Полное собрание сочинений. Том 21. Мир на ладони - Василий Песков

Гнездо мой друг пометил сучком, оставленным возле дренажной канавы. Нашу машину разработчики торфа на «плантаж» не пустили – «жара, торф может воспламениться от нагретой трубы глушителя». Предложили свою, противопожарную.

Наблюдая за местом, где приютились кроншнепы, мы не увидели птицу-наседку. Гнездо она покинула, как только издали нас заметила. Причем ни птица, гревшая яйца, ни партнер ее, сидевший где-то на страже, себя не обнаружили, незаметно (бегом) скрылись в лесном болоте.

Гнездо. Мягкий торф не разрыт, а скорее продавлен наседкой, и в ямке, обложенной тонкими палочками, лежат четыре оливковых, в коричневых пятнах яйца размером с куриные.

Ходит, ходит…

Отпустив машину, мы с Иваном Павловичем быстро соорудили скрадок – спрятались в канаву и накрылись маскировочной тканью. Позиция не шибко удобная – по колено торфяная жижа, чтобы не налить ее в сапоги, бросаем под ноги березовую корягу и показываем друг другу приложенные к губам пальцы – ни звука! Предполагаем: птица скоро вернется к гнезду.

Согнувшись, в канаве мы просидели двадцать минут. И вот видим, как от леса не летит – идет быстрым шагом голенастый владелец гнезда. С обнаженной плоскостью торфа буроватая птица почти сливается, выдают ее светлые перья надхвостья.

Мы думали, птица сразу окажется на гнезде. Нет, осторожность заставляет кроншнепа обойти по кругу подозрительно темнеющий над канавой скрадок. Потом еще один круг с приближеньем к гнезду. Еще… Гнездо птица наверняка уже видит. Яйца лежат нетронутыми, и это ее успокаивает. Но сесть на гнездо не решается. В пятнадцати метрах от нас кроншнеп меряет поле шагами. Иногда, останавливаясь, запускает длинный клюв в перья, шевелит их. И снова ходит, ходит, подтверждая давно сложившееся о себе мнение: «Пуглив, осторожен, недоверчив, исполнен собственного достоинства».

Нам не надо ждать, когда птица на гнездо сядет. Гораздо выгодней снять ее контур на фоне неба и зеленой полосы леса. Щелчки фотокамеры она слышит, и это усиливает подозренье. Намеренно шевельнувшись в скрадке, заставляем кроншнепа быстрым шагом двинуться к лесу. А мы, убрав следы присутствия у гнезда, спешим к дороге и скрываемся за «стогами» добытого торфа.

Когда-то большой кроншнеп был всюду обычным. Орнитологи начала прошлого века наблюдали стаи по сотне и более птиц. Но охота (велика добыча, заметна!), а главное – разрушение мест обитания заставляют осторожного кулика стремиться туда, где меньше его беспокоят. В средних и юных районах России гнездо большого кроншнепа – редкость.

Обычное окружение кроншнепов – обитатели вод и болот: журавли, цапли, утки, кулики всех мастей. В сравнении с маленькими куликами, например, с зуйком и перевозчиком, большой кроншнеп выглядит великаном – по весу он равен кряковой утке, размах его крыльев более метра. Но кроншнепов несколько: большой, средний, малый и кроншнеп-малютка. Всех можно считать уменьшенной копией большого кроншнепа, но места обитанья и образ жизни у них различные. Великолепный обладатель занятного клюва-удочки селится чаще всего на болотах и мокрых лугах, но гнездо его можно увидеть и на равнине, в степи, где он соседствует с большеглазой авдоткой – любителем сухих мест.

Кормится большой кроншнеп всякой животной «мякотью», которую может выудить в воде или грязи, иногда ловит рыбу, может схватить лягушонка, на зимовке охотится на мелких крабов, но ест он также пищу растительную: семена растений, чернику, морошку, клюкву. Орудие сбора пищи – клюв у кроншнепа мягок, чувствителен, и только кончик его роговой.

В средней полосе России большие кроншнепы появляются в апреле. Малая часть их гнездится, большинство транзитом летит на Север.

Кроншнеп – птица крикливая. Разнообразных звуков исторгает он много. Особо можно выделить характерный «Ку-иик!» (не отсюда ли и названье «кулик»?). Вокальные способности кроншнепы демонстрируют весной, на турнирах, предшествующих гнездованью. Самцы кружатся над избранным местом, камнем падают вниз и снова взлетают. Никаких драк меж самцами не происходит. По крикам и воздушной гимнастике самка выбирает партнера для продолжения рода кроншнепов.

