким таинственным образом воспламенилась и сгорела дотла.

Моя дорогая Чесс, мне было бы весьма любопытно узнать, перечитывала ли ты в последнее время сказки Ганса-Христиана Андерсена? У него есть сказка с названием, которое почему-то никак не выходит у меня из ума — «Огниво».

— Причем здесь сказки? — удивился Нэйт. — На что он намекает?

— Он интересуется, не мы ли сожгли машину Бонсака. — Чесс вдруг подняла голову и пристально посмотрела на мужа. — Не может быть, чтобы ты…