В гнезде этих птиц обычно четыре яйца. Насиживает их пара кроншнепов по очереди – один на гнезде, другой кормится и несет патрульную службу. Вылупившись из яиц и обсохнув, как и все выводковые птицы, кроншнепята вместе с родителями покидают гнездо. Взрослые молодых оставляют, когда они еще только-только начинают летать. Примерно с этого времени кроншнепы начинают миграции, сначала местные, в поисках пищи, а потом дальние – на зимовку.

В гнезде обычно три-четыре яйца.

На огромных пространствах от Ирландии до Забайкалья ставшие редкими, птицы в сентябре собираются в стаи для дальней дороги. Летят днем и ночью, перекликаясь, чтобы не потеряться. Полет у кроншнепов небыстрый, неторопливый – стаи останавливаются на кормежку и отдых. В любой обстановке они чувствуют себя уверенно: резво ходят, летают, непринужденно плавают и охотятся, стоя в воде по брюхо. Врагов у этих больших куликов немного – хищные птицы и люди. Кроншнепы знают, что им грозит, и потому всегда осторожны и подозрительны. Сообразительность, уступающая, возможно, лишь сообразительности врановых птиц, позволяет кроншнепам отличать пастуха или крестьянина в поле от человека с ружьем. Во времена, когда охота на больших куликов была делом обычным, стрелки за крайнюю осторожность кроншнепа называли «лукавым созданьем».

Зимуют кроншнепы на островах Англии и на восточном побережье Африки.

Покидая торфяные поля на Красном болоте, мы из леска наблюдали, как птица, наверняка заметившая наш уход, торопливо бежала к гнезду.

В конторе торфодобытчиков мы поинтересовались: когда намечена разработка «карты», на которой находилось гнездо? Услышав «послезавтра», мы разыскали начальника разработок и попросили: нельзя ли отсрочить работу на этом участке недели на две? Начальник (Иван Петрович Беликов) оказался по совместительству охотоведом и знатоком природы. Он с полуслова нас понял: «Нет проблем. Сделаем, как вы просите».

Сейчас, в июне, молодые кроншнепы уже начинают понемногу летать. Опасную зону, где гудят машины и появляются люди, они наверняка покинули и обретаются в по-прежнему малодоступных болотах Мещеры.

• Фото из архива В. Пескова. 14 июня 2002 г.

Дикие груши Хорёвки

Мой друг, редактор журнала «Муравейник» Николай Старченко, рассказал, что в калужских лесах разыскал он местечко, где когда-то стояла усадьба Хоря и ютилась деревня Хорёвка. Кто помнит рассказ Тургенева «Хорь и Калиныч», уже догадались, о чем идет речь. Лучшую свою книгу «Записки охотника» Тургенев начинает рассказом-очерком, где все подлинное: название места, имена людей, их характеры. Манера рассказа и новизна персонажей сделали «Записки охотника» этапным явлением в русской литературе. Успех «Хоря» побудил Тургенева собрать воедино свои наблюдения сельской жизни в самом «русском ее пространстве» – в губерниях Тульской, Орловской, Калужской.

В «Хоре и Калиныче» современники писателя увидели не просто яркие, колоритные типы людей, в них угаданы были характерные черты всего народа. «Оба приятеля нисколько не походили друг на друга. Хорь был человек положительный, практический, административная голова, рационалист; Калиныч, напротив, принадлежал к числу идеалистов, романтиков, людей восторженных и мечтательных. Хорь понимал действительность, то есть: обстроился, накопил деньжонку, ладил с барином и с прочими властями; Калиныч ходил в лаптях и перебивался кое-как… Но… был одарен преимуществами, которые признавал сам Хорь, например: он заговаривал кровь, испуг, бешенство, выгонял червей; пчелы ему дались, рука у него была легкая… Калиныч стоял ближе к природе; Хорь же – к людям, к обществу». Два этих разных характера имели взаимное притяженье: «Хорь любил Калиныча и оказывал ему покровительство; Калиныч любил и уважал Хоря».

У памятного столба на память.

Тургеневым были верно угаданы две важные черты в характере русских людей. Это почувствовали сразу современники писателя, это видим мы и сегодня, присматриваясь к волнам текущей жизни.

Тургенев любил своих невыдуманных героев. «Толкуя с Хорем, я в первый раз услышал простую, умную речь русского мужика». И о Калиныче: «Его добродушное смуглое лицо, кое-где отмеченное рябинами, мне понравилось с первого взгляда. Калиныч… каждый день ходил с барином на охоту, носил его сумку, иногда и ружье, замечал, где садится птица, доставал воды, набирал земляники, устраивал шалаши… Калиныч был человеком самого веселого, самого кроткого нрава, беспрестанно попевал вполголоса, беззаботно поглядывая во все стороны».